мне понравилась. Прям с первого взгляда очаровала. А уж, когда она героически вступилась за свою мать, я понял, что с этой девчушкой шутки плохи.
Ну разве такое чудо может кому-то не понравиться?
И мысли у нее идут в верном направлении. Не то что у ее брюзгливой мамочки.
Поцелуй вне всяких сомнений привел бы меня в чувство на раз-два. А вот что насчет того, чтобы рыцарем заделаться — так в этом я сильно сомневаюсь. Над истинным благородством мне еще пахать и пахать.
В комнате тем временем прекращается возня, даже Алиса приумолкла.
На мои прикрытые веки ложится тень. Кто-то нависает надо мной. И я догадываюсь кто. Я слышу ее дыхание, направленное на мое лицо.
Неужели Юля решила в действии проверить теорию своей дочери?
Особа она весьма непредсказуемая. Как что-нибудь отчебучит — хоть стой, хоть валяйся.
Ну а вдруг меня действительно ждет пробуждающий поцелуй?
— Ну все, сам напросился! Три-и-и-и! — выпаливает она решительно.
На всякий случай я выпячиваю свои губы в ожидании безобидного поцелуя, чуть приоткрываю глаза. Но фиг мне, а не поцелуй.
Смачная пощечина, заряженная со всего размаха, оглушает меня до разрыва перепонок, после чего щеку охватывает огнем, словно на рожу вспрыснули кислоту.
К такому я был не готов, но то, что это отрезвило меня — факт. Пять баллов Юле за находчивость.
Я моментально прихожу в чувство и резво вскакиваю с кровати, ощущая себя армейцем на утреннем сборе.
Юля отпрыгивает от меня на пару шагов, не зная какая реакция от меня последует.
Я сам не знаю, как реагировать на пощечину.
— Ты с ума сошла? Чего такая агрессивная с утра пораньше? — недоумеваю я, разрабатывая челюсть и отделываясь от звона в ушах.
Удар у нее поставлен будь здоров. Надо бы взять во внимание и больше не доводить до рукоприкладства.
— А как еще можно было тебя добудиться? — шипит Юля и наворачивает круги вокруг меня, мельтеша перед глазами. Какая-то она чересчур возбужденная. Натуральная дикая кошка. — Ты же спишь как медведь! Еще скажи спасибо, что я поленилась идти за тазиком с ледяной водой. А то сейчас плавал бы на водяном матрасе!
Ох, до чего же она хороша.
С утра, да еще и в гневе эта женщина выглядит необычайно мило и забавно.
Не фурией стервоподобной, как большинство из представительниц прекрасного пола, а прям как белый и пушистый зайчишка, внезапно осознавший, что рожден для того, чтобы убивать, порабощать и властвовать.
В салоне я мог лишь подглядывать за Юлей украдкой. Меня подкупало сочетание простоты, порядочности и чарующей обольстительности. А естественная красота, глаза цвета малахитовой зелени и ямочки на щеках, когда в редких случаях она награждала меня улыбкой, опьяняли и обезоруживали меня до конца рабочего дня.
Со временем мой интерес к ней рос, как и желание узнать ее поближе. Я начал замечать за собой, что думаю о ней не только в стенах офиса, но и за их пределами, а с моей стороны это было как минимум непрофессионально, а как максимум... В общем неправильно...
Тогда я предложил Альберту Игнатьевичу рассмотреть ее кандидатуру на должность помощницы директора. Но не для того, чтобы поспособствовать ее продвижению по карьерной лестнице. Тем самым я помог себе. Я избавил себя от повышенного интереса к своей подчиненной, ведь та скрылась от моего ищущего взгляда аж в соседнем офисе. А туда я принципиально не захаживал.
К тому же, позже я поднял ее досье, откуда узнал, что она была замужем. А это вообще для меня табу. С тех пор как отрезало.
Но вот так незадача: наша Юлия Андреевна развелась еще год назад, а я ни сном ни духом.
— Спасибо, что сжалилась надо мной! — я театрально изображаю реверанс перед Юлей, — но твоя дочь права, поцелуй в данном случае был бы более эффективным методом пробуждения!
Юля демонстративно фыркает, вздернув головой.
— Вот еще! У тебя же зубы нечищены!
— А если почистил, поцеловала бы? — вконец наглею уже.
Юля багровеет на глазах. Щеку изнутри прикусывает, словно всерьез обдумывает мой вопрос, но затем она зыркает на хохочущую над нами Алису и отворачивается от нас.
— И не мечтай, — тихо отвечает, а мне слышится как: "Очень даже возможно".
Я на электронные часы вскользь поглядываю.
— Что такого могло произойти в восемь утра? Пожар? Землетрясение? Ранние пташки, у нас же выходной!
Юля руки в бока упирает.
— А ничего, что твой телефон уже как минут десять разрывается? — упрекает она меня, сдувая непослушную прядь волос с лица. — И в дверь уже несколько раз позвонили! Ты же говорил, что у нас есть время до вечера?!
Вот черт!
Я хватаю телефон с тумбы, на экране вижу три пропущенных от отца. Как по щелчку над моей головой нависает туча, омрачая настроение.
А ведь все так хорошо начиналось...
— Какого хрена? Еще ведь рано.
Суматошно мчусь к окну. В сторону занавеску отодвигаю, всматриваюсь. Дождь льет как из ведра, на улице нет ни души, но возле дома я замечаю припаркованную машину с включенными фарами.
— Этого стоило ожидать, — бурчу я, проклиная тот день, когда черт меня дернул ответить на звонок отца. Разворачиваюсь лицом к девчонкам и понимаю, что этот день будет еще хуже. Он покажется адским пеклом. — Приступаем к плану "семья" прямо сейчас.
— Как сейчас? — Юля таращится на меня ошарашено. Она слюнявит свои пальцы и суетливо приглаживает торчащие во все стороны каштановые волосы. — Я не готова сейчас! Попроси своего отца перенести визит! — слезно молит она дрожащими губами.
Это уловка. Я не поведусь.
— Сожалею, но назад дороги нет, — обреченно развожу руками, вгоняя Юлю в депрессивное состояние.
Я заостряю внимание на том, что на ней надето. Идиотская ухмылка щеки рвет при виде ее нелепой пижамки с гномами.
Ее надо бы сменить, но вот как бы потактичней это преподнести, чтоб не обидеть свою "женушку".
Вряд ли бы Юля носила такую несуразицу, будучи моей законной женой.
— Дядь Влад, мне что, уже сейчас нужно называть тебя папой? — пищит Алиса мышкой.
Она спрыгивает с кровати и шлепает ко мне.
Я опускаюсь на корточки, нажимаю на кончик ее курносого носа.
— Похоже на то. Справишься?
— Угу, — кивает она, широко улыбаясь.
— Напомни, какое у тебя отчество?
— Владиславовна, — уверенно отвечает.
Наверное, Юля успела ее поднатаскать, а то я как-то не додумался до этого вчера.
Похвально.
Я переглядываюсь с Юлей, а она смотрит на меня с придиркой.
Впрочем, она всегда смотрела на меня так, будто я чем-то ей обязан. А если не так, то словно я ей где-то дорогу перешел.
Этим она и привлекла мое внимание.
Скорее всего, поэтому я и выбрал ее в роли своей спутницы. Она одна из тех, кто не лебезит предо мной. Юля не боится меня, не стремится понравиться мне и вылезти из собственных трусов. Она не чувствует моего превосходства.
