Я начинаю чувствовать его нарастающее возбуждение боком, в который упирается его тело.
Вторая рука его ложится на мое бедро, ведет по внутренней поверхности под платье.
И я обреченно кладу свою ладонь на его запястье и останавливаю его.
— Не надо, пожалуйста. Я не могу.
Я сжимаюсь и пытаюсь отодвинуться.
А Тим не собирается сдаваться.
— Дай мне шанс, Сеня, я сделаю тебе хорошо, малыш, — он с отчаянием хватает меня в охапку, пытаясь снова поймать губы.
— Прости, Тим, прости, но я не могу, — выставляю ладони, протестуя и моля о том, чтоб он меня услышал.
— Объясни причину? У тебя кто-то есть? Я же не слепой, с тобой что-то творится, — он не ослабляет хватку, чтобы я в очередной раз не избежала серьезного разговора.
— Нет, никого нет, — отвечаю честно. — Я просто не испытываю… Того, что ты хочешь, чтоб я испытывала. Я люблю тебя, Тим, я бы умерла за тебя, но я не могу дать тебе того, что женщина должна давать мужчине. Пожалуйста, прости меня.
Он застыл, словно ему ответили оплеуху. Горько хмыкнул и впечатался губами в мой рот. Это был болезненный поцелуй. Нет, не для меня, потому что это был секундный поцелуй. Для него.
Тим соскакивает на ноги и хватает бутылку вина и делает несколько глотков вина, а потом смеётся, словно сошел с ума.
— Кажется я понимаю в чём причина. Или в ком.
Бутылка с остатками вина летит в стену, рикошетит и густыми осколками усеивает пол.
— Я должен остыть. Только ничего не говори. Стой там.
Я вздрагиваю всем телом, но двигаться больше не решаюсь. Тим умчался из комнаты, следующее, что я слышу, это стук двери, а затем визг шин. Куда он в ночь, в грозу?
Первое, что я делаю, это падаю на диван и начинаю рыдать как сука. Все эмоции, которым не было выхода весь месяц, вылились в этот срыв. Не знаю, сколько времени прошло так. Затем я медленно собираю себя по кусочками отправляюсь в душ. Привожу себя в порядок, умываюсь и выхожу из ванной. Возвращаюсь к своей сумке, достаю мобильный и звоню Дине в отчаянии. Тим уехал в ночь, я одна в глуши, и мне нужна помощь друга.
И она приходит. Дина успокаивает меня, сказав, что Тимофей приехал в город и с ним все будет хорошо. А мне она посоветовала лечь и хорошенько выспаться.
Я отсоединяюсь и возвращаюсь в зал, к камину. Присаживаюсь на пол, вытягиваю свои голые ноги перед собой, беру свой бокал, который так и остался на полу, и подтягиваю к губам. Это будет долгая ночь…
Артур
Возвращение в город после удачной командировки было волнительным. Черт, оказывается, мне не хватает того драйва, который существует в моём офисе с появлением Есении. Это какой-то сбой в системе моего головного мозга. Встреча с ней запустила в голове новые функции: а все ли в моей жизни правильно? Встречаться с женщиной более двух лет и не жениться… это о многом говорит. И только теперь я осознал, что отношения с Лерой были, мягко говоря, искусственными. Постоянно что-то мешало, были сомнения, хотелось подумать и все хорошо взвесить. И вот он, шанс, в виде молодой девчонки, которая вывернула душу наизнанку. Почему она оказалась девушкой Тима? Почему она, а не Дина? Или десятки других в этом городе? Или я размышляю словно старый чурбан, который решил, что все в этом мире должно подчиняться именно ему?
Чертов раздрай. Знаю, что могу испортить жизнь всем одним неправильным решением. Но оно внезапно созрело. Возможно даже в тот момент, когда мы ходили по краю в моем кабинете, когда обсуждали тату.
Странные отношения между парнем и девушкой, если они даже не спят вместе. Уверен, что не спят. Никакого тату у сына нет. Он их не приветствует.
Надежда, говорят, умирает последней. У меня она в тот момент воскресла. Если бы она была хотя бы капельку более раскрепощенной, то я бы действовал иначе. Но эта девчонка умела держать себя в руках при любых обстоятельствах. Удивительное качество, из нее рано или поздно получится отличная помощница.
Поездка дала возможность остыть и прийти в себя. Отношения с Лерой изжили себя. Довольно быть слепым и глухим к мелочам. Со всех сторон мне пытаются культурно рассказать о том, что собой представляет малышка Лера. Знаю, все мы грешны. Но со мной она всегда была самой сладкой и нежной.
Теперь на контрасте понимаю, что не было искры в последние полгода. Обычный жадный секс, который похож на соревнование по выносливости. Страсти не было, огня тоже.
— Босс, подпишите здесь, — с порога меня штурмует Алина Романовна из бухгалтерии, едва моя правая нога сделала шаг из недр лифта.
Мои подчинённые всячески пытались приобщить меня к разговору, но я спешил туда, где была эта несносная собранная и учтивая девчонка. Я едва не раздавил собственный телефон, когда в приоткрытую дверь увидел сына, который предлагал Есении поездку за город. Оказывается, я умею ревновать. И это бесит. Никогда прежде этого со мной не случалось так критично. Почему сбоит систему? Какой элемент перегорел?
Воровато вслушиваюсь в разговор и почему-то не верю в то, что девчонка согласится. Но мои уши слышат обратное. И это вырубает мои предохранители насовсем…
— Вован, пить будешь? — после шести я врываюсь в дом лучшего друга и салютую двумя бутылками коньяка.
Володя принял меня с распростертыми объятиями.
Мы выпили два бокала, а затем друг встал на ноги и отобрал у меня бутылку.
— Тебе пора, дружище. Это, — кивает на коньяк, — не выход, ты знаешь.
— Ну ты видел эту суку с этим уродом? Посмотри, сосутся.
Уже в двадцатый раз я пытаюсь показать другу фото Леры с каким-то увальнем. На фото четко указана дата прошлого года. Рога у меня цепляются за потолок, однозначно.
— Ну лох, что я могу сказать, дружище, — смеется, всмотревшись в фото. — Но вот только не говори, что не видел этого за ней. И не ври, что из-за этого решил нажраться. Я же вижу.
— Это все из-за нее, этой долбаной малолетки. Нужно было сразу гнать взашей, как только узнал, что она с Тимом, — бесконтрольно несёт мой язык.
— Красотки Есении? — с любопытством смотрит на меня Володя. — А ну подробнее тут.
— Хочу ее, ещё подробней? — едва не рычу с отчаянием.
— Ух, батенько, да тебе нужно завязывать пить. Слушай, — хлопает меня по плечу. — Тебе пора домой и проспаться.
— Не
