всё это время, потому что его ладонь на талии скользит по коже моего живота и снова замирает на талии уже с другого бока.
– Это балет? – тихо интересуется он.
– М-м? – мычу я вопросительно, потому что мой разум решил сбежать под шумок.
– Танцы, которыми ты занимаешься, – поясняет он.
Ого. Как он узнал?
– Нет, контемпорари.
– Научишь? – снова шёпот у уха.
С удовольствием. Для меня, по крайней мере.
Опускаю наши руки так, чтобы его оказалась под моей и укладываю его ладонь у себя над грудью так, чтобы его пальцы доставали до плеча, затем его второй рукой как бы опоясываю саму себя, при этом прижимаясь спиной к его груди.
– Держишь? – спрашиваю я дрожащим голосом.
Рома не отвечает, но даёт положительный ответ тем, что усиливает хватку пальцев на моём теле. Укладываю голову в изгиб его плеча и завожу руки за его голову, пальцами касаясь его мокрых волос на затылке.
– А теперь крути, – выдыхаю я, отрывая ноги от дна и чуть сгибая их в коленях.
Со стороны должно выглядеть красиво…
Рома начинает движение, а я вновь утопаю в нашей близости… Вода приятно обтекает тело, солнце греет лицо, плечи, грудь, а вот ладони Ромы обжигают. Заставляют сердце трепетать.
Я не пробовала танцевать в воде. И этот первый раз запомню навсегда. Обещаю себе.
Мы делаем несколько оборотов почти в абсолютной тишине – лишь наше дыхание, тихий плеск воды и шелест листьев. А затем Рома поскальзывается… Начинает клониться назад, утягивая меня с собой.
Перед тем, как уйти под воду, Рома весело охает, а я смешно визжу.
Нас накрывает с головой, мои ноги вновь ощущают эту скользкую мерзость, Рома выпускает меня из рук, и я выныриваю, улыбаясь, а следом в полный рост встаёт и Рома. Он тоже улыбается, глядя на меня пронзительным взглядом. Сама тянусь к его плечам и, обхватив их, отрываю ноги от дна и обнимаю ими его бёдра. Рома поддерживает меня за спину и улыбается шире, слегка поведя бровью: что это я задумала?
А ничего. Просто чем ближе к нему, тем интересней.
– Дно очень мерзкое, – выдыхаю я виновато. Ну оно правда ужасное.
– Да, не из приятных, – соглашается он наигранно серьёзно, а затем интересуется: – Так ты из-за танцев уезжаешь учиться в другой город?
– Что? Нет. С чего ты взял?
– Видел листовки хореографических училищ у тебя на столе. Ну и плакаты на стенах, – пожимает он плечами.
– Это я так… – отвожу я глаза. – Просто было любопытно.
– И на кого ты тогда едешь учиться?
– На экономиста, – говорю я тихо.
– Интересный выбор, – хмыкает он. – Любишь цифры?
– Не особо, – отвечаю честно. – Но папа уверен, что танцор – это не профессия. Что танцами сыт не будешь.
– А что думаешь ты?
– О, это несбыточная мечта: работать, занимаясь любимым делом, – улыбаюсь я.
– Почему несбыточная? Всё в твоих руках, Ксю, – говорит он напряжённым шёпотом.
Если бы…
– Танцы – это хобби. А образование должно быть надёжным. Таким, чтобы ты был уверен в своём завтрашнем дне, – говорю я, не поднимая глаз.
– Дай угадаю, – пренебрежительно усмехается Рома. – Слова твоего отца?
– Ты не понимаешь, – выдыхаю я, чувствуя некоторое раздражение. – Он заботится о моём будущем.
– Но имеет ли он право выбирать его за тебя? – резко спрашивает он.
Разговор перестаёт быть приятным… Опускаю ноги и хочу отодвинуться, но Рома не даёт, удерживает меня возле себя. Поднимаю глаза на его лицо, вижу хмуро сведённые брови, напряжённый взгляд и сжатую челюсть. Он зол…
– Ром…
– Нет, Ксю. Ты несколько лет будешь учиться нелюбимому делу, чтобы потом всю оставшуюся жизнь прозябать на нелюбимой работе. Ходить туда через силу, ненавидеть её и жалеть о том, что не выбрала другой путь. Возможно, винить за это отца. Он должен это понимать!
– Но у меня будет обеспеченная жизнь. Я не буду ни от кого зависеть.
– Это опять не твои слова, – сверкают злостью его глаза. – Ксю… Ты хоть пробовала?
– Что?
– Переубедить отца? Объяснить ему, что твоё сердце желает другое будущее?
– Откуда тебе знать, чего желает моё сердце? – тоже начинаю я злиться. – И потом, не все обладают твоим пофигизмом, чтобы наплевать на всех окружающих.
– Верно, – усмехается он. – Потому что большинство людей трусливы. Они готовы идти на поводу у кого угодно и чего угодно, лишь бы не отстаивать свою точку зрения. А знаешь почему? Потому что боятся сложностей, бояться бороться. Ведь куда приятнее жить как все, не выделяться своими возможными неудачами, плыть по течению своей скучной жизни, и ни одного резкого поворота, никаких переживаний – красота. За видимость хорошей жизни они готовы пахать на отвратной работе, вместо того чтобы обрести себя в любимом деле. И ладно, когда оно не у каждого есть. Пусть гонятся за призрачным благополучием. Но у тебя, Ксю… У тебя оно есть.
– Папа ни за что меня не поймёт, – вновь опускаю я глаза. Слова Ромы жгут грудь, возвращают меня к собственным мыслям, желаниям, мечтам, которые я с таким упорством отгоняла от себя. – Они с мамой заботились обо мне, оберегали, обеспечивали… Я не имею права их подвести. Профессия танцора ненадёжна.
– Но это твоя жизнь, Ксю, – касается он ладонью моей щеки, вынуждая поднять к нему лицо. – Они выбрали свою и не должны выбирать и за тебя. Они могут советовать, осуждать, не соглашаться, но выбирать… выбирать должна ты.
– Это не просто, Ром…
– Понимаю, – сочувственно улыбается он. Кажется, злиться мы перестали уже давно. – Но ты должна попробовать объяснить им. Должна не мне или ещё кому-то. Себе. Просто подумай об этом, ладно?
– Ладно, – выдыхаю я, соглашаясь.
– И прости, – опускает он обреченно лицо и вновь поднимает, мгновенно став самим собой: лукавая усмешка на губах, весёлый взгляд. – Меня иногда заносит. Видимо, наплевать мне не на всех…
Сердце сладко замирает на целую секунду, а затем несётся вскачь. Он
