— А что скажете вы о другой правительнице — королеве Бланке Кастильской? По всеобщему признанию, ей было присуще немало добродетелей, в числе коих называли твердый характер, способность к справедливому управлению подданными, а кроме того, политическую дальновидность в соблюдении интересов державы!
И вновь ответ мессера Латини не заставил себя ждать, прозвучав с присущим маэстро изяществом:
— Что ж, ум, ловкость и прозорливость не такие уж редкости среди женских свойств! Несчастья начинаются, когда черты эти под влиянием мирских соблазнов извращаются до лжи, притворства и коварства, которые также не чужды дочерям Евы. А именно это и произошло с донной Бланкой, королевой Кастильской, на словах так ратовавшей за образцы добродетели, но в то же время с чисто женским лукавством заманивавшей не только врагов, но и союзников в искусно приготовленные ловушки!
— Но даже сам ее супруг-король… — в запальчивости снова попытался спорщик перебить собеседника, однако нарастающий ропот вокруг заставил его умолкнуть.
— Не зря древние говорили: «Природный порядок должен охраняться государством!» — вознесся над нестройными выкриками все тот же молодой басок, и сэр Брунетто кивнул одобрительно.
— О природном порядке и идет речь! — подхватил дерзкий юнец запальчиво, не желая сдаваться. — Разве не в природе женщине по-матерински печься о своих подданных?.. — Но в этот самый момент голос вдруг изменил ему, сорвавшись на визгливый фальцет.
И тогда-то мессер Латини обернулся и пристально взглянул в лицо юноше.
— Я готов обосновать значение сказанного, — вымолвил он голосом неожиданно мягким, с чуть уловимой нотой насмешки. — Эст модус ин рэбус! Есть мера вещей! — утверждал Гораций. И пусть достойнейшая из дочерей Евы, наделенная всеми возможными добродетелями, возрастет в стенах Флоренции! — Здесь искуснейший из риторов широким жестом обвел окрестности и склонил голову, словно выражая почтение воображаемой даме. — Однако, не произведя на свет чад, она едва ли сможет стать истинной матерью для своих подданных — скажите, прав ли я, друзья?
Дружный ответный гул не оставил в этом ни малейших сомнений.
— Но разве женщина, которая счастливо разрешается от бремени и дарит супругу детей, не поглощена семейными заботами настолько, что политические страсти перестают волновать ее ум и занимать время? — обратился магистр прямо к молодому человеку и, не дождавшись ответа, заключил: — Я искренне верю, что таково и ваше мнение… да, ваше мнение, почтенная донна Мореска!
При последних словах сэр Брунетто не без изящества изогнулся в легком поклоне. Юноша же покраснел до корней волос и опустил голову, скрыв лицо за полями шляпы.
А в следующую минуту изумленные слушатели не веря глазам, в полном молчании провожали взглядом его стройную, быстро удаляющуюся фигуру.
— Семьдесят два кило. Обалдеть! — тихо воскликнула Вероника.
— Да слезь ты с весов и успокойся! — прикрикнула из кухни Светка. — Ты кто — балерина? Или девочка пятнадцати лет? Первое свидание у тебя?
Вероника послушно задвинула коварное устройство со шкалой и стрелкой под диван и огляделась с почтительной завистью.
В гостях у подруги она чувствовала себя как ученица на экскурсии.
Светланина квартира сошла с экрана западного сериала.
Все здесь сверкало непривычными красками и линиями, все погружало в мечты о нездешней жизни. Кухня отделялась от гостиной фигурной аркой, и глаза Вероники никак не могли привыкнуть к новаторскому дизайну и каждый раз искали продолжения стены. В углу спальни располагалась беговая дорожка. А прямо над Вероникиной головой висела люстра с вентилятором и ионизатором воздуха. От этого ионизированного воздуха голова у Вероники начинала слегка кружиться, и казалось вполне вероятным, что ей самую малость больше пятнадцати лет. И вполне возможным представлялось стать стройной, как балерина.
— Между прочим, я в детстве занималась хореографией! — объявила она в ответ. — Целых два года. Даже весь станок помню: плиссе, батман-тэндю… Не веришь? Иногда кажется, до сих пор могу и адажио сделать. А может, даже гранд-батман!
— Кажется — перекрестись! — отрезала подруга. — Хорош махать ногами! Иди лучше сюда и подай блендер.
В кухне у Светланы красовалась барная стойка с миксером и блендером для коктейлей.
— Хотя, конечно, какое там адажио с твоими коктейлями! — лицемерно вздохнула Вероника, усаживаясь за стол. — В каждом калорий, наверно, триста.
— Ну понятно, не то что в твоих макаронах! — поддела подруга, расставляя длинные синие стаканы.
— Да-а, насчет макарон уж точно… Мне и Колька говорит: мы ж не итальянцы! Я, говорит, борща уже три года не ел!
— И что — правда три года?!
— Не-ет, ну почему? Вот готовила… когда это? По-моему, в этом месяце уже…
Светлана фыркнула, извлекая из микроволновки бутерброды с сыром и ломтиками помидоров.
— Шустрая ты у нас, Светка! — восхитилась Вероника. — Наверное, поэтому и фигуру сохранять умудряешься, да? Или потому что тренажер?
— Питаться я правильно умудряюсь… и одеваться, между прочим, тоже, — буркнула Светка.
Дома челка у нее была спрятана под пластмассовый ободок, и от этого лицо выглядело непривычно симметричным и простеньким, как у положительной героини фильма советских времен. И отчего-то печальным. Хотя печалиться в такой обстановке, полагала Вероника, было физически невозможно!
Неужто на саму хозяйку весь этот заморский комфорт не оказывал своего волшебного тонизирующего действия?
— Сорок лет — бабий век, что ты хочешь, подруга? — вздохнула Светка, как обычно, прочитав ее мысль. — Гормональный сдвиг — и привет! Уже и настроение не то, и обмен веществ… Холестерин всякий… Тут уж никакое адажио не поможет. Ну, или если, может, разориться на приличный фитнес-клуб…
— Слу-у-ушай!! — радостно шлепнула Вероника по столу и даже привскочила. — Все забываю рассказать! Недавно видела по телевизору бабку лет восьмидесяти — ну, знаешь, обыкновенная такая бабка, из деревни. Рассказывает, что всю жизнь была толстая, а к старости так совсем, да еще и вся больная. В общем, еле ходила, даже печку растопить уже не могла. И представляешь? Начала танцевать!
— От печки?
— Не-е-ет, почему от печки? Нормально так! Ну конечно, по-старушечьи, с притопом, с прихлопом… Не то что девочки у станка, конечно. Так она за год похудела на девятнадцать килограммов! Пляшет целый день: и когда картошку чистит, и когда подметает. — Вероника попробовала было изобразить припляс с веником в руках, но махнула рукой и уселась обратно. — Короче, молодец бабуля! Умывается — и то с притопом. Сама себе что-то под нос напевает… Главное, говорит, от кучи болезней вылечилась! А в деревне первое время, конечно, хохотали и пальцами показывали, когда она в магазин пританцовывала, а потом видят — помолодела бабка на глазах, и тоже давай! Так теперь она еще одну старуху обучает. Такие кадры! Сидят рядышком, вяжут и на диване подпрыгивают. Деревенский фитнес-клуб. Представляешь?!
