— Но, как видишь, Клайд придает очень большое значение деталям, — сказала Джастина. — Похоже, он из тех, кто на всю жизнь запоминает, какой цветок носил в петлице, когда встречался с очередной возлюбленной.
— А с другой стороны, согласись, Джастина, что было бы скучно вечно видеть перед глазами людей, кто никогда ни о чем не думает, будучи уверен в том, что не может изменить окружающий мир. Наверное, тебе знакомы такие безмозглые прелестные божьи создания, которые всегда следовало бы иметь перед собой: зимой, когда вокруг холодно и уныло, — чтобы радовать глаза, а летом — чтобы освежать разгоряченный мозг. Клайд из тех, кто не думает о том, что было бы безопасней не высовываться и ничем не отличаться от других. Ведь очевидно, что такие люди живут гораздо спокойнее и увереннее. Они могут безмятежно взирать на борьбу других, наблюдая за ней со стороны. Им не дано узнать торжество побед, но зато они избавлены от горечи поражений. Они живут так, как следовало бы жить всем нам — без всяких треволнений, ко всему равнодушные, безмятежные. Они никого не губят и сами не гибнут от вражеской руки…
Почувствовав, что говорит слишком патетически, Марк умолк, словно устыдившись своих выспоренных слов.
— Да, — медленно протянула Джастина, — похоже, что ты прав. Хотя мне кажется, что мы излишне усложняем дело. Главным достоинством и, возможно, недостатком Клайда является то, что у него ни от кого нет никаких секретов. А вот я так не могу.
— Почему?
— Когда мне что-то очень нравится, я никогда никому не говорю об этом. Это все равно, что отдать другим какую-то дорогую тебе частицу. И знаешь, мне нравится иметь тайны. Это, пожалуй, единственное, что может сделать для нас современную жизнь увлекательной и загадочной. Самая обыкновенная безделица приобретает удивительный интерес, как только начинаешь скрывать ее от людей. Знаешь, Марк, уходя из дома, я теперь никогда не говорю слуге, куда направляюсь. Скажи я это — и все удовольствие пропадет. Согласна, это смешная прихоть, но она каким-то образом вносит в мою жизнь настоящую романтику. Ты, наверное, скажешь, что это ужасно глупо.
Марк пожал плечами.
— Нисколько, дорогая Джастина. Ты забываешь, что я человек женатый, а между прочим, в том и состоит единственная прелесть брака, что обеим сторонам неизбежно приходится изощряться во лжи. Вот я, например, никогда не знаю, где моя жена, а моя жена не знает, чем занят я. И при встречах мы вполне удовлетворяемся тем, что рассказываем друг другу разные небылицы. Правда, у меня складывается такое впечатление, что жена делает это гораздо лучше, чем я. Она уж точно никогда не запутается, а со мной это бывает постоянно. Впрочем, если ей случается уличить меня, она не устраивает сцен. Ты не поверишь, Джастина, но иной раз мне становится даже досадно от этого. Но она только подшучивает надо мной.
Джастина хитро прищурила глаза.
— Марк, позволь мне усомниться в твоих словах. Я же знаю, что ты прекрасный человек, но ведешь себя так, как будто стыдишься своей собственной доброты, и пытаешься изобразить из себя этакого фата, но ты же не такой, согласись.
Симпсон смущенно покраснел.
— Может быть, у меня такая поза, — признался он, — может быть, таким образом я просто пытаюсь выбиться из серости бытия.
Джастина махнула рукой.
— Да брось ты, Марк. Уж тебе-то грех жаловаться на серость бытия. По-моему, женщины за тобой ходят, как за богом. А это всегда позволяет сделать жизнь разнообразной и привлекательной. Можно даже не отвечать ни на чьи чувства, а просто играть.
Сидя на краешке стола, Марк задумчиво теребил в руке небольшую изящную пудреницу из косметического набора Джастины.
— Знаешь, мне иногда надоедает играть. Я и так слишком много времени и сил отдаю сцене. В жизни хочется иной раз поступать не так, как от тебя ожидают. Иногда хочется быть неверным, делать все наперекор тому, что считается приличным. Кстати, насчет верности. Ты знаешь случай, который произошел со знаменитой актрисой мисс Карнель?
— Самой капризной, самой безрассудной и самой удивительной актрисой Лондона начала прошлого века? — спросила Джастина.
Марк кивнул.
— Да. Один старик… Ну, может быть, его еще нельзя назвать таким словом, ему было где-то лет около шестидесяти, решил взять ее на содержание. У него спросили: вы надеетесь, что она будет верна вам? А он ответил: нисколько. Но она полюбит меня до безумия. И знаешь, так на самом деле и случилось. Правда, их любовь длилась совсем недолго, лишь год, однако она действительно была ему верна и не давала ни малейших поводов для подозрений.
— К чему это ты? — спросила Джастина.
— А к тому, что каждый ищет в жизни разнообразия, и не только в жизни, но и в любви. Нельзя осуждать Клайда за то, что он увлекся молодой актрисой.
Джастина едва заметно пожала плечами.
— А я и не осуждаю его за это, я лишь подсознательно чувствую, что в этих восторгах Клайда по поводу его встречи в любительском театре для меня таится что-то новое и неожиданное. Я даже допускаю… — она немного помолчала, словно ей самой было трудно произнести эти слова, — что мне придется расстаться со сценой.
Марк комично замахал руками.
— Да брось ты, Джастина. Ты рождена для сцены и не сможешь заниматься в жизни ничем иным.
Она натянуто улыбнулась.
— А кто тебе сказал, что я собираюсь чем-то заниматься? Может быть, я просто буду прожигать жизнь, думая только о том, как дожить до утра.
Симпсон посмотрел на нее с недоверием.
— Неужели ты на это способна? По-моему, это невероятно скучное занятие.
Джастина улыбнулась.
— Ну не скажи. Можно найти упоение даже во вскапывании грядок. А уж в прекрасном ничегонеделании и подавно.
Глаза у Марка округлились. Очевидно, он понял, что Джастина говорит совершенно серьезно и, зная ее как человека твердого и уверенного в своих поступках, вполне допустил, что такое возможно. В конце концов, она вполне обеспеченная дама в том возрасте, который вполне оставляет возможность для плотских развлечений и сибаритской жизни.
— С кем же я буду выступать на сцене, Джастина? — жалобным тоном протянул он, заставив ее рассмеяться.
— С Констанцией Шерард, — ни секунды не задумываясь, ответила она. — Знаешь, я вполне доверяю вкусу Клайда. Думаю, что она действительно неплохая актриса. Но на всякий случай неплохо было бы убедиться в этом собственными глазами. А, что скажешь?
Марк ошалело смотрел на Джастину, на сей раз не разобрав, шутит ли она или говорит серьезно.
— Тебе так кажется? — наконец с сомнением выдавил он.
