начали. И как бы ты поступил? На Мишу тебе было плевать, на меня – тем более. Так какая мне разница, с кем вести бизнес?
– Какой черный мешок? Да кому ты сдалась? Ты бизнес мужа и отца профукала, ты это понимаешь? Знаешь вообще, кто такой Шахов и чем он занимается? Поглощает мелкие компании, полностью взяв над ними контроль. Ты на улице вскоре окажешься. По-настоящему. Вместе со своей полоумной бабкой.
Может, плата за помощь Шахова и была необоснованно высока, но теперь рядом со мной его человек, который в случае чего придет на выручку. Интересно, а что будет, если сказать Захару, будто мне угрожают?
– Если не прекратишь разговаривать в таком тоне, то мне придется позвать охранника, – делаю последнее предупреждение.
– Кого? – смеется Вадим.
На душе становится противно от того, как он себя ведет. Нина оказалась права: не следовало звонить Вадиму. Но люди Монастырского так запугали, что я смалодушничала. Теперь, глядя на истерику Мишиного брата, вспоминаю спокойный, уравновешенный вид Шахова, его деловой тон, и понимаю, что все сделала правильно. Да, временами Григорий чересчур решителен и принципиален, однако он всегда честен. И возможно даже, не лгал, говоря, что сейчас я его постоянная и единственная любовница.
– Света, попроси, пожалуйста, Захара зайти. Скажи, что у меня посторонние в кабинете, которые мешают работать, – подняв трубку для внутренней связи, произношу я.
Обычно в течение рабочего дня Захар находится где-то на этаже. И сегодня не исключение. Человек Шахова появляется практически сразу. Вот это я понимаю, сервис и трезвый подход к ситуации. Разве Вадим смог бы подобное предложить? Вряд ли.
Захар задает незваному посетителю всего один вопрос: выйдет ли тот из кабинета сам или ему помочь. Вадим ожидаемо не принимает слова охранника всерьез, и его выводят силой.
Я испытываю удовлетворение, что Шахов позаботился о такой, казалось бы, незначительной, но важной для меня мелочи. Хочется написать Григорию эсэмэску с благодарностью, что приставил ко мне своего человека, однако решаю дождаться субботы и сказать ему об этом лично. Не буду делать первый шаг, ведь вразумительных объяснений, почему Шахов оказался в одном номере с бывшей женой, я так и не получила.
От Мишиного брата приходит злобное сообщение: «Ты пожалеешь об этом, сука».
Перевожу взгляд в затемненное окно. Неприятно и жутко осознавать, что, даже имея статусного и влиятельного любовника, я по-прежнему мишень для недоброжелателей, которым хотелось бы получить огромный кусок моего бизнеса.
Отпускаю Захара, после того как он привозит меня домой, и прямиком направляюсь к своей машине. Сажусь за руль и кладу на него ладони. Не уверена, что куда-то поеду. Просто после тяжелого, напряженного дня необходимо хоть немного побыть в знакомой и приятной атмосфере. Ну и еще не хочется, чтобы бабушка снова видела меня взвинченной и подавленной. Она всегда расстраивается из-за этого, а потом по-тихому пьет таблетки от сердца, думая, что я не замечаю.
Рука сама тянется к бардачку. Достаю фотку мужа и ставлю ее перед собой. Снимок я сделала незадолго до его гибели. Нас с Мишей тогда пригласили на мероприятие. Он с кем-то разговаривал на балконе по мобильнику, а я подловила. Кадр случайный, но нравится мне больше остальных, которых в галерее телефона огромное количество… Следующим утром Миша сел в самолет и больше не вернулся.
Прикрыв глаза, вспоминаю тот вечер. В голове сегодня крутится много мыслей о прошлом. Я опять злюсь, что Миша погиб и оставил меня одну с кучей проблем. С разбитым сердцем. Возможно, так погано я себя чувствую из-за недавнего разговора с Вадимом. По-хорошему, надо исключить с ним контакты и общение.
Хоть звони Эльвире Арнольдовне и проси ее о новой консультации. Но трудность в том, что я не хочу рассказывать своему психологу о Шахове. Да и никому не хочу.
Я запуталась, какие эмоции вызывает этот человек. Интерес? Безусловно. Страсть? Она тоже есть. Как и желание проводить с Григорием свободное время. Вот только не покидает ощущение, что мне снова будет больно. В его жизни я на определенный срок, и потом Шахов пойдет дальше. Как смириться с этой мыслью? Наверное, выход один: закончить нашу связь, пока она не переросла в осознанную необходимость, когда без Григория я буду чувствовать себя из рук вон плохо.
