Вода была настолько прозрачной, что Рут видела растущие на дне кораллы и плавающих между ними разноцветных рыб. Вдоль борта медленно проплыла одна. Рут показалось, что это акула, и она невольно отпрянула.
— Что там, дорогая? Большая белая? — улыбнулся Хэнк.
Кровь прилила к щекам Рут. Неужели он хочет сказать, что где-нибудь рядом действительно плавают акулы?
Рут снова стала смотреть за борт. Подводное зрелище было слишком захватывающим, и она не хотела ничего пропустить.
Они достигли острова, и Рут охватило такое чувство, что они с Хэнком одни на всем земном шаре. Единственным свидетельством того, что кто-то побывал здесь до них, была грубо сколоченная из досок хижина, приютившаяся между двумя большими пальмами. Крыша сложена из длинных, широких листьев какого-то дерева, а к одной из пальм приколочены служившие лестницей планки, по которым можно было вскарабкаться наверх.
— Ты строил? — поинтересовалась Рут.
— Да, для приемной дочери. К сожалению, ее мать почти не занималась ребенком, и девочка так и не успела побывать здесь.
Сочувственно дотронувшись ладонью до его щеки, Рут хотела войти в хижину, но Хэнк остановил ее.
— Подожди, дорогая. Я первый. Там могут быть змеи.
Хэнк выдержал эффектную паузу и шагнул в сумрак помещения с видом героя, решившего пожертвовать собой, но расчистить путь от врагов. Через некоторое время из отверстия, призванного служить окном, появилась торжествующая физиономия.
— Милости прошу!
Облизав пересохшие от волнения губы, Рут медленно и с опаской открыла дверь, готовая в любую секунду обратиться в бегство. Хотя змей в хижине не оказалось, там было немало другой живности: пауков, жуков и каких-то неведомых Рут насекомых.
— Иди ко мне, — позвал ее откуда-то из темного угла Хэнк.
Она и не подумала не подчиниться и, сделав шаг, упала прямо в его объятия. В следующее мгновение женщину опалил горячий, требовательный поцелуй. Затем Хэнк стал целовать лицо, лаская веки, рот, щеки… Сняв с Рут лифчик и трусики, он положил ее на матрас, предусмотрительно захваченный с катера.
Хэнк наслаждался ею медленно, без спешки, с которой они занимались любовью в первые дни. Самые острые ощущения Рут испытывала в те минуты, когда он припадал к сокровенному месту — источнику огня, грозившему испепелить ее.
— Как ты восхитительна, — услышала Рут хриплый голос Хэнка.
В то же мгновение ее стали сотрясать судороги оргазма…
Потом они, обессиленные, лежали рядом, и Рут вдруг вспомнила покойного мужа. Она любила Остина. Он умел доставить ей удовольствие, но оргазм, который она испытывала с Хэнком, был каким-то другим, более неистовым, с бесчисленными оттенками. А, может быть, все гораздо проще? — думала Рут. Может, правду говорят, что лучший мужчина в жизни женщины — это ее последний мужчина?..
Хэнк ни разу не сказал, что любит ее. Не предлагал ей стать его женой. Рут знала, что неудачный опыт в первом браке делает мужчину крайне осторожным. Ему трудно бывает решиться заново начать семейную жизнь. Прошлые обиды и разочарования сковывают стремление иметь нормальную семью, детей. К тому же такой человек, как Хэнк, наверняка склонен отдавать предпочтение ни к чему не обязывающим отношениям.
— Оставайся здесь жить со мной, — услышала она голос Хэнка сквозь шум внезапно начавшегося ливня.
— Я не могу.
Ей не нравилась так называемая свободная любовь. За годы совместной жизни с Остином она научилась ценить преимущества, даваемые статусом жены. Она знала, что во время длительных, постоянных отношений, которые может гарантировать только брак, между мужчиной и женщиной возникает совершенно особая взаимная привязанность, как психологическая, так и сексуальная; что мнение о пресности, которая якобы неизбежно возникает в сексуальных отношениях между мужем и женой после нескольких лет совместной жизни, верно далеко не всегда и не для всех.
Когда ливень утих, они вернулись на катер и отправились домой.
В комнатах чувствовалась сырость, поэтому Хэнк зажег камин. Утомленные приключениями, они заснули под треск горячих поленьев. Это была первая ночь, когда они не занимались любовью.
Следующие два дня Рут и Хэнк провели на пляже. Ночью в постели они дарили друг другу такое же наслаждение, как и в самом начале их отношений. И все же женщина чувствовала, что что-то изменилось.
На третий день Хэнк сказал, что пора возвращаться в Йоханнесбург. Во время полета он не выходил из кабины пилота, предоставив Рут возможность коротать время в одиночестве. Только перед самым приземлением зашел сказать, что сегодня ей понадобится вечерний туалет. Она отметила, что голос его звучал непривычно равнодушно, как будто Хэнк говорил со случайной знакомой, а не с женщиной, от которой еще накануне был без ума.
В аэропорту их ждал огромный роскошный лимузин. Но по дороге в город Рут подумала, что сказка подходит к концу. Скорее всего Золушка так и не найдет своего принца. Хрустальный башмачок, наверное, оказался ей не по ноге.
Хэнк Кэнон любил все планировать заранее. Он знал во всех деталях, что с ним произойдет не только в ближайшем, но и в отдаленном будущем, и терпеть не мог неожиданностей. Сюрпризы ему нравились, поскольку приносили в жизнь разнообразие, но в то же время они раздражали своей непредсказуемостью. Хэнк любил, как он выражался, «держать ситуацию под контролем» и стремился следовать этому всегда.
Сидя в кабинете за рабочим столом, Хэнк рассеянно смотрел в окно и не видел, как в комнату вошла Рут, но каким-то шестым чувством ощутил ее присутствие. Обернувшись, он увидел ее, стоящую в дверях в светло-голубом облегающем платье, неотразимо прекрасную, соблазнительно манящую. Его сердце учащенно забилось. В эту минуту он понял, что готов пожертвовать свободой, состоянием — всем на свете, лишь бы эта женщина навсегда осталась с ним.
В этот вечер они слушали оперу «Мадам Баттерфляй», а после театра заехали поужинать в его любимый ресторан в центре города.
— Тебе понравилась постановка? — спросил он Рут. Вопрос был задан спокойным тоном, на самом же деле Хэнк с волнением ожидал ответа. Как только спектакль начался, Хэнк понял, что сделал не лучший выбор. Основной темой оперы была мужская неверность, а образ жизни главного героя уж очень напоминал его собственный.
— Я не впервые слушаю эту оперу. — Рут задумчиво рассматривала бокал с вином. — И каждый раз мне хочется плакать от жалости к героине. Что же касается Пинкертона, то он не может не вызывать антипатию у любой женщины.
— Не все мужчины похожи на этот персонаж, — возразил Хэнк.
