Роза смеется, но мне жутко, будущий разговор с малышкой леденит душу. Надеюсь, Макс сам уже все рассказал, избавил меня от необходимости рассказывать печальные новости.
- И еще, лучше потерю возместить, тогда и боль от разлуки будет не так остра.
- В смысле, возместить? – пока не понимаю, куда клонит подруга.
Завороженно смотрю, как огромный кругляш ветчины исчезает за пухлыми губами, жду, когда обжорка уже насытится и ясно все объяснит, а не будет изъясняться нечленораздельными звуками, которые она еще умудряется заливать теплым кофе. Но вот Роза прожевала, рявкнула – «щас», и умчалась в гостиную, где возле дивана, на котором она временно спала, громоздилась гора сумок и коробок с ее вещами.
Могучая девушка роется в картонных коробках, разбрасывая одежду, которую потом даже не удосужится выстирать и выгладить, наденет прямо так, собрав все с пола и запихав обратно, не раз уже такое наблюдала, и даже порывалась привести вещи в относительный порядок, но только получала укоризненный черный взгляд.
- Вот! – возвещает Роза, отфыркивается от растрепанных прядей, победоносно поднимая над головой помятую визитку. Она вскакивает с колен, закидывая тяжеленную черную косу за плечо. – Я собаку завести хотела, давно, нашла заводчика даже, но потом решила, что зверушка зачахнет, пока мои суточные смены закончатся, да и жилья нет своего. Вот, позвони, узнай какие есть щенки.
И я звоню, но сначала Максу, ведь без его разрешения не стоит привозить щенка в не свой дом. Сразу слышу рыдания Дарьяши и подскакиваю от тревоги.
- Макс?! – кричу в трубку, слыша, как он говорит дочке, что так бывает, а та воет и, похоже, бьется в истерике. Горячие иголки пробегаются по коже, неприятно обжигая. – Макс, я сейчас приеду!
- Мы сами сейчас приедем, это невыносимо, надо сменить обстановку. Дарьяша, поедем в кафе? Тетя Даша зовет нас, беги одевайся, - слышу, как радостно вскрикнула девочка при этих словах, даже на душе потеплело. – Даш, придумай что-нибудь, а то я свихнусь…
- Хорошо. Как она узнала?
- Да охранник при ней спросил, куда тело собаки закопать, дебил… У нас очень умная дочь, Дашка.
Вздрогнула от такого откровения, в тайне надеясь, чтобы и эту фразу услышала моя расстроенная малышка.
Спешно одеваюсь, после разговора с бывшим мужем, бегаю по комнатам, репетирую то, что скажу Дарьяше, как смогу успокоить. Визитку с адресом и номером телефона заводчика элитных пород положила в портмоне, и затем в сумочку, боясь потерять.
- Надеюсь, ты сегодня не придешь ночевать, - хихикает Роза, наблюдая за моими суматошными сборами.
- Завтра на смену, так что не надейся от меня избавиться, - подмигиваю ей, - но все может быть, позвоню, если вдруг…
Трель мобильного прерывает меня, Максим быстро рапортует, что они у подъезда. Чувство, будто у меня свидание с любимым, аж дышать трудно. Я не успела выйти из подъезда, как маленькая заплаканная девочка чуть не сбила меня с ног, ждала, когда откроется дверь, чтобы обхватить меня за пояс и выплеснуть в рыданиях боль своей маленькой души. Я гладила ее по розовой вязаной шапке с огромными пушистыми помпонами и бормотала что-то успокаивающее. Потом взяла малышку на руки и понесла в машину, откуда нервно поглядывал ее отец, не решаясь прервать нас.
- Макс, выйди, пожалуйста, нам поговорить надо, - усевшись на заднее сиденье, прижимаю к себе подрагивающее и всхлипывающее тельце дочери, надеясь, что Нечаев не будет возражать. В кафе ехать в таком состоянии невозможно, надо сначала успокоить ребенка.
Мужчина без слов выходит из внедорожника, ходит вокруг, пиная мусор на асфальте. Если бы курил, то затянулся бы, но он всегда считал, что сигареты баловство и придерживался здорового образа жизни.
- Дарьяша, посмотри на меня, - прошу, едва сдерживая слезы, в глазах ребенка такое горе, что аж тошно. – Не надо плакать и жалеть Джилли, она прожила долгую и счастливую жизнь. Папа рассказывал тебе, как она спасала людей?
- Нет, не рассказывал… вот с кем я теперь буду гулять? И играть тоже…
- Хочешь расскажу тебе про подвиги Джилли?
