Иногда поцелуй — это только поцелуй… Она посмотрела в темно-синие глаза, и голова у нее закружилась. Да, внезапно подумала она, но иногда это нечто гораздо, гораздо большее.
— Даже не знаю, как это объяснить. — Стефани беспомощно смотрела на подругу. — Раньше я ничего подобного не испытывала.
Они завтракали в «Веселой буренке». Впрочем, ела одна Саманта. Стефани ковыряла творог с фруктами, который заказала, и пыталась описать свои чувства. Они уже обсудили новость, сообщенную Мартином о Колине Уэйнрайте, и теперь перешли к более интересной теме — к самому Мартину.
— Похоже, ты влюбилась в этого парня? — В голосе Саманты звучал вопрос. — Боже, после стольких лет… Мне даже не верится.
— Ни в кого я не влюбилась! Просто… просто я испытываю к нему влечение — и все. К тому же чисто физическое, — машинально добавила Стефани и тут же поняла, что так оно и есть. Она почти ничего не знала о Мартине. — Мы ведь с ним едва знакомы.
— А что-нибудь изменится, если ты узнаешь о нем больше? — Саманта стащила с тарелки Стефани аппетитную клубнику и помахала вилкой перед ее лицом. — В этом я могла бы тебе помочь.
— Что ты имеешь в виду? Подруга положила клубнику в рот и неразборчиво произнесла:
— Мэрион рассказала мне всю его подноготную. Так что эту ягодку я заслужила.
Стефани хотела бы притвориться равнодушной, но не могла. Только не после воскресного дня. Только не после того поцелуя. Она подалась вперед.
— Давай выкладывай.
— Он родился в Мемфисе и прожил там всю свою жизнь. Разведен. Прожил с женой пять лет. Звали ее Памелой, и была она той еще штучкой. Ее страшно бесила его работа — ей бы больше понравилось, если бы он был светским репортером, а не полицейским, — и она устраивала ему скандалы по любому поводу. После развода она подхватила какого-то владельца компании, производящей поп-корн, из Клинтона…
Стефани нетерпеливо помахала рукой.
— Продолжай…
— Детей у них, кажется, не было, но, судя по словам Мэрион, он их очень любит. Он крестный отец Кортни и всегда дарит ей потрясающие подарки ко дню рождения и к Рождеству. Когда они с Фрэнком жили в Мемфисе, Мартин в свободное время работал с малолетними преступниками.
— А почему он уехал из Мемфиса?
Саманта выжала остатки соуса из пластикового контейнера в свой салат и только после этого ответила:
— В него стрелял какой-то бандит. Подлечившись, он решил, что с него достаточно, уволился и приехал сюда.
В него стреляли! Стефани была ошеломлена. Боже, неудивительно, что он хочет покоя и тишины. Кто на его месте не хотел бы?
— Привет, слушатель, вы в эфире. Ваш вопрос?
— Дело в моем парне. Он… э-э-э… настаивает, вы понимаете, о чем я? Он… видите ли… хочет, чтобы я… занималась с ним всякими глупостями. Я не знаю… что делать, потому что не хочу становиться мамой.
Стефани придвинулась к микрофону. Наконец-то вопрос, ответить на который ей по силам. Утренняя передача давалась нелегко. Тема — контроль над рождаемостью — как обычно была тут же забыта. Ей пришлось отвечать на самые разнообразные вопросы — от так взволновавшего ее мать привязывания друг друга к кровати до средств повышения потенции — всего с несколькими передышками на короткие рекламные вставки.
Они с Самантой ввели в обычай присуждать воображаемый приз победителю дня. Критерии отбора были самые разные, но, как правило, награда присуждалась самому «испорченному» слушателю. Так вот, сегодня трудностей с выбором победителя не было. Им, безусловно, был тот парень с коровой… О да, у него были явные сексуальные расстройства.
— Сколько вам лет?
— Пятнадцать, и я… я живу не в Стонвилле. В… другом месте.
— Это хорошо, что вы думаете о последствиях занятий сексом в столь юном возрасте. Быть родителями — дело довольно трудное, особенно для тех, кто к этому не готов.
— Да-да, я знаю. Но… — Голос задрожал и замер.
Стефани хотелось по проводам дотянуться до бедной девчонки и обнять ее.
— Вы, наверное, боитесь его потерять, да?
— Он сказал, что если я не дам ему то, чего он хочет, то на свете есть сотни девочек, которые сделают это с радостью, понимаете? Да, я действительно боюсь потерять моего парня… У меня никого больше нет.
— Вы живете с мамой и папой? Голос зазвучал немного обиженно.
— Ну да. С мамой… и отчимом.
— А с вашим парнем вы не могли бы поговорить об этом?
— О! Конечно! Я так и думала, что этим кончится…
Стефани почувствовала, как у нее защипало в глазах. Этот ребенок оказался один на один с серьезной проблемой.
— Ну а если бы вы пошли ему навстречу и сделали так, как он хочет? Это гарантировало бы, что он останется с вами?
Последовало молчание.
— Я… я не знаю. Я об этом не думала.
— Так давайте подумаем сейчас. Вы могли бы заниматься с ним сексом, однако это не означало бы, что он будет всегда рядом, верно?
Ответа долго не было, но в конце концов он все же пришел.
— Да. Он может слинять в любой момент.
— Именно.
— Значит… выходит, что, сдавшись, я не получу того, чего хочу сама. Выиграет только он.
Стефани втянула в себя воздух, а потом медленно, неслышно выдохнула.
— Правильно. Он получит все, а вы в результате можете подцепить какую-нибудь болезнь или забеременеть. Вы ведь с самого начала сказали мне, что не хотите быть мамой. А занимаясь сексом, нужно всерьез учитывать такую возможность. Это очень хорошо, что вы задумались об этом сейчас… пока не стало слишком поздно. — Стефани собралась было отключить линию, но остановилась. — Позвоните мне еще, хорошо? Расскажете, чем все кончится.
— Да… да, я могу. И спасибо вам…
Когда вечером Стефани выходила из здания радиостанции, она заметила на стоянке Мартина, стоящего у ее машины и поджидающего ее так же, как она поджидала его недавно у продуктового магазина. Она немного помедлила, прежде чем выйти на улицу, разглядывая его. Хотя на нем были темные очки, Стефани видела, что он внимательно и методично осматривает машины на стоянке. Казалось, он ищет что-то или кого-то другого, а не ее.
На Мартине были спортивного покроя брюки и белая рубашка-поло с короткими рукавами, не скрывающими уже покрытых загаром тугих бицепсов. Он вел себя немного странно: казался явно настороженным и встревоженным, но стоял, опираясь на капот, с самым беззаботным видом. Стефани вышла из здания и направилась к нему, Заметив ее, Мартин улыбнулся.
— Эй, привет!
— Привет, привет. — Стефани вдруг порадовалась тому, что надела сегодня свой лучший костюм, белый в едва заметную синюю полоску, и туфли в тон на высоких каблуках. — Что случилось?
