ни мозгов.
Позвонил Азаров, она не взяла трубку, упрямо шагая дальше. Затем от него пришло сообщение:
"Маша, ты где?"
Молчание.
Через пару минут, когда она поти подходила и собиралась перейти дорогу, у тротуара с визгом остановился знакомый Порш, перекрывая ей путь и оттуда вышел её лютующий шеф. Оййй! Что сейчас будет…
— Ты сама без конца меня провоцируешь, рыжесть, — тихо и гневно процедил он сквозь зубы и открыл пассажирскую дверь перед ней, в ожидании, что она уж тут-то не посмеет его ослушаться. Она вздёрнула подбородок и прошагала к кафе. Только она решила открыть входную дверь, как он стремительно схватил её и закинул к себе на плечи, уводя обратно к машине. Маша колотила его сумочкой по спине и визжала, чтобы он поставил её на землю и вообще не имеет никаких прав, варвар такой. Он молча посадил её и пристегнул ремень безопасности, пару зевак аж остановилось, наблюдая за этой сценой. Сам сел за руль, а Маша уже отстегнула ремень и собралась отчитать его, сложив руки на груди, но Азаров её опередил, начав целовать, притягивая её голову к себе. Возмущаясь и брыкаясь несколько секунд Маша, всё же, сдалась от натиска его горячих поцелуев и укусов, он быстро перекинул её на себя сверху и скинул её шубу. Хорошо, что машина спереди тонированная и на улице темно, пронеслось у неё в голове. Он настолько страстно прижимал её к себе, будто боялся не успеть доставить обоим удовольствие и в спешке натянув презерватив и отодвинув трусики, проник в неё, не отрываясь от столь желанных губ. Шлепок по правой ягодице не заставил себя ждать.
— Это — за самовольный уход, хотя я просил ждать! — второй шлепок по левой.
Божечки, это было сильнее и больнее, чем в кабинете. А сколько возбуждения прибавило при этом. Он явно вошёл во вкус, издеваясь над её попкой, она уже ныть начинала прилично.
— А это — для закрепления!.. Никакого свидания сегодня я сказал… Рыжесть… — он ускорил движения и с хрипом начал кончать, не заботясь о том, успела ли она. Маша громко вскрикнула в ответ, до упора насаживаясь на него и ему показалось, что она прохрипела: "Сева, люблю…"
Чёрт, почему именно с ней оргазмы всегда до потери контроля, памяти и адекватности у него происходят? Так отчаянно ещё ему никого не хотелось наказать, а она любой их секс превращает в поле битвы. Никто так не будоражил его, заставляя стать неадекватным психом. Сева сам себя не узнавал рядом с ней. Ему казалось, будто она будит в нём самых потаённых демонов. Но вместе с тем, он становился таким, каким всегда хотел быть. Свободным, импульсивным, азартным и немного безбашенным. Она умела это вытащить из него с лёгкой непринуждённостью и, казалось, вовсю наслаждалась этим. Всё это он долгое время в себе гасил, придавая своему образу серьёзности и напускное спокойствие. И от себя не ожидал такого гнева, когда охранник внизу сказал, что Мария Олеговна уже ушла. Ясно же сказал этой чертовке, чтоб ждала. Нет, ей опять всё назло и наперекор ему надо делать. Невозможная! Но такая… до боли желанная.
— Ты бессовестно сорвал моё свидание, Сева, — устало вздохнула она, — значит, теперь тебе отдуваться за себя и за того парня. Он хмыкнул и ссадил её с себя.
— Как раз хотел предложить тебе поужинать в "Версале", если ты любишь французскую кухню.
— Я слышала об этом ресторане. Ире не очень нравится эта кухня, поэтому не ходила туда. А одной не хотелось.
— Тебе понравится.
* * *
Им подали салаты и Маша жадно набросилась на еду. Как же двойная порция секса сегодня её аппетит раззадорила. Надо же. Азаров только улыбался глядя, как она не особо заботясь о приличиях, опустошала тарелку и жевала с набитым ртом.
— Фто? — спросила Маша с торчащим листом рукколы.
— Ты так аппетитно ешь, могу ещё заказать вторую порцию, — посмеивался он.
— Спасибо, горячего и десерта хватит. Вы так сегодня меня за…любили, что я готова слона съесть, мой босс.
Издевается, зараза. Только ведь кончил. Интересно, с ней всегда так будет, размышлял он глядя на неё. Ничего не хотелось менять в ней. Он бы с равнодушием смотрел на это пожирание еды у других женщин. Так почему она органична в этом? Он не мог её секрета понять. Может, просто, всё дело в том, что она искренняя, живая и не пытается из себя что-то помимо имеющегося изобразить? Не обращает внимание на мнение окружающих и ни разу не пыталась даже намекать на материальную выгоду для себя от их "общения". Она одновременно такой ребёнок, но в то же время самостоятельная и очень ответственная, хоть и пытается выглядеть максимально развязной. Её душу всё равно было видно невооружённым глазом. Она для него вся как на ладони со своими ребячьими выходками, присущими человеку, которого просто недолюбили. Он немного знал о ней из её личного дела, затем она упоминала вскользь, что детдомовская. При этом, жалости или сочувствия Маша не пыталась вызвать в нём, только уважения к себе добавила. За то, что отрастила зубы и когти и пытается всеми силами честно выжить в этом мире. Одна. Без помощи и падения на нравственное дно. Её легко любить, если укротить как следует. Но без своего вечного бунтарства она потеряет свой шарм и огонёк в ней затухнет. Надо быть гадом и подлецом, чтобы пытаться сломать её. Он заметно посерьёзнел от своих внутренних рассуждений. Ещё постоянного стучали в голове мысли о дочери Игоря Валентиновича, который уже пару раз звонил, спрашивая, когда он назначит ей встречу. Азаров с сожалением думал сейчас, что они с Машей, скорей всего, в первый и последний раз так сидят. И пусть она, лучше разочаруется в нём сейчас, чем он её разрушит потом. Вчера он назначил Кате встречу, на первый раз пригласив в новый бар "Драйв" и затем планировал немного погулять, если та согласится, в чём он сомневался. В ресторан ему не хотелось, он планировал всё это позже, если они устроят друг друга. И дело не в деньгах или в чём-то ещё, просто он подсознательно хотел эту чопорную и, судя по словам её папочки, высокомерную особу поместить в некомфортную для неё среду и посмотреть на её реакцию и поведение. Маша была бы там, как рыба в воде, подумалось ему. Почему он вообще об этом думает? Сейчас же только решил, что
