– Они бухие, Лен. Какие разговоры?
– Неправда. Трезвые тоже чуть что сразу машут кулаками.
– Ой, бля, только не говори, что тебя муженек еще и херачил?
– Почему просто не договориться? – игнорирует мой вопрос, вместо этого задает свой и, не получив на него ответ, принимается замывать мой джемпер. – Прости меня, я не думала, что все так получится.
– Прощаю. Хватит тереть уже мой джемпер. Я его потом сам простирну.
– Кровь надо отмыть сразу, причем перекись для этого подходит лучше всего, – вот уж к такой заботе я не привык совсем. Лена усиленно затирает пятна, кажется, еще немного и от усердия высунет язык. – Ну вот, уже почти чисто.
– А ты не боишься чем-нибудь от меня заразиться? – вот на хрена я это сказал?!
– Видимо, выпитый алкоголь притупляет чувство страха и брезгливость. Я буду надеяться, что ты здоров. В конце концов, я же не трусь своими царапинами о твою кровь. А ладони у меня целы.
– Я здоров, Леночка, спи спокойно.
– Я почему-то так и предполагала. Давай так, раз ты против того, чтобы я просила запись с камер наблюдения, дабы заявить на амбала в полицию, я должна исполнить твое желание, – намывая руки, деловито предлагает Лена. – Мне надо успокоить свою совесть. Поэтому проси что-нибудь в ответ. Только разумное. Никакого интима и ничего безумного. Исключительно в пределах разумного.
– А ты вообще когда-нибудь совершала что-нибудь безумное, кроме как слушать песенку с матом? – молчит, ища взглядом что-нибудь за что можно зацепиться. – Ладно, пойдем допивать наше бухло. Хер я им что оставлю теперь.
– Это твое желание? Пить вместе после всего, что произошло, да еще и здесь?!
– Мое желание будет после бухла. И в течение часа, дабы не аннулировалось. Я помню правило. Гоу в зал, Елена Петровна, – подталкиваю ее к выходу.
– Тебе нельзя пить! – не унимается она, схватив меня за руку.
– Нужно. У меня сейчас склонность к тромбообразованию, а алкоголь расширяет сосуды. Стало быть, профилактика сосудистых осложнений. Неужели не знаешь этого? – Боже, кажется, я и сам поверил в то, что сказал.
– Нет, не знала. Давай лучше погуглим.
– Не надо ничего гуглить, женщина, иди уже, – подталкиваю к двери.
– Постой, надо вернуть все администратору.
– Лен, ну что ж ты правильная такая?! Тебе не похер?
– Нет.
– Ты когда-нибудь можешь расслабиться так, чтобы ни о чем не думать. Вот вообще?
– Расслабилась уже и что из этого вышло?
– Плохой пример.
Молча наблюдаю за тем, как она забирает, а потом передает аптечку и лед админу. И благодарит. Конечно, она его благодарит! Гадом буду, но напою ее сегодня.
Возможно, на Лену действуют остатки гуляющего в крови алкоголя, но спустя несколько минут, активно косясь в сторону амбала и его компании, она все же поддается моим уговорам и опрокидывает в себя рюмку моего вискаря. А затем и еще одну. Мой косяк в том, что на закусь ничего нет.
– Ребят, мы тут подумали, что были не правы, – словно в замедленной сьемке поднимаю взгляд на рядом стоящего амбала.
– В корне не правы, – добавляет единственная баба в представшей перед нами компании и по совместительству владелица той самой шубы.
– Да, в корне. Шубу-то вы вернули. Давайте я возмещу вам ущерб. Как нос?
– Все гуд. Не надо ничего возмещать, – поднимаю вверх руку в качестве примирительного жеста.
– Тогда предлагаю всем вместе выпить, так сказать, за мир во всем мире, – не унимается мужик.
– Мне не нравится этот мир, – шепчет мне на ухо Петровна, вцепившись со всей силы в мою руку. Вот тебе и худая девка.
– Давайте выпьем, только нам нужно пару стульев, – как ни в чем не бывало отвечаю я, пытаясь отлепить от себя Ленину руку.
– Все норм, ща достанем.
– Не паникуй, – так же шепчу Лене на ухо. – Выпьем и спокойно уйдем. Расслабься, Леночка худая коленочка, – сжимаю под столом ее ногу. Только сейчас меня осенило, что она в купленных мной чулках. Очень. Очень удобно! – Что не так? – все так же шепчу ей на ухо, проводя рукой выше. Еще чуть-чуть и доберусь до резинки чулок. Вот тебе, Царев, награда за шнобель. Однозначно я – дебил, если ногу потрогать – это уже награда. Точно башкой тронулся.
