Ты была не права, — продолжает Влад полушепотом, нарушив тишину.
— В чем?
— В том, что я привожу сюда девушек.
— Хочешь сказать, что это не так? — тут же вспоминаю я эту жуткую красную находку и снова злость охватывает меня.
— Но ты была права в другом. В этом доме никто и никогда не готовил. Мало того, тут никто и никогда не жил до вчерашнего дня.
— А трусы с функцией проветривания тогда откуда взялись? — вырывается из меня по-хамски, кулаки на рефлексе сжимаются.
Влад накрывает свой рот ладонью, подавляя грудные смешки. Высмеивает меня и мою разгулявшуюся фантазию.
Я чувствую как он смотрит на меня пристально. Благо мои вспыхнувшие щеки не видны в темноте.
— Их мне вчера доставили курьером. Пока размышлял от кого они могут быть, я уснул, а наутро забыл об их существовании. Юль, я действительно ночую здесь во второй раз. Так что не делай из меня хрен пойми кого, — произносит он предельно искренне, что сложно не поверить.
Этим объясняется и пустующий холодильник, и неукомплектованная ванная комната, но червячок сомнений все равно шевелится внутри меня и глодает по кусочкам. Я разучилась доверять Владу.
— А где же ты жил, если утверждаешь, что не здесь?
— На Авдеева, — говорит он неоспоримо, словно я сама должна была догадаться. — Я думал, ты примешь от меня помощь, поэтому освободил свою квартиру как можно скорее, а потом поехал сюда. Вообще-то я не планировал вселяться в этот дом в ближайшее время, но, как видишь, обстоятельства изменились. Может, это и к лучшему, — он тяжко вздыхает, развернувшись набок.
А мне вдруг становится стыдно по причине того, что не приняла его помощь. С его стороны это было великодушно. Наверное, это был самый благородный поступок за все то время, что я проработала на него.
— Мне никогда не нравился этот дом. Понятия не имею на кой черт я его построил. Здесь даже стены наводили на меня тоску. Собственное эхо бесило страшно.
Влад берет паузу и заботливо поправляет одеяло, съехавшее с Алисы. Я слышу как он вбирает ноздрями воздух. Ему тоже нравится как сладко пахнет наша дочь?
— А с вами все заиграло новыми красками, — продолжает он уверенно, заставляя мое тело обмякнуть от играющего по нервам удовольствия. — Дом существенно преобразился, наполнился новыми звуками. Не знаю как объяснить, чтобы ты меня правильно поняла, потому что я пока сам разобраться в своих ощущениях не могу. Но то, что здесь стало уютней — факт. Словно это подарок судьбы, словно так и должно было быть.
С замиранием сердца я слушала Влада. Ловила каждое слово и интонацию, и боялась упустить что-то важное, стоящее.
А теперь мне требуется время, чтобы попытаться переварить все. Отыскать в этих фразах какой-то скрытый смысл. Возможно, Влад, сам того не зная, вложил в них какой-то посыл, но мой мозг сейчас отказывается воспринимать эти слова. В них что-то не вяжется. Нет никакой логики.
Почему же тогда Влад не вспоминал обо мне? Почему ни разу не осмелился заговорить со мной о беременности? Почему игнорировал меня столько лет, раз считает наше пребывание здесь подарком судьбы? Столько много разных "почему" скопилось в моей голове, что мне и часу не хватит все их озвучить.
— Юль, а сколько Алисе лет? — спрашивает он после длительного молчания.
— Пять лет и три месяца, — отвечаю скрипуче, слезы в горле мешают мне говорить.
Влад фырчит, прикидывая что-то в уме.
— Выходит, ее зачатие пришлось на лето две тысячи пятнадцатого?
— Так и есть, — с надеждой в голосе произношу.
Неужели до него дошло?
— Не пойдет, — качает он головой. — Если отец спросит, нужно ответить, что ей максимум четыре года и девять месяцев, — огорошивает он меня.
— Почему это?
— Потому что с начала лета меня не было в стране. Я вернулся только полгода спустя. Тебе также нужно знать, что я около года находился на реабилитации. Поэтому мы не могли познакомиться с тобой на пробежке. Я тогда еле ходил, а уж чтоб бегать — это прям на грани фантастики, — горько он усмехается. — Так что давай-ка лучше скажем, что мы познакомились в торговом центре? Хорошо?
— Подожди, — сдавленно говорю, едва соображая. — Какая, к черту, реабилитация?
— Летом две тысячи пятнадцатого со мной произошел несчастный случай. Не знаю, как я выкарабкался вообще, мне повезло, — отвечает с полным равнодушием, окончательно запутывая мои мысли в клубок.
Бах!
По темечку словно что-то лязгнуло. Страшная боль насквозь пронзила голову.
Шок...
Я настолько потрясена и ошарашена, что не могу ни слова вымолвить. От ужаса мурашки по телу ползут и холодом кожу издирает. Пульс долбит в висках, болезненно отдавая в затылок, и кожа покрывается липким слоем ледяного пота. Мне требуется глоток воздуха, но вздохнуть не получается, как ни старайся — легкие будто сковало в тиски чем-то необъяснимым, отчего сознание мутится.
Внутреннее чутье подсказывает мне, что с Владом произошло что-то страшное, то, что могло перечеркнуть не только его жизнь, но и мою.
Но почему я не верю в подобный поворот событий?
— Ч-что тогда произошло? — осмеливаюсь задать я вопрос в надежде, что он внесет хоть какую-нибудь ясность на произошедшее.
Мне это нужно. Это и будет для меня глотком свежего воздуха. Возможно, он станет самым глубоким и насыщенным глотком за последние шесть лет.
Но ответом мне служит молчание и равномерное дыхание Влада. Пока я отходила от эмоционального шока, он уже успел заснуть.
Влад
Снился такой приятный сон. Красочный, насыщенный на эмоции, что бывает в крайне редких случаях.
Кажется, уже и забыл, когда спал сном младенца. Не помню, когда в последний раз ощущал легкость при погружении и бодростью при пробуждении. Обычно мне являются во снах пустота, мрак непроглядный и неизменное одиночество. Как будто не только сознание, но и всего целиком заточили в вакуум, где я безрезультатно и непонятно для каких целей ищу выход, утерянные воспоминания.
На последней диагностике невролог утверждал, что поводов для беспокойств нет. Мой психолог с ним солидарна.
А я привык полагаться на статистику и общий анализ, но на протяжении последних лет не могу отделаться от чувства окружающей меня пустоты и одиночного плена.
Нутро подсказывает, что это неспроста. Я что-то упустил, потерял. Что-то значимое, что кардинально может поменять мою жизнь.
Вообще-то на жизнь я нисколько не жаловался, но сегодня та пустота, которая уже стала неотъемлемой частью меня, во сне постепенно заполнялась чем-то живым. Во льдах зарождалось тепло, проблемы скрывались за беззаботностью.
Это ни с чем несравнимо. Я смог почувствовать разницу.
Впервые за долгое время мне не хотелось просыпаться. Хотелось зависнуть в своем сне еще на какое-то время.
Однако меня буквально вышвыривает из него.
— Влад, вставай! Слышишь? — прорывается суматошный девичий голос.
Я
