словарным запасом, но есть не скрываемые ничем эмоции на лице. С такими надо разговаривать на их языке.
– Слушай меня сюда, – Волков сделал шаг вперед, переступая порог, было прохладно, как бы не заболеть на сквозняке, мокрым и без трусов. – Свали отсюда и забудь дорогу. У нас с Анастасией бурная ночь, понимаешь, о чем я говорю?
Волков кивнул на свой пах, Матвей посмотрел туда же, быстро отвел взгляд, сжал кулаки, сцепил зубы.
– Ну ладно, погоди. Я с тобой еще разберусь. Тоже мне, нарисовался важный хер не пойми откуда. Ладно, ладно, я сейчас уйду, но потом разберусь с тобой.
Сергей закрыл дверь, покачал головой, доставка еще не приехала, нужно было найти хозяйку, которая не высовывала нос, видимо, из своей спальни, и спросить, где он будет ночевать? Хотелось бы рядом с ней, так сказать, в жарких объятьях, но Волков старался держать свой член и себя в руках.
Мужчина ушел на кухню, осмотрелся по сторонам, был очень миленько. Тесно, но миленько. Видно было, что недавно сделан свежий ремонт, светлые тона, розовые кружечки, бирюзовые тарелочки, все нежно, так по-девчачьи. Он вообще не припомнит, когда и где видел подобный уют.
У его знакомых все по-современному, минимализм, как и у Волкова самого, в квартире, а вот здесь видно, что живут люди, а не просто приходят переночевать.
Налил из чайника в стакан воды, выпил залпом и почувствовал, как кто-то сверлит его взглядом. Посмотрел вниз, на кота.
Да, это был красивый пушистый серый кот с зелеными глазами.
– Ну привет, блохастый. Ты не против, я тут маленько поживу? Обещаю, в лоток ходить не буду и корм отбирать не собираюсь, – Сергей подмигнул коту, тот ничего не ответил.
– Я тут вам полотенце принесла.
Волков обернулся на голос.
Нет, она что, издевается? Это так она переоделась? Сменила короткий халатик на прозрачную светлую кофточку с рукавами, но при этом через которую отчетливо видны темные торчащие соски.
Прошелся взглядом ниже, дернул кадыком, разглядывая стройные длинные ноги, обтянутые светлыми лосинами. Лобок характерно выделялся, даже было заметно, как ткань впилась между половых губ.
Фантазия у Сергея Сергеевича была развита очень хорошо. Он прекрасно себе представил, что там под этой кофточкой и под этими лосинами. Сглотнул, дернул кадыком, вцепился в пустой бокал пальцами, чувствуя, как он начинает трещать.
Ветрова словно потеряла дар речи, как совсем недавно это случилось с Матвеем, она слышала каждое слово недавнего разговора. Девушка задержала дыхание, стараясь смотреть в глаза мужчине, но, сама того не понимая, начала медленно его разглядывать.
Слегка загорелая кожа, немного темной растительности на груди, выпирающие мышцы, контур кубиков пресса на животе, темная дорожка уже более густых волос, уходящая в пах, и ее полотенце с котиками, едва прикрывающее интимное место.
Широко расставленные ноги, крупные икры. Нет, Настя никогда не видела таких мужчин в реале, так близко, да еще на своей кухне. Может, только на пляже, когда ездила отдыхать с мамой на море, семь лет назад, но там таких не было.
Да в том возрасте Ветрова не задумывалась о красоте мужского тела, а здесь было все нереально красиво, как в рекламе геля для душа или туалетной воды. И все это дополняли рисунки татуировок справа на ребрах и левом плече до локтя. Что конкретно было изображено, Настя разглядеть не могла.
Девушка никогда не понимала, когда слушала визги своих подружек и однокурсниц, когда они сходили с ума, увидев красивого накачанного парня. А сейчас она была готова их понять, потому что дышать стало как-то трудно, полотенце вот-вот было готово выпасть из рук, а мужчина при этом надвигался на нее.
Дыхание участилось, вместе с ним и пульс, во рту резко пересохло, грудь начала ныть, а внизу живота разлилось невероятное тепло.
– Да к черту все, Красная Шапочка, иди сюда.
Горячие ладони на плечах, горячие губы на губах и полная потеря рассудка.
Точно, к черту все, буду трахать эту малышку, пока ноги не начнут подкашиваться. Именно с этими мыслями Волков жадно целовал свою секретаршу, забывая про свои установки и принципы.
Желание оказалось сильнее.
Целует, ухватив одной рукой за шею, другой снимая с нее кофточку, бросая на пол. Скользит руками по телу, гладкой коже, сжимает грудь, Настя стонет в губы так откровенно, что яйца поджимаются и начинают гудеть.
Нет, тот поцелуй на парковке был ничем в сравнении с этим, Волкова начинает трясти, в ушах шумит кровь. Что такого в ней особенного, что так накрывает?
Отрывается от губ, скользит языком по шее, опускается ниже, накрывает сосок губами, нежно посасывая его. Да что же это такое происходит? Ее собственный босс на ее собственной кухне сейчас трахнет ее, и Ветрова совсем не будет против?
Выходит, что так.
Настя теряется в ощущениях, кусает зацелованные губы, смотрит на то, как мужчина лижет ее соски по очереди, как вбирает нежную плоть в рот. Она чувствует, как при этом намокают ее трусики от возбуждения, которого она никогда раньше не испытывала.
– Сними это, к черту штаны, через которые все видно.
Пять секунд – и вот Настя уже голая, полотенце падает с бедер Волкова к их ногам, девушка смотрит широко раскрытыми глазами на огромный торчащий член. На то, как мужчина сжимает свои яйца, потом гладит ствол, головка бордовая, блестит от смазки, которую он размазывает по ней пальцами.
А у Ветровой в голове ни одной мысли, лишь вопрос: «Что такое вообще сейчас происходит?» Но она сама хочет, и это какое-то животное желание сейчас преобладает над разумом.
Рывок, Сергей подхватывает девушку под ягодицы, усаживая на кухонный стол, что-то с него падает на пол, разводит колени в стороны. Пальцы мужчины накрывают самое сокровенное место, на них влага. Размазывая ее по промежности, дразнит клитор, целует в шею.
Настя стонет в голос, в груди огонь, все слишком остро и чувствительно. Совсем посторонний мужчина, которого она знает три дня, ее босс, ласкает ее между ног, а она течет и хочет еще. Неужели в Ветровой где-то все это время пряталась развратная сучка? Но когда мужчина во время ласк клитора и половых губ начинает посасывать сосок, возбуждение накрывает с большей силой.
– Какая маленькая и развратная Красная Шапочка. Так много влаги, голодная, да?
Сергей так хочет войти в нее, заполнить собой до предела, услышать громкий крик, почувствовать ее оргазм на своем члене. Но вместо того, чтобы сделать это, берет ее руку,
