— Ягодка, прости, я без защиты, - заполошно произносит он. - Это ничего или…
— Или, Каверин. Я не предохраняюсь.
26.
Максим.
Алина остервенело пихает одноразовые тарелки в пакет. В углу высится безобразная гора мусора.
Дом похож на свинарник. А я даже замечание сделать не могу..
— Котик, если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь вернуть свою кухарку. Может, предложишь ей подработку? Какая у нее зарплата? Она бы здесь убиралась и готовила нам еду.
Как можно было оставить телефон на столе, а? — рычит она, что есть силы запихивая в пакет грязные, пластиковые стаканы от айс-латте. — Меня все устраивало и...
— Как это? То есть тебе устраивало быть любовницей? А как же наша любовь? Мечты о будущем, детях?
— Милый мой малыш, тебе ли не знать, что говорят женщины мужикам, кто их обеспечивает.
Кухаркой и садовником я уж точно быть не мечтала. И упахиваться в твоем доме тоже. Найми домработницу, в конце то концов! Как твоя Соня терпела это, ума не приложу?
— Терпела. Она любила наше жилище. И меня любила.
— Ах. Ну какой ты смешной. Как тебя можно воспринимать всерьез? Соня не похожа на дуру.
Ее нарочито ласковый голосок пробуждает внутри спящих демонов. Какой я идиот...
Дурак.. Как я мог променять Соню на эту пустышку? И дело даже не в готовке - она не хочет ничего для меня делать. Ничего, понимаете? А вот я обязан положить к ее ногам мир.
Шопинг, обеды в дорогих ресторанах, украшения. У меня нет больше денег... Нисколечко. Я даже дочери не могу обещанный ноутбук купить.
Еще и Соне должен. Работать надо, контракты заключать с новыми клиентами, выпутываться как-то... Я даже сбежать не смог, олух. Как подумал, что Соня приведет в мой дом своего Каверина, так у меня и сердце защемило.
— Выматывайся из моего дома, дрянь. Это ты во всем виновата! — выхватываю пакет из ее рук.
Мусор рассыпается. Остатки мороженого и кофе разливаются по полу.
Моя жизнь сейчас удивительным образом похожа на это. Помойка, мусор... пустышка пластиковая, потерянная навсегда семья.
— Ну и.. Нахерты мне нужен, неудачник хренов!
Алина размахивается и бьет меня по лицу. Толкаю ее в ответ. Она поскальзывается и падает.
Пачкается.. Со слезами и проклятиями поднимается с пола.
До чего я довел себя, ужас. В кого превратился?
Слышу, как на втором этаже хлопают двери. Споласкиваю липкие руки, заслышав трель входящего вызова. Как же хорошо, что кто-то звонит мне. Господи, я себя таким жалким никогда не чувствовал. Бывали времена, когда мой телефон ни на минуту не смолкал. А сейчас я в черном списке — стараниями Каверина.
— Слушаю, Литовский.
— Здравствуйте. На вас поступило заявление от Ягодки Софьи Сергеевны. Вы избили ее.
— Сволочь, гад! Где мои украшения? - орет Алина, вылетая из дверей спальни.
— Простите, сейчас я выйду на улицу или... - закрываю динамик ладонью.
— Вы должны явиться для дачи показаний. Вам грозит...
Не слышу ни черта. В ушах шумит, перед глазами мелькают разноцветные круги.
Кажется, я падаю... Хватаюсь за сердце и валюсь на диван. Да, я забрал ее драгоценности.
Хотел сбежать, но в гости явилась мама. Наверное, мамы всегда чувствуют неладное сердцем?
Сорвался мой план. Но цацки я успел припрятать. Продам и закрою долг перед Соней.
— Макс. тебе плохо, что ли? Это из-за того, что я ухожу? — кокетливо поджимает губы Алина.
— Уходи, не хочу тебя видеть. У меня была не жизнь, а малина. А что теперь?
— Так верни свою ягоду-малину, в чем вопрос? Кстати, ее новый воздыхатель очень крут.. Я даже подумываю познакомиться с ним поближе. Уж больно красивый мужик. И богатый. А ты —
пустышка!
— Убирайся из моего дома, сучка!
С ужасом перевожу взгляд на смартфон - я ведь не завершил вызов! Следак так и висит «на проводе».
— Алло. Простите, вы еще здесь?
