опускает на свой стояк, Настя сжимает его, ведет по тонкой и гладкой коже, размазывая по нему свою влагу. Накрывает головку, как зачарованная, смотрит, облизывая губы.
– Да твою же мать, нет… нет, малышка, все потом, ты потом возьмешь его в свой сладкий ротик.
У Волкова вновь мелькнула мысль о защите, но глядя на эту девочку, то, как она аккуратно, даже с опаской, трогает его возбужденный член, как дрожит, мило покусывая губки, он решил, что она еще девственница.
Нет, такого не может быть, а хотя почему нет? Невинная, непорочная, кто знает, какие в провинциях Красные Шапочки?
Снова рывок, Волков тянет Настю на себя, придерживая одной рукой за бедра, направляет свой член, толкается, хватает за шею, впивается в губы. Проникает членом почти на всю длину, Настя вскрикивает. Но крик глушит долгий и глубокий поцелуй. Легкая боль, по телу мурашки, а уже через секунду эта боль сменяется чистым наслаждением.
Ветрова цепляется за широкие плечи босса, царапает кожу. После третьего толчка становится нечем дышать, напряжение увеличивается, а внутри нее растет огромным шаром удовольствие, пульсирует, становится все больше и больше, распирая, обжигая, готовое вот-вот лопнуть и ошпарить ее.
– Вот же дьявол… Какая же узкая и горячая… м-м-м… Твою же мать, Красная Шапочка, откуда вы такие беретесь?
Пот стекает по вискам, спина напряжена, каждая мышца и нерв натянуты тугой струной. Еще немного, и Волков готов кончить, слишком быстро, невозможно сдерживать себя. Сейчас не хочется этого делать. Не сейчас, потом еще устроит ей целую ночь секса, будет нежно входить в эту узкую киску, а потом вынимать свой член и смотреть на то, какой он влажный и липкий от соков этой девчонки.
А еще вылижет ее мокрую девочку, гладкую, нежную, посасывая клитор, заставляя кончить на его губах и языке.
– Я… я… я не могу больше… а-а-а… Господи, да-а-а-а…
Ножки старого кухонного стола скрипят, Настя откидывается на спину, хватается за столешницу, Волков удерживает ее под колени, наблюдая, как девушка мечется, приближаясь к своему оргазму.
Настя не может больше терпеть, оргазм скручивает, накрывает волной, разрывая тело на миллион осколков наслаждения. Она и не думала, что так бывает, что можно кончить лишь от нескольких движений, от глубокого проникновения, что можно так кричать, практически срывая голос. С Ромкой такого не было никогда.
Сергей следует за ней, едва успев вынуть член и сжать его в руке. Сперма толчками вырывается наружу, на обнаженную плоть, на живот. Мужчина часто дышит, а по квартире разносится трель дверного звонка.
– Черт, это доставка. Я открою, оставайся на месте, я скоро.
Волков уходит, подбирая с пола полотенце, прикрывая им еще не опавший член. Настя хочет встать, но сил нет, мысли в голове одна страшней и ужасней другой. Может быть, лучше вообще ни о чем не думать? Но так не получится.
Мышцы ноют, внутри все пульсирует, на животе и промежности сперма босса. Господи, да, точно, Волков ее босс, которому она так легко отдалась. Стыд и позор. Как теперь в глаза-то ему смотреть?
Но он безумно, чертовски сексуальный, никто бы точно не устоял перед таким напором, темпераментом и шикарным телом. Села на столе, опустилась на пол, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре, но, прежде чем Волков появился на кухне с большим пакетом, девушка убежала в ванную, чуть не сбив его с ног.
Глупо было прятаться в собственной квартире, но нужно было побыть одной и подумать. Включила воду, встала под душ, смывая с себя сперму босса. Пальцы дрожат, адреналин все еще будоражит кровь. Он точно решит, что Ветрова доступная женщина, шлюха, которая дала сразу, даже без свиданий и ухаживаний.
Ой, да о чем она вообще? Точно наивная Красная Шапочка, которую почти сожрал Серый Волк. Точнее, пока еще только трахнул, а что дальше будет – неизвестно.
В дверь снова начали звонить, Настя вздрогнула от испуга, в ванную зашел босс.
– Слушай, у тебя не квартира, а проходной двор. А давай не будем никому больше открывать?
Волков, отодвинув шторку, жадным взглядом оглядел девушку, понял, что снова начал возбуждаться. Поужинать они могут и потом, а сейчас надо продолжить.
– Куда вы? Да… что вы делаете?
– Можно уже на «ты», и не бойся, я не кусаюсь.
Сергей прижимает девушку к себе, поворачивает, ставит под воду, наглые руки скользят по телу, начинает целовать. Пальцы накрывают промежность, ласкают половые губы, задевая клитор.
– Такая нежная девочка, такая… да… да… такая откровенная.
Настя стонет громче, когда два пальца входят во влагалище, встает на носочки, соски трутся о грудь мужчины.
– Я тебя сейчас помою, а потом вылижу.
Волкову нравится эта игра, он совращает, соблазняет, искушает, а девушка на все согласна. И это хорошо, что она не девственница, хотя есть даже некая ревность, что не он сорвал этот цветочек.
Откуда она взялась, непонятно. Сергей подумает об этом потом.
– С тобой все в порядке, Насть? Ты какая-то бледная. У тебя, может быть, что-то случилось? Я вчера заходила, как мы договаривались, но мне никто не открыл.
– Слушай, Катя, прости, прости, прости. Прости меня, пожалуйста. Я совсем забыла тебе сказать, у меня из головы вылетело. У меня же кот заболел, – Ветрова ляпнула первое, что пришло на ум. – Я пришла домой, а Маркиз лежит почти бездыханный, язык наружу вытащил, глаза не открывает. Я так перепугалась, схватила его, вызвала такси, машина же моя в ремонте.
– А что с ней? – Катя перебила подругу.
– Ой, это долгая история, – Настя махнула рукой. – Вот увидела я кота в таком виде, вызвала такси, а ветеринарная клиника, что могла принять, на другом конце города, на Богданова. Только она оказалась рабочей, ты представляешь? Про тебя совсем забыла. Пожалуйста, прости меня, Катюш.
Да, было жутко неудобно перед подругой. А еще было жутко противно врать, это Ветрова не любила и не умела делать. Никогда не умела, ее всегда вычисляли – дома отец, в школе учителя.
Но сейчас Анастасия врала и сама себе верила. Это было парадоксально.
Но рассказывать подруге, что на третий день знакомства она переспала с их новым боссом из Москвы, а на второй день дала себя потрогать в интимном месте, да так, что испытала оргазм, было недопустимо. Нет, такое рассказывать точно нельзя. И не то чтобы Анастасии было стыдно, хотя да, стыдно было ужасно. Но нет, нет, такое не рассказывают, таким не делятся даже с самыми хорошими подругами.
