class="p1">Какого… Я, сука, сам в состоянии заплатить! Это что еще за замашки непорочной феминистки?!
— Довезите мальчика до дома. А то заблудится! — с острым сарказмом произносит новенькая. И секундой позже — Аню вихрем выносит из машины…
Приехали так приехали…
Да новенькая уделала меня, как сопливого школьника!
Но ничего… Я обязательно отыграюсь.
— Улица Гагарина, значит. Дом тридцать восемь, — повторяю адрес, чтобы запомнить его. А дальше глубже себя закапываю, делая то, чего ранее не совершал.
Злоебучая романтика… Ага…
И в противовес доводам рассудка выбираю в цветочном интернет-магазине самый красивый букет пионов с маленькой открыткой: «Кто думает как победитель, рано или поздно побеждает»*.
___________________________
* «Кто думает как победитель, рано или поздно побеждает» — Ричард Бах.
«Знал бы ты, во что превращается твое появление в моей жизни…»
Аня Т.
_______________________
— Дочка, с тобой все в порядке? — сегодня мама слишком внимательна. Или я настолько плохая актриса, что не могу скрыть своего состояния. — Ты какая-то… Сама не своя. Болеть не начинаешь?
— Все хорошо, мамуль. Просто думаю над темой доклада, — открыто лгу и тут же отвожу взгляд, продолжая надраивать пол.
Стоя на четвереньках, с силой гоняю тряпку по ламинату. Вправо, влево… Вправо, влево… Он, наверное, блестеть скоро начнет как драгоценный металл или того хуже, в полу дыра появится. Но я не могу остановиться. С шести утра ношусь по дому, заглядывая в каждый угол и вымывая его до идеальной чистоты. Вот только даже труд не помогает отвлечься.
Господи… Может ли человек умереть от переизбытка чувств или эмоций? Может ли сойти с ума от постоянного анализа происходящего вокруг? Потому что я больше не выдерживаю этой обжигающей нутро смеси.
Ночь после бара была одной из самых тяжелых. Лежа в кровати, меня колбасило с такой силой, что пришлось достать второе одеяло. Клацая зубами и свернувшись калачиком, я пыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. Вот только здравый смысл кричал об обратном.
Он прижимался ко мне. Он держал меня за руку. Он был слишком близко…
Близко настолько, что я до сих пор чувствую его запах на своей коже и покалывание в пальцах от наглых прикосновений.
«Думаешь обо мне?»
Каков наглец! И кем себя возомнил?!
Но…
Да, я думаю о нем. Много, часто и без передышки. А к концу дня конкретный перегруз ловлю. Савельев настолько глубокозасел в моей голове, что так просто не вытравишь. И после бара, когда я влетела домой на такой скорости, будто за мной гонится стадо диких лосей, целых сорок минут яростно натирала мочалкой кожу, желая смыть его запах. Раз за разом наносила гель для душа, смывала пену и снова хваталась за мочалку. Но это не помогло.
— Анна, как закончим убирать дом, помоги, пожалуйста, отцу разобрать вещи на чердаке. Только будьте осторожны, там есть вещи хозяев. И пусть отец проверит крышу изнутри.
— Хорошо, мам, — отвечаю сухо, смахивая со лба капли пота.
— Кстати, дочка, сегодня к нам в гости придет папин коллега со своей семьей: Албанцев Станислав Евгеньевич, его уважаемая супруга Антонина Захаровна и сын Плутос, который на пять лет старше тебя, но имеет уже сеть овощных магазинов.
Серьезно? Какие гости? Я с самого утра занимаюсь домашними делами. А вечером планировала провести время за книгой, наслаждаясь ароматным ромашковым чаем. Да и потом, какая от меня польза? Деловые разговоры, анекдоты о бизнесе и обсуждение перспектив… Скучно.
На самом деле, мне просто необходима перезагрузка, своего рода очищение. И впервые в жизни я готова отойти от романов и окунуться в мир каких-нибудь незамысловатых детективов с разгадками тайн. Хочется верить, что это поможет заблокировать мысли о Мироне и выровнять стук обезумевшего сердца.
— Мам, а мне обязательно присутствовать на этом вечере? После того как мы уберем весь дом, сил у нас хватит только на то, чтобы добраться до кровати. Видела же, какой завал на чердаке! Да я уверена, что мы с ним все выходные провозимся.
— Ты, девка, не дури! — журит меня мама, наглаживая рубашки. — Учись из всего выгоду извлекать!
— Да какая ж там выгода? — выдавливаю нервный смешок, выжимая тряпку. — Богатые женятся только на богатых. Это всем известный факт, — бормочу, тяжело дыша. — И потом…
— Богатые женятся на умных и чистых! — резко перебивает меня мама, в привычной манере отстаивая свою правоту. — А вместо того, чтобы со мной перепираться, ускорилась бы немного!
Ничего не сказав в ответ, просто отбрасываю тряпку в сторону и ухожу в спальню, прикрывая рот ладонью.
— Ты куда? — доносится голос матери. — Анна Пална!
Да за что мне это?!
В последнее время я и так на взводе, еще и родители давят со всех сторон. И каждый день мне все сложнее сдерживаться.
Эх, Савельев, знал бы ты, во что превращается твое появление в моей жизни…
Быстро ретируюсь в свою комнату и прижимаюсь спиной к двери. Сдерживая слезы, несколько раз тихонько ударяюсь затылком по деревянному полотну, ругая себя за… За что?
За слабость. За неразумность. За то, что позволила впустить Мирона не только в свою голову, но и в свое сердце…
Дурочка… Беспросветная и недалекая…
Господи, кто бы знал, как мне тяжело. Я — как горе-сапер, что мчится по минному полю с закрытыми глазами. А вокруг все искрится, взрывается, горит… И вместе с этим разлетаюсь и я.
«Ты красивая»…
«В тебе нет ничего «обычного»…
«На меня смотри, новенькая. Только на меня»…
«Думаешь обо мне?»
«Хочешь, чтобы я тебя поцеловал»?
Для чего Мир все это говорил? Какой реакции ждал? Ненормальный… Он же даже не представляет, какую бурю во мне поднимает, как рядом с ним колотится сердце. Я, конечно, не допускаю мысли, что действительно нравлюсь ему. Но…
Но мне было приятно, когда Мирон держал меня за руку. Помимо дикого волнения и неконтролируемой дрожи, я чувствовала невероятное тепло. Оно медленно растекалось по всему телу и особо ощущалось где-то внизу живота. Савельев странным образом на меня влияет. Стоит только ему приблизиться, весь организм начинает иначе работать, каждый раз выдавая какие-то сбои.
Это нормально? Это же пройдет?
Ладно, сейчас главное — пережить этот вечер, а дальше решу, как мне быть. Возможно, стоит поговорить с Савельевым и объяснить, что в его внимании я не нуждаюсь.
Но хватит ли мне смелости первой с ним заговорить?
— Анна Пална, ты куда ушла? — ворчит мама за дверью. — И чего так долго в комнате копошишься? Напомню, что нам еще с чердаком
