ответственности, откровенности и попыткам начать разговор, но вместо того, чтобы признаться, спрашиваю:
- Как себя чувствуешь? Ты ела сегодня?
- Да, – тихо отвечает она, явно озадаченная моим вопросом. – Немного.
- Хорошо. В конце коридора есть общая кухня, там можно разогреть и поесть. Кофе тоже имеется, но у меня лучше.
Соня улыбается.
- Спасибо, Сергей Александрович.
- У тебя какие-то дела остались?
- Нет, я хотела спросить, нужно ли мне делать задание, которое Вы дали остальным? Заодно курсовую пописала.
- Нет, тебе не нужно ничего. Хотя… Останься до вечера. Возможно, ты мне понадобишься.
Она мне уже нужна. Только совсем не в деловом смысле. Нет сил отпустить ее домой. Пусть тут курсач пишет.
- Какая тема у тебя? – спрашиваю я.
- Суд присяжных.
- У Грачева было интересное дело в семнадцатом году. Аспекты предвзятости там потрясающе раскрылись. Посмотри.
- Спасибо.
Она улыбается и вся сияет. А я едва сдерживаюсь, чтобы не повалить ее на диван. Черт, она ведь может быть беременна!
И что? Вроде беременным можно.
Прежде чем я окончательно теряю разум, Соня уходит в архив.
Падаю в кресло и закрываю лицо руками. Это будет очень непростая стажировка. Особенно для меня. Не могу ее отпустить, но и рядом быть невыносимо. Нужно набраться смелости и поговорить с ней о вечеринке. Но едва собрался, позвонила Амина. Ее настойчивость лишила меня мужества, наполнила раздражением. Я снова скидываю звонок, но следующий вызов от клиента обязан принять. До конца дня мне снова не дают покоя. Я так и не нахожу времени и сил поговорить с Соней.
Следующий день я провожу в суде. Соня идет на лекции, мы лишь созваниваемся в обед. И через день примерно так же. И ещё через два дня. Я снова и снова вру самому себе, ссылаясь на занятость и неотложные дела, но на самом деле просто не нахожу смелости признаться ей. Я не могу испортить девочке карьеру. Не могу испортить наше отличное сотрудничество сексом. С каждым днем я все сильнее привыкаю к ней и почти уже контролирую желание разодрать ее рубашку и распустить волосы, уложить на стол или прижать к окну. Через неделю я окончательно тону в иллюзиях и самообмане и решаю просто забыть ту ночь.
Но в сновидениях меня снова и снова преследует прекрасная покорная и отзывчивая девочка. Ее невозможно забыть и нереально перестать желать снова. Иногда мне снится, что Соня беременна, снится наш ребенок, который не знает, что я его отец. Через много лет, уже взрослый, он не хочет знать меня.
Днем я слежу за Соней, как коршун, пытаясь заметить хоть какие-то признаки токсикоза. Знаю, что рано, но все равно гуглю это дерьмо и прислушиваюсь к разговорам. Но моя прекрасная помощница на службе занимается исключительно моими поручениями, иногда пишет курсовую или читает лекции. Ее одногруппники ведут себя как стая волков, которая решила перегрызть горло одиночке. Мне противно, но я знаю, что опыт жесткого соперничества будет не менее полезен для нее, чем судебная практика. Но время от времени мне самому хочется придушить каждого, кто грубит Соне. Я одновременно хочу защитить ее и сделать сильной. Она прекрасно справляется сама, игнорируя Геннадия и девиц. Мне нравится ее стойкость, но я хочу увидеть и слабость тоже. Уверен, эта девочка – сплошное противоречие. Я снова с трудом справляюсь с похотью. Все эти эмоции настигают меня вместе с ультиматумом от Амины.
Сереж, или мы встретимся, или давай все закончим.
Сообщение после миллиона проигнорированных мною звонков. Никогда еще решение не было таким простым. Я отвечаю сразу, лаконично.
Ок.
Если бы знал, как все обернется… Нужно было хотя бы за кофе все закончить. Ох уж эти обиженные женщины!
Глава 7. Потрясение
Соня
Работать у Бельского безумно интересно. Очень сложно, иногда невыносимо и напряженно, но я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Никогда я еще не чувствовала себя такой несчастной. Месячные не приходят. Я делаю тест один за другим, и все они отрицательные. Пытаюсь вспомнить, когда были месячные, но никаких точных дат в голове нет. Середина месяца.
Мое тело тоже не подает никаких признаков беременности или не беременности. Возможно, потому что я хочу только спать, иногда есть и очень часто пускаю слюни на моего босса. Его галстук теперь мой личный фетиш. Почти каждый день я представляю, как он снимает его в конце рабочего дня, бросает на стол, а я захожу в кабинет и прошу связать меня им и взять. Жестко, быстро, прямо на столе. Или прижав меня обнаженную к панорамному окну. И плевать, что весь Питер увидит мою слабость и мою похоть.
У Сергея Александровича, похоже, тоже не самый простой период в работе. Он ведет сразу несколько дел, разрываясь между офисом, прокуратурой и судом. Я стараюсь помогать ему изо всех сил, чем регулярно провоцирую своих одногруппников на гадости. Меня уже считают подстилкой Бельского. Весь факультет только это и обсуждает с подачи Аллочки. Я почти не бываю в универе, но все равно слухи доходят. Через Наташу преимущественно.
- Ты ничего не собираешься с этим сделать? – спрашивает она.
Мы сидим на общей офисной кухне, пьем кофе. Наташа заскочила, чтобы увидеться с Лёшкой, но он тоже пропадает в суде и задерживается.
- Что я могу сделать? Ходить и всем рассказывать, что это ложь? Ради бога, Наташ, какая разница что говорят? Я почти получила стажировку.
- Да, это круто, конечно. Плевать бы на них на всех. Ты молодец.
Чувствую себя врушкой, потому что не рассказала Наташе про наши маленькие инциденты с Сергеем Александровичем. Но я сама о них стараюсь не думать. Притворюсь, что ничего не было. Вдруг поможет.
Намного сильнее сплетен меня волнует отсутствие месячных. Почти решаюсь спросить подругу, к какому врачу она ходит, но тогда придется признаться, что мне нужен гинеколог не просто так. Потом придется
