за другими?! Ты для этого на красный диплом пахала, чтобы потом просто быть секретаршей и дожидаться, пока этот прохиндей наконец нагуляется и соизволит обратить на тебя внимание?! — взревел папа. — Неужели тебе самой нравится такая жизнь? Да у меня сердце кровью обливается, каждый раз, когда я вспоминаю, что моя дочь изо дня в день гробит свою жизнь! Я в этот холдинг вкладывался не для того, чтобы чужие дети стояли у руля, а моя дочь была у них на побегушках! Да будь проклят тот день, когда я согласился отправить тебя туда на практику! Надо быдло тебе в банк идти, как изначально тебе и предлагали. Но нет — ты же упёртая, как стадо баранов! Тебе же надо было поближе к этой смазливой скотине! Никакой гордости! Тьфу!
— Есть у меня гордость! — отчеканила я, с ужасом замечая, что глаза уже начали наполняться влагой. Не хватало ещё разреветься перед отцом! Я же вообще не помню, когда плакала перед ним в последний раз. Наверное, в раннем детстве… Да я вообще не имею привычки разводить сырость по любому поводу. А то что было вчера — это исключение из правил.
Не буду я плакать и точка!
— Нет и не было, если ты здесь и до сих пор от него чего-то ждёшь! Я-то думал, что Москва хоть немного твою дурь из головы выбьет! Но нет — вместо того, чтобы начать строить там карьеру, завести себе нормального парня и выйти за него замуж, ты рванула опять в Самару. Где тут гордость? Ау! Гордость? Бени, ты видел Маринкину гордость? Посмотри, может под столом завалялась!
— Папа, хватит!!
— Нет не хватит! — стукнул кулаком по столу отец. — Я уже устал молча смотреть на то, как ты страдаешь! Как уходят твои лучшие годы…
— Да что ты от меня хочешь, я не пойму?! — срываюсь я на крик, чувствуя себя в этот момент полнейшим ничтожеством. И дело ведь не только в Ярике. Папа вообще редко, когда был мной доволен. Нужно было всегда прыгнуть выше головы, чтобы добиться от него в свой адрес хоть какой-нибудь похвалы. Где-то до университетских времен мне кое-как удавалось держать планку. Но после моего возвращения в Самару, я ни разу не услышала от него ни слова одобрения. Даже в те моменты, когда я действительно добивалась успехов в холдинге и выполняла очень сложные задачи на благо компании. — Чтобы я сделала за эти полтора месяца невозможное? Чтобы я к своим двадцати пяти годам успела построить карьеру и выйти замуж?!
— Значит так, моя дорогая! Есть две должности по твоему профилю, на которые уже давно не могут найти подходящего человека. Одна в Московском филиале, другая в Питерском. Я наберу нашему эйчару, пускай вышлет тебе всю необходимую информацию. Посмотришь и решишь, куда хочешь перевестись. Пора уже взрослеть, Марин. В понедельник вечером жду от тебя решения. Я всё сказал!
С этими словами отец громко отодвинул свой стул и поднялся из-за стола.
[1] Вышка — сокращенно Национальный исследовательский факультет Высшая школа экономики.
Смотрю на стремительно алеющее небо на фоне зелёных вершин Жигулевских гор и не могу сдержать восхищенного вздоха. Дом родителей располагался за городом в довольно живописном месте Самары. И если бы мне бог отсыпал хоть немного таланта к рисованию, я бы обязательно попыталась перенести на бумагу тот вид, что простирался сейчас передо мной. Но увы, это Ярик с Сашкой были творческими личностями, мой удел был всего лишь сухие цифры и данные. И всё-таки глядя на такое буйство зелени и красок заката, даже у такого чёрствого технаря, как я, что-то расцветало внутри и требовало выход наружу.
Хорошо было здесь вдали от цивилизации. Коттедж, в котором я жила на просеках, тоже располагался в зелёной полосе, но там всё равно ощущалась дыхание города. А здесь — тишина, которую нарушали разве что трескотня сверчков, шелест листвы, которую убаюкивал тёплый майский ветерок, и смех отца, что играл чуть в отдалении с Бени.
Честное слово — я иногда завидовала этому псу. В отличие от меня, его любили просто так без каких-либо условий и великих заслуг. Бенжамину не нужно было менять работу, чтобы заслужить одобрение отца. И ни в каких матримониальных мероприятиях его тоже участвовать не заставляли. И вряд ли его шпыняли за то, что он в свои годы не обзавелся собачьим потомством.
Да Бени прочно занял место среди любимчиков отца. А я… Ну я волочилась где-то в конце списка. После мамы, друзей, его бизнеса и яхт-клуба. Я вроде бы уже давно смирилась с таким раскладом, но всё же иногда ловила себя на мысли, что до сих пор отчаянно пытаюсь заслужить его одобрение.
Глядя на отца, который сейчас искренне хохотал и наслаждался игрой с псом, я не могла избавиться от чувства горечи, что начинала стремительно разрастаться у меня внутри. Вот бы и мне ощутить хоть капельку той любви и доброты, что доставалась сейчас Бени. Хотя бы каплю… Сегодня мне хватило бы и этого. Просто чтобы вновь почувствовать опору под ногами и найти в себе силы, чтобы жить дальше. Но нет, у отца всё было чётко распределено. Ласковые слова и похвала — псу, дочери — суровый отчет за все её великие прегрешения.
Возможно, потому что он всегда хотел сына, а получилась я. Девчонка, которая постоянно не оправдывала его ожидания. И которой можно доверить семейный бизнес, только в одном случае — если она будет под присмотром умного мужа.
Папа никогда и не скрывал, что не особо верит в способности женщин успешно заниматься предпринимательской деятельностью или ворочать огромными капиталами. А те, кто смог чего-то достичь, вызывал у него скорее искреннее недоумение, чем восхищение. Отец у меня был старой закалки и несмотря на изменившееся времена так и не смог избавиться от некоторых стереотипов: женщина должна реализовывать себя в семье, а муж должен зарабатывать деньги. Так было в их паре с мамой, и такую модель поведения прививали мне с самого детства, но без особого успеха. И эта его позиция всё равно так или иначе прорывалась наружу, хоть отец всю жизнь меня и шпынял, чтобы я училась на «отлично», и сама строила карьеру, без родительской помощи, рассчитывая исключительно на свои силы.
Нет, конечно, отцу была важна моя карьера. И он действительно пришёл в бешенство, когда узнал о планах семейства Вермар по поводу младшего отпрыска. Но всё
