Одна маленькая группа неподалеку – молодой человек и две девушки – отпускали замечания совершенно открыто. Юноша, которому на вид было девятнадцать или двадцать лет, чьи кудри блестели от фиксатуара, а на жилете были перламутровые пуговицы, пристально смотрел на Мартина несколько секунд, открыто изучая его со слабой улыбкой и приподняв брови. Затем он повернулся к своим спутницам, сделав замечание, которое вызвало взрыв хохота среди них.
– Нет, я не знаю, кто он такой. Он мне совершенно незнаком. Как и его портной, слава Богу.
Потом все трое отошли подальше к группе, которая стояла у ступеней. Мартин молча смотрел в бокал вина. Потом, когда он опять поднял глаза, перед ним стояла Джинни и улыбалась.
– Вот где ты прячешься! Ты не входил через главный вход. Думаю, что ты проскользнул через задний. Что случилось? Ты весь красный.
– Вечер теплый.
– Ну да.
– Да. Ну хорошо. Если хочешь знать, я услышал, как надо мной смеялись, точнее, над моей одеждой.
– Юноша или девушка?
– Я не уверен.
Джинни с удовольствием рассмеялась.
– Иди сюда, скажи мне, кто это был.
– Вон тот расфранченный щеголь, с черными кудрями, который благоухает и сияет.
– Все лучше и лучше! – Опять рассмеялась Джинни. – Мне даже не нужно оглядываться, чтобы узнать, кто это. – Но она все-таки повернулась и посмотрела. – Да, так я и думала. Это Сидни Херн.
– Один из Хернов с Бринк-энд-Милл?
– Да, он старший сын Оливера Херна. Но не стоит обращать внимание на то, что говорит Сидни. Они все ужасные снобы, представители этих семей, а Сидни больше всех о себе воображает.
– Если ты так считаешь, зачем же ты пригласила его?
– Потому что если бы мы этого не сделали, то и нас никогда не пригласили бы в Эймбери-хаус. Кроме того, иногда Сидни бывает по-своему очарователен. Но он не имел права быть грубым с тобой, и я собираюсь ему об этом сказать.
– Лучше тебе этого не делать, – сказал Мартин. – Я предпочитаю сражаться сам.
– Хорошо, допивай вино и пойдем со мной, я представлю тебя некоторым гостям.
В этот момент к ним подошел высокий молодой человек, чье свежее, открытое лицо сразу же узнал Мартин.
– А кое-кого ты уже знаешь, – произнесла Джинни. – Ты помнишь Джорджа Уинтера из Чейслендс? Вы встречались прошлым летом, когда он приезжал к нам с сестрой, бабушкой и дедушкой.
– Конечно, я помню, – сказал Мартин.
– Я тоже, – сказал Джордж; его взгляд был прямым и открытым. – Вам удалось убить еще гадюку?
– Не в Рейлз. Только в каменоломне. Они доставляют нам много беспокойства в горах.
– Где-то здесь моя сестра Леони. Она будет рада опять вас увидеть. – Джордж оглянулся, но Леони нигде не было видно. – Наверно, она на террасе с Хью. – Он повернулся и заговорил с Джинни. – Я надеюсь, что могу рассчитывать на удовольствие танцевать с вами первый танец – если вы еще не приглашены?
– На первый танец? Боюсь, что приглашена. Я обещала его Мартину. – Джинни достала крошечную карточку. – Я запишу вас на второй.
Джордж поклонился и отошел. Мартин смотрел на улыбающуюся девушку.
– Ты сказала, что обещала танец мне…
– Не беспокойся. Это кадриль. Это как раз для тебя.
– Ты отдаешь предпочтение мне, чтобы держать на поводке Джорджа Уинтера?
– Думаю, тебе не приходит в голову, что я предпочитаю танцевать с тобой.
– Нет, не приходит.
С галереи, где сидели музыканты, раздались аккорды. Один из музыкантов подошел к балюстраде и попросил гостей приготовиться к танцам и занять свои места. Смеясь и разговаривая, гости подчинились. Несмотря на огромные размеры зала, все едва разместились в нем, танцующим не хватало места, чтобы выполнять фигуры.
– Ты выглядишь очень сердитым, – сказала Джинни, выступая рядом с Мартином, рука в руке.
– Мне нужно сосредоточиться, иначе я все сделаю не так.
– О, это не имеет значения. Это часть веселья.
– Только для тех, кто наблюдает.
Он благополучно добрался до конца танца, и Джинни была очень довольна им.
– Ну вот видишь! Это совсем неплохо. – Она подняла к нему раскрасневшееся лицо, обмахивая себя маленьким шелковым веером. Потом, смеясь, она помахала и на него. – Ну, а теперь, если ты еще дышишь, принеси нам напитки.
Когда он вернулся с двумя бокалами, то увидел, что она беседует с Сидни Херном. Она посмотрела на него озорным взглядом и представила их друг другу.
– Кокс? – спросил Херн. – Я слышал это имя?
– Возможно, что да, – ответил Мартин. – Моего отца хорошо знают в округе. Он каменщик. И я тоже. Мы выполняли работу на фабрике вашего отца около восемнадцати месяцев назад. Пристройка к вашему паровозному депо.
– Правда? Я не знал об этом. Мой отец мало занимается сейчас заводом. Этим занимается управляющий. Что касается меня, то я никогда там не был.
– Нет? – сказал Мартин. – Тогда вам бы следовало.
– Зачем? – спросил Херн, глядя на него с недоумением.
– Если бы вы или ваш отец побывали там, то обнаружили бы, что там нарушается закон.
– О чем вы говорите?
– Я говорю про закон о детском труде, который запрещает труд детей в возрасте до девяти лет на каких бы то ни было фабриках. Но такие маленькие дети работают в Бринк-энд. По крайней мере, так было восемнадцать месяцев назад.
– А вам какое до этого дело?
– Нарушение закона касается всех.
– Бринк-энд – не единственная фабрика, где работают такие маленькие дети. Большинство фабрик в Долине делают то же самое.
– Тогда, значит, вы все-таки знаете об этом?
– Я во всяком случае знаю, что сами ткачи не обращают никакого внимания на закон. Они хотят, чтобы их дети начинали работать как можно раньше, потому что им нужны деньги.
– Они не были бы им так нужны, если бы им платили нормальную заработную плату, которая позволяла бы им растить детей, не превращая их в рабов.
– Я полагаю, что вы один из тех, кто считает, что дети бедняков должны ходить в школу до девяти лет?
– Да.
– Господи, а кто будет платить за их обучение?
– Те, у кого есть деньги.
– Вы и себя сюда включаете?
– Нет, не включаю.
– Что замечательно, что все, у кого нет денег, всегда готовы диктовать тем, у кого они есть, на что их надо тратить.
– Это делали не только те, у кого ничего нет. Я могу привести в пример лорда Эшли.
– Да? Этот лорд ваш приятель?
– Нет. Он был другом бедных.
– Но вы бедны. Вы сами так сказали.
– Не настолько, – ответил Мартин, – чтобы продавать себя в рабство на Бринк-энд-Милл.
– Послушайте, Мэсон, или как вас там зовут…
– Кокс, а не Мэсон, – поправил Мартин.
Два молодых человека смотрели друг на друга молча, глаза в глаза. Но мисс Джинни, хотя ей и нравился их спор, теперь сочла нужным прервать его.
