Я и не планировал развивать эту тему. Каждый принимает ту правда, которая ему ближе.
— Вот именно.
Больше мне сказать нечего.
Я сама толком не могу понять, зачем вообще согласилась на предложение Алекса провести время вместе. Я ведь могла назвать его чудовищем и уже там, на стадионе, разорвать нашу сделку.
Побоялась, что он не сдержит своё слово? Вряд ли…
Я увидела запутавшегося в себе парня и захотела как-то помочь ему, поддержать, но вышло так, как вышло.
— Что ещё интересное есть в твоём мире, Мишка Гамми? — спрашивает Алекс, отправив упаковку от шаурмы в мусорный бак.
— Ты ведь грозился, что возьмёшь ещё одну?
— Как-то аппетит пропал…
Решаю не давить, чтобы снова не заводить разговор на тему, которая так неприятна нам обоим. Понимаю, что мы с Алексом могли бы подружиться, если бы познакомились при других обстоятельствах. Он совсем не такой плохой, как кажется. Вот только между нами есть огромная пропасть — каждый из нас стоит на стороне своего родителя в конфликте, лишившем многих своего счастья. И с этим ничего не поделаешь.
— Давай зайдём вон в ту пекарню и купим батон.
— Мишка Гамми, меня пугают твои аппетиты. Тебе шаурмы не хватило? — посмеивается Алекс.
— Это не для меня. Здесь в глубине есть озеро. Там всегда плавает куча уток, поэтому сходим покормить их. Я люблю их кормить. Давать всегда лучше, чем получать…
Алекс лениво поднимается со скамьи.
Понимаю, что он привык к другому веселью. И мне немного жаль парня, если он не ходил кормить уточек в детстве. Когда я была маленькая, мы с мамой часто делали это. Приезжали на озеро или выходили к пруду на даче и кормили птиц, делились с ними частичкой доброты и заботы.
— Спасибо, что хоть не бездомных предложила покормить, — говорит Алекс, когда мы покупаем батон и двигаемся к озеру.
— Это мы оставим на потом. Не хочу сильно шокировать тебя в первый же день.
— Что серьёзно? — парень изумляется. — Ты и этим занимаешься?
— Когда позволяет время. Знаешь, я уверена, что тебе понравится. Просто пока ты не пробовал себя ни в чём подобном. Однако отдавать деньги на благотворительность и делать добро своими руками — разные вещи. Ты поймёшь это.
— Мне кажется, ты пытаешься затянуть меня в какую-то смутную секту.
Я смеюсь.
Ну если добрые дела можно назвать смутной сектой, то пусть будет так. Алексу виднее. Спорить с ним не хочу, потому что в это мгновение мне снова комфортно рядом с ним. Пусть и я стараюсь напомнить себе, что это Поздняков.
Он на меня поспорил, так что тут и рассчитывать на дружбу даже не стоит.
Мы кормим уточек. Алекс делает это с азартом, напоминая жадного ребёнка, который хочет отдать птицам каждую крошку самостоятельно, и я позволяю ему насладиться этим ощущением. Парень отщипывает куски батона, бросает в воду и восторженно просит посмотреть, как близко подплыла утка.
— Видишь, это интереснее твоих вечеринок и шумных посиделок. Разве нет?
Парень на мгновение застывает с поднятой рукой и смотрит на меня. По его взгляду понимаю, что у него внутри борется несколько противоречий. Он взволнован и в то же мгновение будто бы готов поспорить со мной.
— Ты права. Это действительно интересно, — сдаётся Алекс. — Твоя жизнь не такая уж и скучная, но согласись, что и в моей есть что-то хорошее?
Пожимаю плечами.
Когда у тебя много денег, и ты можешь позволить себе, что угодно, ты не замечаешь вокруг себя так много приятных мелочей. Не уверена, что хотела бы быть такой же, как он. Возможно, я бы и не стала. Думаю, какой бы была Лёлька, если росла с отцом. В кого бы она пошла? В меня характером? Или в своего старшего брата?
На мгновение меня пронзает осознанием, что мы с Алексом точно не можем быть вместе. У нас с ним есть общая сестра.
Стоп!..
А когда это мне показалось, что можем?
Нет и нет…
У нас нет шанса на будущее.
Нет, и не будет.
Залипаю взглядом на приблизившихся к нам маме и дочке. Девочка немногим старше Лёли. Вижу, что и Алекс смотрит на них.
— У тебя есть такая же сестра…
Сама не знаю, зачем говорю это, но отмечаю злость на лице Алекса.
Она твоя сестра, не моя, — фыркает он. — Мой отец своими глазами видел, как Анжелика Ивановна изменяет ему с твоим отцом. Перестань уже выгораживать её.
— С моим отцом? — переспрашиваю я.
Мама ведь говорила, что от него давно нет вестей.
Не могу и не хочу верить в это, но…
Возможно, стоит прислушаться?
— Твой отец сказал, что мама была с моим отцом? — спрашиваю, стараясь не думать о плохом.
Ну зачем маме делать это?
Мне хочется верить, что всё это ложь, но я не могу. Если Сергей Антипович не играл на публику, стараясь убедить меня, что на самом деле беспокоится обо мне, то он не такой уж и плохой человек.
— А разве твоя мама не рассказала тебе?
Если честно, она мне ничего толком не говорила об этом. Она просила не винить Алекса или его отца, говорила, что такое случается, а потом закрылась в себе. Мама убеждала меня, что произошла какая-то чудовищная ошибка. Но… Если это была не ошибка, то почему она честно не призналась мне? Тогда и мои отношения с Алексом могли сложиться иначе. Я возненавидела парня, считала, что это он всё подстроил, а теперь весь мой, выстроенный из воздушных масс, мир рушится. И я ничего не могу поделать с этим.
— Разве имеет значение, что именно рассказала мне мама? Я хочу услышать твою версию. Твою и твоего отца.
— Отцу прислали фотку на телефон. Фотку и адрес гостиницы. Когда он приехал туда, то застукал женщину, с которой собирался обручиться, с другим мужчиной. А потом он ещё прошёл обследование в клинике, когда узнал о беременности твоей матери. Понимаешь, отец бесплоден.
Вот тут мне хочется засмеяться.
Серьёзно?
— А как же тогда появился ты? Уж не из воздуха ли?
— Это долгая история… Но если объяснить проще, то я ему не биологический сын. Меня родила суррогатная мать. Взяли яйцеклетки моей матери, объединили с семенем донора, и получился я. Однако это
