Весь вид Коннора говорил о том, что он поставлен в тупик.
— Но в пятницу, в конце дня, я подумал...
— Ты ошибся. Райан не приглашал меня на бал. И это нормально. Потому что я все равно не пойду.
На меня взглянули и Коннор, и Меган.
— Но ты должна, — произнесла Меган. — Все пойдут на выпускной бал.
— Это традиция, — сказал Коннор.
— Я не пойду. Но раз уж это так очевидно, что для вас выпускной настолько важен, почему бы вам вместе не пойти?
Глава 8.
После ухода Коннора и Меган прошел почти час, когда я заметила черную куртку Райана, висящую на двери спальни. Я пробежалась пальцами по материалу, а потом порывисто схватила куртку с вешалки и прижалась к ней лицом, вдыхая его запах.
— Эдем!
Я затолкала куртку в свой рюкзак и взяла в руки поднос со стаканами одновременно с тем, как в дверях показалась голова Миранды.
— Райан быстро ушел, — сказала она.
— Райан и Коннор не шибко хорошо ладят. Он подумал, что ему лучше уйти.
Миранда удивленно приподняла брови.
— Мы с Трэвисом прогуляемся до магазина за молоком. Скоро вернемся.
Она забрала у меня поднос.
— Вообще-то, я тоже собралась уходить. Райан забыл куртку, мне надо ее вернуть.
— Ладно. Оденься потеплее, ветер холодный.
* * *
Глаза болели от дующего в лицо ветра. Я моргала, но шагала вперед, низко склонив голову. Ветер, словно острыми зубами, впивался в тело сквозь тонкую одежду. Несмотря на предостережение Миранды, я оделась не по погоде. На мне так и остался облегающий голубой топ, такой тонкий, что благодаря ему казалось, будто у меня есть изгибы. Я снова выпрямила волосы, поправила макияж и нанесла духи на кожу за ушами.
Все это без толку. Я стояла перед входной дверью и пропускала волосы сквозь пальцы в попытках привести в порядок непослушные запутанные кудри. Сердце билось все сильнее. Будет ли Касси дома? Каков его отец? Почему я не додумалась спросить о его матери? В тот момент, когда я собралась постучать, Райан открыл дверь, поймав меня за распутыванием волос.
— Эдем! Ты что здесь делаешь?
У меня возникло ужасное ощущение, что он меня видеть не рад.
Я расстегнула рюкзак и вытащила его куртку.
— Ты забыл ее, — сказала я. — Подумала, что она тебе понадобится.
Райан отошел в сторону, пропуская меня внутрь.
— Судя по твоему виду, тебе не помешало бы и самой надеть куртку. Проходи.
— Мне надо идти.
— Ерунда. Проходи.
Он улыбнулся и моя нервозность испарилась.
Я последовала за ним по коридору, и мы вошли в комнату справа. От камина у противоположной стены исходило тепло.
— Погрейся у огня, — произнес Райан. — Я приготовлю что-нибудь согревающее. Какие предпочтения?
— Чем угостишь.
Я присела на корточки у камина, потирая ладони. Как только к ним вернулась чувствительность, я оглядела комнату. Стены были оклеены розовыми обоями с цветочным рисунком, местами на них виднелись желтые пятна, а вокруг старого камина они посерели от дыма. Грубый ковер бутылочного зеленого цвета и пол, который больше подходил захудалой гостинице, чем современному дому. Но диван был современным и выглядел совершенно новым. В нише рядом с камином висел огромный плазменный телевизор. Помимо этого единственными предметами мебели в комнате были шкаф, полностью заставленный книгами, и кофейный столик. Нигде не было ни семейных фотографий, ни сувениров, ни картин, ни безделушек или ковриков. Помещение с налетом чего-то, свойственного старикам, было функциональным.
Я подошла к книжному шкафу. По прочитанным книгам о людях можно много чего сказать. На полках стояли полное собрание сочинений Шекспира, стихотворения Бена Джонсона и Джона Донна. Еще я заметила известных писателей-романистов девятнадцатого века: Остен, сестер Бронте, Теккерея, Диккенса, Харди. Путеводитель по Великобритании. Ряд кулинарных книг. Путеводитель по современной культуре Великобритании. Мода конца двадцатого века. Мировой атлас и основные научные учебники. Биографии Дарвина и Эйнштейна. Было видно, что все книги довольно часто брали в руки. В этой коллекции не было ничего показного и фальшивого.
Я села на диван. На полу лежал расстегнутый рюкзак Райана, а рядом с ним стопка книг. Я прочитала название верхней книги: «История Великобритании 20 века».
Распахнулась дверь и вошел Райан, держа две кружки горячего шоколада. Он поставил их на кофейный столик и сел рядом со мной на диван. Я представляла Райана любителем крепкого черного кофе, а не парнем, который бы приготовил горячий шоколад со взбитыми сливками и шоколадной крошкой.
Хотя он и оставил между нами свободное пространство в несколько сантиметров длиной, внезапно я остро почувствовала его близость. Словно между моей и его кожей пробегали маленькие электрические разряды.
— Где твой отец? — спросила я.
— Ушел. Как и Касси. — Он выгнул бровь. — Весь дом в нашем распоряжении.
Я нервно захихикала.
— Так чем хочешь заняться? — спросил он с легким намеком в голосе.
— Днем ты освежал свои знания по истории 20 века, — произнесла я, показывая на гору книг, лежащих на полу.
— Как тебе известно, это мой самый слабый предмет.
— Я могу тебя поспрашивать. — Я расстегнула рюкзак и вытащила свои учебники.
Райан рассмеялся.
— Еще больше учебы. Не уверен, что перенесу столько радости за один день.
Я посмотрела на часы на стене.
— Полчаса, а потом мы развлечемся как-нибудь.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Я задумалась, что же Райан понимает под развлечением.
Совершенно ясно, что он справляется с историей 20 века. Райан не испытывал никаких сложностей, отвечая на вопросы о Гитлере, Муссолини или Черчилле. Он мог дать развернутый ответ на вопрос о причинах Первой мировой войны и рассказать о Холодной войне до самого Падения Берлинской стены.
— Ты больше, чем просто милая мордашка, — произнесла я. — Если история — твой самый слабый предмет...
— Милая! — воскликнул Райан. — Спасибо тебе огромное! А как насчет великолепной или красивой. Даже симпатичная лучше, чем милая. Из-за слова милая создается ощущение, что я — девочка пятилетняя.
— Ты-то уж точно не пятилетняя девочка, — рассмеялась я.
— Теперь мы развлечемся?
— Как хочешь.
Я заметила, что он положил руку на спинку дивана.
— Хм, — произнес он, придвигаясь ко мне. — Есть у меня одна идея...
Его взгляд метнулся от меня к окну. Я услышала шуршание шин по гравию и увидела свет фар, скользнувших по стеклам, как прожекторы. А потом раздался звук захлопываемой двери автомобиля.