– Ты мне ваткой щекочешь шею.
– О, пардон муа, сейчас я вернусь в свой красивый облик, – я был уверен, что лицо Шишкиной изменилось исключительно из-за того, что моя рука блуждает по ее ноге, а тут всего лишь вата.
– Не оставляй меня с ними одну! – тут же вскрикивает Лена, как только я пытаюсь встать из-за стола.
– Окей, – как ни в чем не бывало произношу я, доставая из Лениной сумочки упаковку с салфетками. Делаю свои грязные делишки, на что Петровна на меня очень недобро косится. – Сама сказала здесь остаться.
– Ты зачем высморкался?!
– Чтоб кровяная козявка не мешала дышать, для чего ж еще.
– Сейчас кровь пойдет! – вскрикивает Лена, доставая из сумки бумажный пакет. Чистюля, епта. – Только посмей под стол скинуть. Сюда выбрасывай салфетку.
– Где ты кровь видишь, женщина?
– А вот и хавчик подоспел, – синхронно с Петровной переводим взгляд. На столе красуются гренки с сыром, сырная и мясная тарелки и еще какая-то закуска неясной природы.
Я был уверен, что Лена не притронется к ней, равно как и к текиле, которую принесла компания. И сначала Шишкина действительно держалась строго. До первой стопки с текилой. И ладно бы понеслась ее душа в алкашку, так нет же, Лена начала есть. Ну если быть более точным – жрать. Вот тебе и полезное питание.
– Мне уже неловко за тебя, – шепчу ей на ухо, после очередной порции текилы. Шишкина же смотрит на меня непонимающе, прожевывая очередную гренку.
– В смысле?
– Все наверняка думают, что я тебя никогда не кормил.
– Не говори глупостей. Лучше съешь гренку, она с чесноком. Ну чтобы от тебя тоже пахло.
– Так мы целоваться будем, что ли? – в очередной раз наглаживаю ее ногу, и таки да, добрался все же до трусов.
– Ешь, – буркнула Лена, отправляя мне в рот гренку.
– А ты в курсе, что моя рука уже почти у твоих трусов? – вновь шепчу на ухо этой обжоре.
– Что?
– Ничего. Ешь, ешь, – и только после моих слов до Лены наконец-то дошло. Закончилось все весьма ожидаемо – ударом по руке.
Еще через десять минут мне все в конец надоело. Алкоголь почему-то совершенно не берет. Бесит, что Лена неожиданно начала общаться с этой гоп компанией. И вообще вся такая легкая, воздушная и охренеть какая счастливая. Когда заиграло танго, я, не раздумывая, схватил обжору за руку, и повел на танцпол. Видимо, мало любителей сего танца, раз тут почти никого нет.
– А что ты делаешь? – неожиданно задает вопрос Лена, смотря на то, как я танцую.
– В смысле? Танцую.
– Ты точно умеешь танцевать танго?
– А то. Обижаешь. Я даже один раз в конкурсе победил, – не задумываясь, вру я.
– Видимо, это было очень давно. Ощущение, что ты просто дергаешь головой. Причем очень странно. Как будто у тебя какая-то хворь.
– Ну так это вступление, голова так и просится ею дергать.
Лена, словно опасаясь меня, начала отступать назад, правда в такт музыке. Кажется, алкоголь начал действовать, иначе я не могу объяснить тот факт, что со всей силы дернул ее за руку на себя. А дальше несмотря на то, что я ни разу не танцевал это самое танго, память начала услужливо подбрасывать картинки из телека того, как это надо делать. И тело, несмотря на выпитый алкоголь, стало послушным.
Но настоящим открытием для меня стала Лена. Вот тут она самая что ни на есть Елена. В миг исправилась осанка, выражение лица, да и все ее поведение. Несмотря на то, что платье сидит на ней в облипку и наверняка сковывает ее движения, в реале этого не скажешь. Оказывается, Лена та еще пластичная штучка. Так грациозно обхватить меня ногой и двигаться – это надо еще постараться. Вот тебе и правильная зануда. Ходячий секс. А уж тело я налапался на неделю вперед. И все бы было как нельзя лучше, если бы в финале я, вроде как и положено, не опустил Лену вниз. Нет, я ее, к счастью, не уронил, но от перевозбуждения мой нос решил поплакать «кровавыми слезами» аккурат на Ленину грудь.