- Хочу! – немного веселеет девочка и я рассказываю ей, долго, все, что могу вспомнить.
Мы не замечаем, как летит время, и как озябший растерянный отец просится в салон авто, а потом и он присоединяется к моему рассказу, добавляя фактов из нашей прошлой жизни. Дарьяна уже не плачет, и даже не хмурится, сыплет вопросами, удивленная, с неприкрытым восторгом в глазах.
- Она и меня спасла, - признаюсь осторожно, поглядывая на водительское сиденье, боясь, что Макс сейчас прервет признание. – Я тогда чуть не утонула, нахлебалась воды в озере, а Джилли приплыла ко мне, я ее обняла за шею, и так мы выплыли.
- Да, я помню… - подает голос Нечаев, задумчив, будто весь в прошлом. - Я тогда за тебя здорово испугался, ты еще тогда по голове мачтой получила, и свалилась за борт, а бригада никак с пожаром справиться не могла, и ведь не бросишь…
- Да, я тоже тогда за тебя испугалась, ты обгорел сильно на этой несчастной шхуне…
Тогда взорвался газовый баллон в кухне ресторана, стилизованного под старинную шхуну, бороздившую огромное озеро. Посетителей было битком, началась паника и давка, некоторые сами прыгали в озеро, Джилли многих вытащила из воды, не только меня.
- Да уж… и последнее наше с Джилли задание помню хорошо, нас тогда завалило в подвале огромного дома, я сильно пострадал, не мог пошевелиться, не то, чтобы звать на помощь. А она была рядом, и так громко выла, и лаяла, нас нашли быстро, откопали.
Этого я не знала, уже уехала. Минута откровенности, и я знаю о бывшем муже еще кусочек правды. Про обвал знаю из газет, но что Джилли причастна к его спасению, я не знала. У меня перед глазами наша бригада, состоящая из пяти человек и собаки, все стоят строем, и Джилли, как полноправный член команды.
После спасения на водах собрали все спасательные бригады и раздавали награды, наша верная помощница тоже получила медаль, ей повесили увесистый золотистый кругляш на шею, на широкой синей ленте, а она с гордостью протянула лапу награждающему. И люди смеялись, радовались, глядя на Джилли. И это я рассказала дочке, которая сверкала бирюзовыми глазами, смеялась уже, горе забыто.
- Так вы давно знакомы? – вдруг восклицает Дарьяна, вцепившись мне в рукав куртки.
Я смотрю на Макса, не зная, что сказать, молю его глазами, придумай.
- Да, дочка, мы с тетей Дашей давно знакомы, работали вместе, - честно отвечает Нечаев, он вообще всегда за правду, особенно если прижимают к стенке.
- Тогда ты знаешь мою маму?
Сердце екает, такого вопроса я не ожидала.
Глава 20
Пристально смотрю в глаза Нечаева, ну что, папочка, придумай что-нибудь. Либо правду выложи дочурке. Я бы с радостью сама ответила на этот каверзный вопрос, но не знаю, насколько малышка осведомлена о своем рождении. Вдруг папуля ей рассказал, что мама бросила свою маленькую девочку? Как-то не поднимали этот вопрос. И вот никак не хочу стать предательницей. Так что, пусть сам выкручивается.
- Что-то мы заболтались, - бурдит Нечаев, видимо не знает ответа на вопрос дочки. – Ну что, поедем в кафе? Или по домам?
- Ну папа! Я не хочу домой.
- А у меня есть идея, - достаю визитку из сумочки, и протягиваю ее бывшему мужу. Моя дочь без собаки не останется, ей будет с кем играть и гулять. – Едем по этому адресу.
- Что там? – спрашивает Макс, но заводит мотор.
- Там продают щенков лабрадора.
- Что? Щеночки? – Дарьяна так и подпрыгивает от радости, Макс это видит в зеркало заднего вида и не смеет перечить, тяжко вздыхает, трогаясь с места.
Жутко неудобный вопрос позабыт, но я знаю, что Дарьяна отвлеклась на время, она вскоре снова задаст его. Или придумает еще чего посерьезней.
Этот день сблизил нас троих еще больше. От заводчика мы вышли с двумя очаровательными щенками, Дарьяна не могла выбрать, которого взять, металась от одного к другому, потом заявила, раз они братик и сестричка, то их нельзя разделять. Мы с ее отцом переглянулись и молча кивнули в знак согласия. Не знаю, о чем подумал тогда Макс, я же решила переть напролом, чтобы у моей дочки тоже появился брат или сестра.
