— Папа! — укоризненно заметила она.
— Ну хорошо. Сейчас соображу. Я, наверное, посижу у камина и почитаю немного. После обеда лягу поспать, как обычно. Затем посмотрю новости по телевизору — если, конечно, электричество будет. Затем ужин, потом опять посижу у камина, потом лягу спать. Нормальный, насыщенный деловой активностью день.
Кэт не могла сдержать улыбку. Она подошла и поцеловала его в щеку.
— О-о-о… — протянула она, отпрянув и проводя по его щетине пальцами. — Может быть, ты найдешь также время и побриться? Силии и мне нравится, когда ты побрит, принаряжен и в хорошем настроении.
Силия хихикнула. Джейк бросил в ее сторону неодобрительный взгляд. А потом и сам не выдержал — рассмеялся.
— Поскорее бы Дэниел подрос, чтобы в доме появился еще один мужчина. Управлять двумя женщинами из инвалидной коляски — это не шутка.
— Вам принести еще кофе, когда вы будете читать у камина? — спросила Силия, приближаясь к каталке.
Джейк отрицательно покачал головой.
— Нет, и так уже выпил лишнего. Что-то у меня в желудке покалывает.
Кэт, забеспокоившись, потрогала его лоб.
— По-моему, ты немного горячий. Давай-ка смерим температуру.
— Не-е-ет, не надо. Я чувствую себя нормально.
— Ну хорошо. Но если появится головная боль, озноб — сразу же мне скажи.
— Слушаюсь, доктор. Вы узнаете эту новость первой.
— Сарказм в данном случае неуместен.
— Я начинаю сожалеть, что отправил тебя на медицинский факультет. Ты бы принесла больше пользы на поприще похоронной службы.
— Папа!
— Ну, давай, женщина! — сказал он, обращаясь к Силии. — Подвези-ка меня к огню.
Когда они выезжали из дверей кухни, Джейк махнул Силии рукой, чтобы она остановилась.
— Кэт, — сказал он, оборачиваясь, — какие у тебя планы на сегодня?
— Раз уж все равно делать нечего из-за непогоды, я думаю, выведу Дэнни подышать свежим воздухом.
Он кивнул, затем, глядя на Силию, скомандовал:
— Вперед!
Кэт засмеялась, хотя в ее голосе слышались грустные нотки. Она понимала, как тяжело было ее отцу превратиться в затворника после энергичной, деятельной жизни. Хотя, с другой стороны, затворничество тяжело при любых обстоятельствах. Несомненно, последние пять лет были нелегкими и для Итана Миллза.
Кэт до сих пор не имела об Итане Миллзе твердого мнения. Итан отбывал наказание как убийца. Она не сомневалась, что он хочет добиться того, чтобы видеться со своим сыном. Это делало его опасным, под каким бы углом ни смотреть. И все-таки он ей импонировал — настолько, что ей хотелось поддерживать связь. И как это ее характеризует? Она не знала ответа.
Кэт снова подошла к окну. Струйка дыма, поднимающаяся над холмом, стала видна еще отчетливее. Это было похоже на сигнал. Итан, должно быть, нервничает. Надо что-то делать. Может быть, взять в охапку Дэнни и спуститься вниз, чтобы он встретился со своим отцом?
Итан увидел приближающуюся Кэт, когда, стоя у окна, смотрел на заснеженный пейзаж. В руках у нее была веревка, и Итан понял, что она что-то тянет за собой. Это был Дэниел! Она везла его на больших пластмассовых санках. Сердце у него заколотилось от радости. Он не радовался так даже в день выхода из тюрьмы. Дэниел — его жизнь, его кровь, его будущее. Он жил для сына, и вот наконец сейчас они встретятся!
Он видел, что Кэт с трудом давался каждый шаг. Его первым порывом было ринуться им навстречу, принести сына в домик как можно скорее, но он сдержался.
Вместо этого подошел к зеркалу — посмотреть, что увидит его сын. Не испугают ли ребенка его длинные волосы? Он решил было, что лучше завязать их в косичку на затылке, но передумал. Да, это он, человек в зеркале. Он вспомнил, что отец учил его никогда не извиняться за то, что ты такой, а не другой. Пусть Дэниел увидит человека, какой он есть. Предрассудки — болезнь взрослых.
Он вернулся к окну.
Уже за несколько метров до домика Кэт, заметив Итана в окне, махнула ему рукой. Итан помахал ей в ответ, подошел к двери и открыл ее изнутри; мальчик увидел его, на лице — настороженность. Кэт принялась отряхивать ботинки на крыльце; Дэнни поднялся с санок, подошел к ней, взял за руку и прижался к ее боку.
— Дэнни, — сказала она, — это твой папа. Мальчик вытаращил глаза, затем, насупившись, из-под бровей уставился на Итана. Видимо, он больше смущался, чем был напуган.
— Здравствуй, Дэниел, — сказал Итан, моргая от выступивших слез. Он все еще не мог поверить, что перед ним действительно его сын и он с ним разговаривает.
Кэт, сверху вниз глядя на мальчика, положила руку ему на плечо.
— Ты что, Дэнни, не можешь сказать «здравствуйте»?
— Здрасьте, — буркнул мальчик.
Итан наклонился, протянул руку. Дэниел посмотрел на руку, затем положил в ладонь Итана свою ручку в варежке и опустил глаза.
— Ну, — сказал Итан, глядя на Кэт и улыбаясь ей, — заходите, а то на улице холодно.
Они зашли в дом, и Итан закрыл дверь. В очаге ярко горел огонь. Кэт помогала Дэниелу снять куртку. Мальчик стоял, разглядывая его, а Кэт в это время снимала пальто и шапку.
Итан чувствовал себя на удивление растерянно. Он горел желанием взять ребенка на руки, но не мог. Он понимал, что мальчик может до смерти напугаться.
— Ну, почему бы нам не сесть? — сказал он, жестом указывая Кэт на кресло у огня.
Дэнни будто прилип к Кэт: он бочком присел на то же кресло. Итан уселся в другое. Он не сводил глаз с мальчика, который тоже с любопытством разглядывал его из-под насупленных бровей.
— Я очень долго ждал этого дня, Дэнни, чтобы увидеть тебя, — сказал Итан. — Сейчас я… очень счастлив, но долгое время не находил себе места от тоски. — (Мальчик молча слушал.) — Ты мой сын, ты самый важный человечек для меня на всем свете.
Дэниел все молчал, Кэт гладила его по голове.
— Дэнни у нас иногда очень застенчив. Поначалу. Но уж как только заговорит — не остановишь.
— А что вы сказали ему обо мне? — спросил Итан.
— Что вы пришли навестить его и что побудете в этом домике дня два.
— А мистер Ролли?
— Папе немного нездоровится. Я думаю, это легкий грипп или простуда. Я прописала ему постельный режим.
Итан кивнул и снова переключил внимание на сына.
— Мой приезд, наверное, очень удивил тебя, Дэниел?
Мальчик кивнул.
— Если б мог, я бы давно уже пришел.
— А почему же не пришел? — заинтересовался Дэниел.
Итан перевел взгляд на Кэт и вздохнул.
— Потому что я был в тюрьме, Дэниел. Они посадили меня в тюрьму на пять лет. Кэт подалась всем телом вперед:
— Э-э-э… я не думаю, что так уж необходимо… Итан, гордо выставив подбородок, отрезал:
— Я не вижу причин говорить не правду. Ложь воздвигает барьеры, а не разрушает их. — И снова обратился к Дэнни:
