всё.
По пути домой она попросила его разрешить устроить небольшой сюрприз для подруги на работе. У неё день рождения восьмого марта будет и Маша хотела в этом году особенно её поддержать и "посабантуить" с коллегами.
— Не возражаю. Закажи цветы и собери корпоративый пакет, Маш. Поручи Виктории купить шампанского и закуски. Но разрешу ненадолго веселье, не расхолаживай мне коллектив, — они подъехали к её подъезду, но выходить она не спешила.
— Ты такой сексуальный, когда строгий. Каждый день съесть тебя хочется на работе, — промурлыкала она, поглаживая его по щеке и потянулась поцеловать.
— Маша, иди домой. На третий заход ни сил, ни времени. Мне ещё дорабатывать надо. Ты мозги мне сегодня итак успешно съела своим свиданием, — строго отчитал её шеф, — никаких больше необдуманных действий и хождений без белья. Накажу так, что неделю сидеть не сможешь.
— Есть, мой босс! — она звонко чмокнула его, — Долой необдуманные поступки, даёшь только секси-бельё! — она выпорхнула под его смех из машины и побежала в сторону своего подъезда.
Азаров смотрел ей вслед, ожидая когда она зайдет домой и у неё загорится свет и улыбался её словам. Неисправимая. От неё пришло сообщение: "Шеф, усё! Твоя рыжесть и её замёрзшая киска дома, можешь ехать". Он увидел её в окне, покачал головой и уехал на работу.
* * *
По закону жанра, как в любой мыльной опере, конечно, они должны были встретиться именно в одном баре. Маша пришла с Ирой отметить её день рождения. Ни раньше, ни позже, подумал Азаров, видя как они расположились на высоких стульях, заказывая коктейли бармену. Тот аж слюнями давится при виде этой несносной рыжести. Сейчас она увидит их с Катей и всё полетит к чертям, потому что скандала не избежать. Такой темперамент только спичкой поджечь и всё взлетит к чертям…
— Так вот, мне диплом только через год защитить предстоит, но уже столько предложений по работе. Я в раздумьях. Папа хочет, чтобы я к нему пришла работать, а мне самостоятельности хочется, — продолжала говорить Катя.
— Очень интересно, — не совсем. Другую в поле зрения надо держать.
— Знаешь, не хочется себя разменивать по мелочам, я себе цену знаю. Шесть языков — это не шутки.
Она неплохая, в сущности. По-своему интересная. Кого-то более адекватного и достойного она бы весьма осчастливила. Но не его.
— И не говори, — машинально ответил он, слишком сосредотачиваясь на довольной морде бармена, которому зубы пересчитать впору.
— Тебе интересно со мной? Ты всё время отвлекаешься, Сева. Ты не сказал, я сильно изменилась с последней встречи? Всё-таки, три года прошло и мне уже не семнадцать, — не унималась она.
— Выглядишь хорошо, но блондинкой тебе было лучше, Катя. И волосы ты зря отстригла, — чёрт, надо было мягче как-то или вообще соврать. Зачем он так с ней? Она же не виновата в этой ситуации.
— А ты каким резким был тогда и сейчас не поменялся, — обиделась. Ну вот. Ещё и её утешать. Машу бы Ирина ещё вразумила к ним не подходить.
— Люди не меняются, Катя, — ответил он и тут же немного сгладил углы, — Так какая у тебя специальность, я пропустил?
— Если отвлекаться по сторонам, конечно, ничего не услышишь. И вообще, почему мы в тихий ресторан не пошли? Здесь контингент какой-то непонятный. Я не пью всякие коктейли и алкоголь. Я тебе пять минут назад говорила, специальность, — менеджмент организации… Знаешь, довольно трудно учиться и экзамены сложно сдавать, но я привыкла…
Он не слушал что она дальше говорила, наблюдая за Машей. Та буквально в золу испепелила его глазами и ему показалось, что глаза заблестели от слёз. Она видимо, намеревалась подойти, но постояв несколько секунд, что-то сказала Ирине и они спешно покинули бар. Отлегло. Но во рту был привкус собственной крови и разочарования. От себя и своего свинского поступка. Но ведь он хотел сам, чтобы она его возненавидела сейчас, чем страдала потом. "Цель достигнута, молодец Сева", — подумал он и невесело запил эту мысль двойным виски, чувствуя себя ещё паршивее от последнего взгляда "побитой собаки" Маши.
Сначала Маша решила, что не будет тратить на него свои слёзы. Да и расстраивать подругу в её день рождения не хотелось. Много чести для этого подлеца. Но, вернувшись домой после недолгой прогулки, во время которой она была спокойна и даже бодра Маша, не раздеваясь, рухнула на холодный пол и ревела белугой почти полчаса. Затем, скидывая с себя вещи, прошла в душ и там продолжила под струями воды ещё сильнее реветь, размазывая тушь и помаду по лицу.
А день так хорошо начинался. Она вчера купила симпатичный миленький букетик эустом Ире в горшочке, чтобы подруга сама растила их. Накрыла поляну у шефа, всех позвала, нарядила в поздравительную бутафорию и на славу сюрприз организовала, даже её несносного мужа подключила, приглушив в себе личную неприязнь к Сергею. Затем, узнала от подруги шокирующие новости о том, что у той появился некий поклонник, с которым Ира познакомилась на корпоративе, пока выходила на террасу подышать. И этот самый поклонник, тире будущий любовник, по мнению Маши, прислал ей обалденный букет нежных пионов и кашемировый брендовый шарф зелёного цвета. Столько событий за день произошло, и такой печальный финал под ночь.
Поступок Севы из колеи её здорово выбил. Молодец, ничего не скажешь. А мог бы просто в лицо сказать, что он наигрался. Как-то благороднее бы выглядел, чтоли. Ира уверяла её всю дорогу, что это, наверное, просто какая-то знакомая и никакой связи может и нет вовсе. Может и нет, как знать. Значит, будет. Её чуйка никогда не обманывает. Слишком пришибленным он выглядел от неожиданности. По глазам видела, опасался, что она скандал закатит. Значит, девушка имеет вес в его глазах. Ну да, куда Маше с такими холёными тягаться? Там же снобизмом и хорошими манерами за километр попахивает. На фоне этой мамзели Маша выглядела уличной дворняжкой. Только вот девушке бы цвет волос на холодный блонд поменять и Севе бы пересмотреть места для приглашения такой особы. Не для неё этот бар был явно. Она там как принцесса среди челяди выглядела, забавно морща свой задранный носик. Умом Маша даже понимала его. Они друг другу подойдут и Азаров рядом с этой холодной треской даже солиднее будет выглядеть. Но слёзы аргументов не слышали и сами, почему-то, лились не переставая. Её снова не выбрали, такая у неё участь по жизни, видимо. Она опять осталась одна в