— Вам нужно завтра явиться... — безэмоционально проговаривает он. Адрес диктует, я записываю... Обещаю прийти. Морда горит от стыда, хорошо, что никто не видит. Был ты, Максим, нормальным мужиком, а стал швалью — ни семьи, ни денег, ни уважения... Еще и статья, как вишенка на торте.
Может, повеситься? Или с крыши офиса сброситься? Нахрена такая жизнь нужна?
— Денег мне дай на такси. И верни мои украшения, придурок, — шипит Алина, застыв с чемоданом на пороге.
— Это мои украшения. Я их покупал, а теперь забираю. Пошла вон...
Она всхлипывает, бурча под нос проклятия. Остервенело тянет чемодан, царапая им угол в прихожей. Кусок штукатурки отваливается. Дверь за ней с треском захлопывается, возвращая долгожданный покой...
Я один теперь... Оглушительную тишину нарушает жужжание мухи. Перевожу взгляд в окно, на склонившуюся к земле ветку со спелыми сливами... Соня бы уже давно сварила варенье или повидло, я его очень люблю. И ее безумно люблю...
Мне давно не было так херово. Усилием воли поднимаю задницу с дивана и бреду в кухню. Не знаю я, как убираться в доме. Никогда не делал этого. Но можно ведь попробовать?
Собираю мусор, вытираю пол, окна распахиваю, впуская порцию свежего, пропитанного ароматами переспевших фруктов воздуха. Я даже не знаю, где у Сони лежат принадлежности для уборки? Распахиваю шкафчики и в одном из них отыскиваю контейнер с ровным рядом флаконов.
Там же — губки и ветоши.
Я ведь мужик, а не тряпка. Надо срочно брать себя в руки, иначе... Так и до пьянства дойти можно.
Только бы меня не посадили в тюрьму за избиение Сони... А с остальным я справлюсь.
27.
Герман.
Максику удается меня удивить. Я ожидал что угодно — поджога, побега из города, подлости исподтишка... Но он, понурый и виноватый, является к следователю. Садится на лавку в коридоре, больше смахивая на неухоженного, пропитого мужика, чем на героя-любовника. Я видел его курицу. У девки в глазах только выгода и глупость. Ее больше, чем страсти... А уж любовью там и не пахнет.
Я много думал над их с Соней отношениями. Да, я тоже не ангел — не вывез испытаний и свалил в закат, но с Ритой я начал встречаться после развода с женой.
— Пришел? — подхожу ближе, вырывая его из задумчивости.
Макс втягивает голову в плечи и опасливо озирается. Думает, что я буду кулаками размахивать. Он даже надеется на это. Тогда у него появится шанс заявить на меня, отыграться.
Мне до чертиков хочется начистить его наглую, трусливую рожу, но ради Сони я сдерживаюсь.
— Только не надо читать мне нотаций, — вздыхает он. - Я вины с себя не снимаю.
— Я не собирался. Есть закон, пусть они тебя и...
— Как бабу делить будем, Гера? — прищуривает он взгляд.
— Никак. Соня не твоя больше. Что ее делить?
— Твоя уже? И как тебе? После...
— Отвечу как в анекдоте: как новенькая. Не считая пяти сантиметров в начале. Макс, подпиши документы в суде и выполни обязательства перед женой и дочерью. Оставь память о себе светлой. Сохрани хоть крупицу уважения.
— Как я их, сука, выполню? — скулит он. — Если только... Украшения мне продать надо, а потом...
— Избавь меня от подробностей. Просто сделай.
— Гера, оставь дом мне. Зачем он Соньке, если...
— Для нее это вопрос принципа. Самоуважения, если хочешь. После брака с тобой Соня вряд ли доверится мне на все сто.. Хоть я готов обеспечить ее всем.
Двери кабинета распахиваются. Оттуда выходит раскрасневшаяся Сонька. Ягодка моя.
Милая, беззащитная, желанная. Я влип.. И давно не ощущал себя таким счастливым и наполненным.
Макс идиот, если думает, что меня смущает прошлое... Плевать мне на него. Она моя сейчас. Ей и останется.
— Пришли? - хмурится следак, окидывая Макса пристальным взглядом.
— Только не сажайте, — блеет слизняк, виновато опуская глаза.
От моего внимания не скрывается, как Соня на него смотрит — с брезгливостью, досадой...