И по поводу его бывшей жены… Я поняла, что мне нет до нее дела. Каждый имеет право на кусочек жизни, о котором не будет знать вообще никто. Я ведь и сама неохотно делюсь с Шаховым прошлым. Так с какой стати жду от него другого?
Взяв из сумки ключи, которые всегда ношу с собой, вставляю их в замок зажигания. Набрав бабулю, говорю ей, чтобы ложилась, не ждала меня. Включаю тихо музыку и еду, изредка поглядывая в навигатор.
Дорогу до набережной я знаю наизусть. Мы много раз были там вместе с Мишей. Похоже, сегодня у меня вечер воспоминаний. Или переосмысления. Потому что внезапно возникает искреннее желание больше не думать о муже.
Через полчаса я на месте и, открыв окно, смотрю на ночной город. На улице похолодало, дует ветер. Неподалеку отдыхает компания молодых людей, и я вспоминаю, как оказалась здесь впервые.
Папа устроил торжественной прием, а будущий муж похитил меня из ресторана и привез сюда. Мы до утра болтали обо всем на свете, смеялись, пили шампанское, которое Миша прихватил с собой, и целовались.
Я была в черном шелковом платье чуть ниже колена, молодая, счастливая. Думала, что встретила самого лучшего человека на свете. На тот момент действительно так и было.
Перевожу взгляд на приборную панель – на снимок Миши. Руки сами тянутся к фотокарточке. Пока не передумала, рву ее на мелкие кусочки. Открываю дверь и иду к каменному парапету. Бросаю в воду. В неярком свете фонарей я наблюдаю, как исчезает в темноте конфетти из моего прошлого. Долго пытаюсь разглядеть детали. Тщетно.
Усилием воли заставляю себя не разреветься. Настроение сегодня сентиментальное. Или это гормоны шалят. Кстати, про них. Утром я получила на почту результаты анализов. Беру телефон и тут же вспоминаю, что после разговора с бабулей перевела мобильник в беззвучный режим.
На экране всплывает уведомление о пропущенном звонке. Когда вижу, что это был Шахов, забываю, зачем взяла телефон. Чувство двойственное. Хочется сразу же перезвонить Григорию, потому что я мечтаю о встрече и разговоре, но с другой стороны, я сейчас очень уязвима и могу сказать лишнее, о чем потом обязательно пожалею. И вообще, бабушка неправа на его счет. Как можно быть счастливой с человеком, который порой напоминает глыбу льда? Да, трахается Григорий умопомрачительно, но секс – это несколько минут, в остальное время Шахов не дает ту заботу и внимание, которые я хотела бы получать от своего мужчины.
Решаю не перезванивать. Встречи ведь все равно не избежать. Суббота не за горами. Если Григорий, конечно, не передумает. А если передумает, так для всех будет лучше. И в первую очередь, для меня.
Сделав музыку громче, подумываю о том, чтобы съездить и купить шампанское. Но в таком случае за руль я больше не сяду, а заказывать услугу «трезвый водитель» не хочется. Однако потребность напиться в итоге перевешивает.
Плавно трогаюсь с места и еду до первого супермаркета. Через пятнадцать минут возвращаюсь обратно. Вспоминаю о снимке, который выбросила в реку, и усмехаюсь. У меня вон даже повод теперь есть. Завтра же вывезу вещи мужа из квартиры. Хватит!
Открыв бутылку шампанского, прикладываюсь к ней и пью прямо из горлышка.
Нет, все-таки не стоит откладывать визит к психологу. Всякое бывало, но чтобы я за рулем пила в одиночку – такое впервые. Обычно Нина составляла компанию, но после ее сводничества не могу перебороть себя и позвонить ей. Лучше бы она сама поехала на ту встречу с Шаховым, ей-богу.
Ополовинив бутылку, чувствую, что меня развезло. Причем неплохо так. Надо было взять хотя бы шоколадку на кассе. Бабушкин завтрак был единственным приемом пищи за весь день.
Делаю еще глоток шампанского и, взяв телефон, ищу, кто повезет меня домой. Даже если бы и хотела, то все равно не поехала бы сама. В таком состоянии за рулем я не езжу из принципа. И не села бы в машину к пьяному водителю. Теперь знаю лично, как больно терять близких людей, и не хотела бы никому причинить такую боль, пусть и неумышленно.
Водитель, готовый отвезти, находится сразу. Опасно связываться с незнакомцем, тем более на безлюдной набережной, но раньше нужно было думать.
Потягивая шампанское, я наблюдаю за молодежью, когда раздается стук в окно. Сильно вздрогнув, поворачиваюсь
