— Всю душу изгадили оба. За дочь не прощу. Уж над ней глумились вдоволь. Не пущу ее к вам на измывательство! — увидела в дверях Катьку.
— Привет! — встал навстречу Колька и спросил тихо:
— Не соскучилась по городу?
— Мне даже вспоминать о нем некогда.
— Значит, меня тоже забыла?
— А что помнить? Доброго не было, а хреновое лучше выкинуть из памяти,— опустила голову.
— Или тут завела хахаля?
— Пока нет. Сын слишком мал.
— А куда меня денешь?
— Не смеши! Ну, кто ты, обычный сожитель. Таких даже в деревне не держат всерьез. Считаются только с мужьями. Хахали ни в счет. Так что не набивай себе цену.
— Давно ль говорила про любовь?
— Глупой была, наивной! Да быстро ты сумел погасить во мне все. Теперь ни к чему напоминать прошлое. Нет его. И лучше навсегда забыть! — подошла к Димке, тот безмятежно спал.
— Кать, а ты на оглоблю теперь похожа. Совсем обабилась в деревне. Пора возвращаться в город, пока не все потеряно. А то того и гляди, заржешь или захрюкаешь! — ухмылялся Колька.
— Пошел бы ты, огрызок свинячьей транды, покуда я кочергу в руки не взяла! — вспыхнула Никитична.
— Замордовали бабу вконец! Гляди, она с ног валится от усталости. В городе так не выматывалась! — заметил Колька.
— Там душу рвали на куски. Вот это больно. А усталость проходит. К утру от нее следа не останется. А вот твой город долго будет помниться горьким наказанием.
— Эх ты! Оглобля! А ведь в городе ты родила сына, стала матерью. Какая же короткая и неблагодарная у тебя память. Не все было плохо. Я напомню. Пошли погуляем немного. Кое-что надо рассказать тебе.
— Говори здесь, кто мешает? — удивилась Катька.
— Не та тема. Тут с глазу на глаз надо! — открыл дверь перед Катькой и вышел следом за нею во двор.
— Поехали домой. Я за вами примчался. Соскучился по обоим. Понял, не могу без семьи. Все не так, нигде не клеится. Ничего не получается. Ничто ни в радость.
— Колька! Что это с тобой? Никогда не поверю, будто ты и впрямь за нами приехал. Что-то случилось. Или жареный петух в задницу клюнул. Ты ж меня из города считай, что выпихнул. Все боялся, как бы я не потребовала раздела квартиры. И никак не верил, что она нам не нужна. Теперь, когда я с сыном уже в деревне, ты примчался забирать нас. Но я не хочу возвращаться.
— Почему? Разве ты не думаешь сохранить отца сыну? Чужой меня не заменит. Может я и не подарок, но сыну — свой. С тобой определимся, распишемся, заживем законной семьей. Хватит быть сожителями. Ребенок не поймет нас, да и люди, все же ни в пещере живем. Семьей задышим.
— А ты со своею мамкой говорил? Она тебе башку свернет даже за такие мысли и никогда не одобрит нашу роспись!
— От матери я не отрекаюсь. Но у меня своя жизнь...
...Только спустя два месяца узнала Катька о причине этого приезда. Она согласилась вернуться в город, хотя в душе все еще сомневалась в искренности Колькиных слов. Но уже на следующий день он, как и обещал, повел ее в ЗАГС и, предъявив там Димкино свидетельство о рождении, написал заявление на регистрацию брака с Катей. Их вскоре узаконили. А немного погодя женщина узнала, что сразу после ее отъезда в деревню Колька с друзьями взломали ларек, унесли из него водку и курево, спрятали украденное в гараже, но через два дня милиция взяла всех четверых и закрыла в камере.
По ящику водки оказалось не под силу одолеть за пару дней. Даже с половиной украденного не справились. Хотя эти два дня не просыхали. Их выдал сосед алкаш, выследивший, что Колька ныряет в гараж с пустой сумкой, оттуда выходит навеселе и с полной сумкой. Но при всем том его, самого, ближнего соседа, не позвал и не угостил. Хотя уже во всем доме узнали об ограблении ларька и о том, что милиция ищет воров. Тот сосед и помог найти налетчиков. Их взяли всех сразу, в квартире у Кольки. Все четверо не могли идти своими ногами. И не соображали, что с ними происходит. Приняв ментов за кентов, сказали, где спрятали водку и курево. Попросили оставить на опохмелку. Их окончательно разбудили брандспойтом. Кольку выручило чистосердечное признание и раскаяние. Но уголовное дело на компанию все ж завели. Не посмотрели и на то, что за похищенное ущерб был оплачен, мужиков с неделю держали за решеткой, а потом выпустили под подписку о невыезде.
Евдокия Петровна, узнав о том, что сын находится под следствием, тут же пришла к начальнику милиции и почти два часа говорила с ним. Вернувшись домой, вытащила Кольку из ванной, велела вернуть Катьку с сыном, расписаться с бабой и хотя б с год жить, не гавкаясь.
— А как же ты? — изумился сын.
— Я в деревню поеду, что делать? Иначе тебя заберут в зону. Тем более, что Катька с Димкой твоим щитом станут. Знай, суд все равно будет. Но дадут тебе условно. Помни, это уже судимость. Вляпаешься еще раз, отправят на зону. Так и сказали, что в последний раз нам помогут, больше уже не стоит обращаться.
— А как ты из деревни будешь приезжать на работу?— спросил Колька.
— Меня сократили и отправили на пенсию. Так что я ухожу, хотя приезжать к тебе конечно буду. На работе все могло закончиться гораздо хуже. Меня спас мой стаж и возраст. Выбросили из роддома, как шавку. И не только меня, пятнадцать человек, все примерно одного возраста. У каждого стаж и опыт. Ни на что не глянули,— размазывала слезы по щекам Евдокия Петровна.
— Мам, а зачем тебе деревня? Неужели с нами не уживешься? Ты же совсем отвыкла от той жизни. Оставайся здесь, с нами!
— Нет, Коля! Визги, крики, пеленки и ваши разборки совсем меня доконают. Я не смогу с вами жить. Но тебе они нужны, иначе будет лихо. Если бы можно было обойтись тебе сейчас без Катьки и сына, я не уехала бы из города. Хотя... Мне это тоже нужно, забыть и отвлечься. Такой выход поможет всем. А ты держись, не буянь, и навсегда отойди от своих друзей... Ты уже во всем убедился. Живи с семьей, стань домашним, отцом и мужем.
— А если Катька не захочет вернуться? Меня посадят?
— Конечно. Но твоя вернется. Никуда не денется. Я ее хорошо знаю и спокойна.
Евдокия собирала вещи, а Колька сидел на корточках рядом и чуть не плакал. Ему очень не хотелось отпускать мать. Но та сумела убедить сына, что ее отъезд сработает на благо всей семьи.
— Зайка мой, я буду звонить и приезжать к тебе. А теперь нам нужно разъехаться, но не расстаться. Я никогда тебя не брошу и ни на кого не оставлю. Помни, тебе нужно сдерживаться. Научись этому, будь мужчиной. Давай достойно перенесем и эту беду — твой неудачный брак. Я не думаю, что он бесконечен и затянется на годы...
