Я наблюдала за ним и млела как дура.
— Что ты должен сделать? — спросила наконец я.
— Еще не знаю, но должен! — ответил Энрике, запрыгивая в потрепанные джинсы.
— Ты не надел трусы, милый, — напомнила я, продолжая голышом кататься на постели.
— Это совершенно ненужно, все равно скоро снимать… — Он засмеялся и поцеловал мою спину… Ну хорошо, не спину, а попу. — Я скоро вернусь. Вот ключи.
Он протянул мне ключи от яхты.
— Мне надо в отель. Давай встретимся там.
— О’кей, я скоро! — Он послал мне воздушный поцелуй и ушел.
— АААААА! — прокричала я на всю каюту, едва поняв, что он уже далеко. Мне просто необходимо было это сделать.
Что же со мной происходит? Я сотый раз за последние несколько дней задавала себе этот вопрос, так и не находя ответа. Точнее, ответ я почти знала, но делала вид, что его упорно не замечаю.
Зачем?
Я сжимала в руках ключи от «дома» Энрике. Он дал мне свои ключи! Значит, это что-то большее, чем… Стоп, стоп, стоп! Не надо торопиться. Поживем — увидим.
Я встала, потянулась и еще раз испустила победный клич. Мне захотелось голой выскочить на палубу и кричать: «Мое, мое!» — и скакать по яхте в чем мать родила.
Похоже, трех суток мне хватило, чтобы оторваться от цивилизации, — и если дело пойдет такими темпами, то через пару дней я буду бегать по набережной в набедренной повязке из пальмовых листьев и продавать туристам бусы из ракушек. Мне стало смешно.
Официально заявляю: я рада признать, что я — обычная баба, а не какая-нибудь эмансипе, и все, что мне надо в этой жизни, — это хороший мужик рядом и стая детишек. Я официально заявляю, что готова отречься от холодного инакомыслия, запирающего женщину в образе бизнес-леди, заставляя разум денно и нощно трудиться, подчиняя чувства логике!
Сегодня родилась новая Аня.
Я ходила по каюте, как по музею, и рассматривала вещи Энрике. Я кайфовала от холостяцкого беспорядка, смакуя его, как швейцарский шоколад.
Многим женщинам покажется странным, что я скажу, но я не люблю мужчин-педантов, у которых рубашки в шкафу развешены по цветам, книги на полке стоят в строго алфа витном порядке и т. д. Когда я попадаю в квартиру к такому мужчине, мне хочется обуть бахилы, чтобы не наследить на его стерильном полу вспотевшими в туфлях ногами.
Однажды у меня завязались отношения с таким мужчиной, и я была приглашена в белоснежный рай его квартиры на Тверской. К тому моменту мы встречались уже где-то недели три на моей территории, а теперь, видимо, я получила допуск на второй уровень. Он похвастался новой кроватью с суперматрасом, и мы не могли его не испробовать.
После испытаний он удалился в душ, а я осталась смаковать остатки оргазма, но в какой-то момент меня обуяло странное чувство и мне захотелось попрыгать на этой самой кровати.
Это было чистое ребячество. Ну, с кем не бывает?
Вы себе представить не можете, какой кайф прыгать голышом на кровати и смотреть, как за окном вместе с тобой прыгают огни Тверской!
В этот счастливый для меня момент в комнате появился мой мужчина в белом банном халате. Он не сразу нашелся, что сказать.
— Что ты делаешь, Аня?! — спросил он, заикаясь.
Я остановилась.
— Прыгаю…
— Ты с ума сошла, что ли? Это же новая кровать! Что за детский сад?
Я чувствовала себя ребенком, у которого застряла голова между прутьями пожарной лестницы. Оправдываться в таком положении неудобно, да и бессмысленно.
Он начал проверять, не расшатала ли я что-нибудь, не промяла ли матрас.
Второй случай в той же квартире был связан с неверным с моей стороны использованием холодильника. Я, как приличная женщина, накупила кучу продуктов и разложила их в холодильнике по своему усмотрению. На утро я застала своего бойфренда беспомощно смотрящим в холодильник. Оказывается, я перепутала полку, на которой стоят молочные продукты, с той, где хранятся соки и фрукты, а колбасу положила на полочку, где хранятся сыр и масло, газировку не нужно было ставить в дверцу с соусами, а сок на нижней полке стал слишком холодным…
Я поняла, что с этим человеком у меня не может быть общего будущего. Даю голову на отсечение, что на роль его девушки нужно устраивать кастинг, сравнимый по своим масштабам с конкурсом «Мисс мира».
В каюте же Энрике царило уютное свинство, в котором приятно наводить порядок и ощущать себя хранительницей очага, а не вождем краснокожих в бутике, где продают хрусталь.
По-моему, для любой женщины величайший кайф порыться в вещах любовника, когда его нет рядом. Простите мою испорченность, может, я не права.
Я не удержалась и поднесла к лицу его футболку, зарывшись в нее носом. М-м-м. Не знаю, делал ли кто-нибудь до меня такое, но я с проворностью магазинного вора скомкала футболку и спрятала в сумку.
Господи! Если бы мне кто-то об этом сказал еще неделю назад, я бы хохотала до упаду и крутила пальцем у виска. А сейчас я проделала это, даже не задумаваясь.
По дороге в отель я думала об этом, пытаясь оправдаться и присвоив себе мужскую привычку коллекционировать трусики подружек как трофеи.
Я пыталась взывать к своему цинизму, объясняя себе, что с Энрике меня связывает всего лишь секс и скоро это кончится…
И в номере я продолжила занятия самоанализом, даже села в кресло, закрыла глаза и стала думать о Федоре. У меня ничего не получалось. Было такое ощущение, что я даже не помню, как он выглядит. Со стороны, наверное, это выглядело как сеанс спиритизма, потому что мои напряженные гримасы были лучшей иллюстрацией к происходящему. С трудом я вызвала в памяти образ Великолепного Федора, такой же безразличный и холодный, как привидение. Я попыталась вспомнить наши совместные приятные моменты, но ничего не получалось. Ни одна чувствительная зона не отозвалась на мысли о нем, и я поняла, что надо прекратить заниматься душевным онанизмом.
Открыв глаза, Аня тут же заметила плоскую прямоугольную сумку у стены, которая с самого приезда осталась нетронутой. Она обрадовалась точно ребенок потерянной игрушке и открыла ее.
В сумке аккуратно лежали бумага разных оттенков и фактур, пастельные мелки и цветные карандаши.
Аня вышла на балкон и устроилась в кресле. Она достала большой лист бумаги и коробку с пастелью. Вид с балкона был прекрасным. Серп лагуны, бирюзовая вода, отели и виллы с рыжими черепичными крышами, прилипшие друг к другу, как девчонки на школьной фотографии, разделенные только каскадами зелени и цветущими лианами. Запах цветов пронизывал солоноватый морской воздух, вдохнув который ты становишься частью всего этого пространства, с каждым днем влюбляясь в него все сильнее и сильнее.
