— Я не вижу причин говорить не правду. Ложь воздвигает барьеры, а не разрушает их. — И снова обратился к Дэнни:
— Меня посадили в тюрьму за преступление, которого я не совершал.
— Почему?
— Люди ошибаются. А иногда и лгут. Нашлись такие, что решили осудить меня, чтобы им не пришлось брать на себя вину за большую трагедию.
— А как это случилось?
— Поступки подростков иногда трудно объяснить… Самое главное — я сейчас на свободе. И первым делом я пришел навестить тебя.
Дэниел наморщил лоб, обдумывая все это.
— У тебя волосы длинные оттого, что ты был в тюрьме?
Итан засмеялся, Кэт тоже не могла удержаться от смеха. Они весело переглянулись. Он так был поглощен своим сыном, что почти перестал ее замечать. Сейчас, с улыбкой на лице, она показалась ему очень привлекательной, даже чем-то напомнила ему мать, но это было не то чувство, которое сын испытывает к своей матери, — скорее поклонение и восхищение. Восхищение манерами и красотой Кэт. Она отвела взгляд и обняла мальчика.
— Дэнни, это не совсем вежливый вопрос.
— Нет, — возразил Итан, — это хороший вопрос. Длинные волосы — это знак уважения к моему отцу, твоему деду, Эдварду Миллзу, члену племени блэкфут. Он был индеец, Дэнни. И я тоже индеец. И ты.
Мальчик удивленно посмотрел на Кэг — А разве мой дедушка не мой дедушка, мама?
— Конечно, твой. У каждого ребенка есть два дедушки. Один дедушка был папа Итана, другой — мой папа, дедушка Ролли.
Дэнни, не сводя глаз с Итана, теребил свои волосы на макушке.
— Но чтобы быть индейцем, тебе вовсе не обязательно отращивать длинные волосы, Дэниел, — сказал Итан. — Я это делаю, потому что горжусь своим происхождением.
— Я думаю, своей матерью вы гордитесь не меньше, — вставила Кэт едко. Итан кивнул, глядя ей в глаза.
— Да, — сказал он. И продолжил, обращаясь к мальчику:
— Кэт имеет в виду, что моя мать, так же как и твоя, была белая.
— Вот видишь, — сказала она Дэниелу, ероша его волосы, — тебе повезло: у тебя сразу два происхождения.
Дэниел сморщил нос.
— А что такое «происхождение»?
— Индейская кровь и белая кровь, — сказал Итан. — Два народа. Две семьи.
— Ты помнишь, мы говорили об этом, — сказала Кэт. — Когда читали индейские легенды.
— А-а-а, — протянул Дэнни, глядя на шкаф с книгами. Украдкой бросив взгляд в сторону Итана, он подошел к шкафу и принялся искать книгу.
Итан и Кэт переглянулись.
— Я старалась быть с ним максимально правдивой, когда речь заходила об этом, — сказала она.
— Я вижу. Я хочу вам сказать… спасибо.
— Я это делала для Дэнни.
— Мама, — донесся разочарованный голос Дэниела, — ее здесь нет.
Кэт встала, подошла к шкафу и, присев на корточки рядом с мальчиком, тоже принялась искать. У нее была восхитительно красивая, точеная фигура, похожая на фигурку Бекки. Облегающие джинсы подчеркивали упругие формы. Итан постарался не сосредоточиваться на этом — изо всех сил, — но не так-то просто было обойти взглядом такую красивую женщину.
— Вот она, — сказала Кэт, доставая книгу с полки и отдавая Дэниелу. Мальчик бережно взял ее в руки. Какое-то мгновение он молча смотрел на Итана, видимо собирая все свое мужество, затем подошел и сунул книжку ему в руки.
Итан взял книгу.
— Да, — сказал он, быстро пролистывая страницы. — Я сразу обратил на нее внимание. Очень интересная книга.
Дэнни, повиснув на ручке кресла, заглядывал в книжку. Он был так близко, что Итан ощущал запах его волос, недавно вымытых душистым шампунем, видел его гладкую кожу, по тону намного светлее, чем его. Итан слегка коснулся волос сына, затем положил руку ему на плечо. Дэниел чувствовал эти прикосновения, но не выказывал признаков недовольства. Все его внимание было приковано к книге.
Взглянув на Кэт, которая опять села в кресло, Итан увидел тень опасения на ее лице. Она, однако, сделав видимое усилие над собой, улыбнулась. Он понял — возможно, подспудно он и раньше понимал это, — что Дэниел может стать для них яблоком раздора если не в юридическом, то в эмоциональном смысле. Он видел, что она терпит это только ради ребенка — самой ей это явно не по душе.
— Какая твоя любимая легенда, Дэниел? — спросил он.
Мальчик пожал плечами.
— Может быть, я принесу книжки про индейцев, которые тебе больше понравятся? — предложил Итан. — Хочешь?
— А-ха.
— Ты любишь читать?
— А-ха. Мама читает мне «Чарли и шоколадная фабрика», — сказал Дэниел.
— Он очень любит Ролла Даля, — объяснила Кэт.
— Мама читала мне эту книжку, когда я был маленький, — сказал Итан.
— О! Моя мама тоже мне ее читала! — воскликнула Кэт, обрадованная таким совпадением. — Я вообще-то читала некоторые из книг в этом шкафу, когда была уже постарше, лет в двенадцать.
— Да, я тоже прошел через эту фазу, — сказал Итан, улыбнувшись, . — но я в этом возрасте перешел сразу к романам о Кожаном Чулке. А после Купера взялся за Роберта Льюиса Стивенсона и, конечно же, Марка Твена.
— Довольно широкий круг чтения. Наверное, у вас в голове роилось много грандиозных идей после всего прочитанного?
— Да, это я унаследовал от родителей. Я научился думать своей головой, по примеру родственников с материнской стороны. А от отца я научился думать сердцем. Это может стать очень мощным резервом, Кэт. Сердце — вместилище и мудрости, и души. Я бы хотел, чтобы и Дэниел этому научился.
Мальчик взглянул на него снизу вверх. В первый раз они открыто посмотрели друг на друга. Любознательность Дэниела взяла верх над настороженностью. Итан обнял его за плечи.
— В мире очень много интересного, Дэнни, — негромко сказал он. — Я так многому хочу тебя научить…
Кэт молчала. Это было явное неодобрение. Итан, взглянув в ее сторону, заметил, что у нее раскраснелись щеки.
Он закрыл книгу, вложил ее в руки Дэниела и сказал:
— Отнеси маме. Я думаю, она хочет посидеть с тобой.
Дэнни перешел к креслу Кэт, притиснувшись к ней вплотную. Она погладила его по голове; настроение ее явно улучшилось.
Громко выстрелило полено в очаге, выбросив в трубу целый сноп искр; все обернулись к камину и некоторое время смотрели на горящие поленья. Затем Кэт, обняв Дэниела, который рассматривал картинки в книге, сказала, обращаясь к Итану:
— Очередной фронт метели ожидается во второй половине дня. Вам придется провести здесь еще день-два, может быть, больше.
— Не хотелось бы мне злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Не оставим же мы вас на улице в такую пургу!
— Но не прочь и проводить?
Кэт посмотрела ему в глаза. Это был не просто взгляд. Ему показалось, она не знает, что ответить.
