— Доктор, детектив Лэнки работает над этим. Наша задача — вернуть вас.
— Куда вы меня потом отвезете?
Я надеялась, что мой вопрос поможет слушателю.
— Будем ждать приказа.
Ладно. Не поможет.
Если мужчина в данный момент наблюдал за моим пульсом, он должно было видел, что тот подскочил. С каждой милей, приближающейся к кампусу и лаборатории, я все больше беспокоилась о том, что найду. Слова Расса вернулись, его незаконченные предложения. Он обвинил доктора Оукса в том, что произошло, и все же я не была уверена в серьезности этого заявления.
Я провела влажными ладонями по джинсам, вытирая пот, вызванный новыми заботами. Как только я это сделала, почувствовала что-то твердое. Флешка все еще лежала в кармане, куда я положила ее раньше, когда одевалась.
Офицер Мэнс повернул машину к кампусу. С годами этот междугородний кампус рос. То, что возникло как медицинский центр семьдесят лет назад, выросло до гораздо большего. Скрытая жемчужина в университетах Среднего Запада, новые здания, отличные аккредитованные преподаватели и увеличившееся число студентов были свидетельством тяжелой работы и самоотверженности. Я была счастлива проводить свои исследования под эгидой этого университета.
Теперь же казалось, что все кончится.
Я надеялась, что происходящее было просто помехой, а не смертельным диагнозом.
Слишком много хорошего можно было сделать с нашей формулой. Первые тестовые испытания были обнадеживающими.
По моим биологическим часам было около пяти утра, но небо над высокими огнями все еще оставалось черным. Большинство студентов, живущих в кампусе, спали, в то время как преподаватели и персонал не появятся еще два часа или больше.
Так было не во всех отделах. Некоторые требовали круглосуточного присутствия.
Офицер Мэнс остановил машину на стоянке рядом со входом, на которую я заходила ежедневно в течение многих лет. Странно было видеть стоянку такой пустой утром. Обычно я приходила после восьми. Если бы не назначенное мне место для парковки, я бы оказалась у реки.
— Мы здесь, — объявил офицер Стэнли.
— Я знаю, что спрашивала раньше, — начала я, — но не могли бы вы сказать мне еще раз, что я должна сделать?
— Мы можем не торопиться, — сказал офицер Мэнс. — Может, трудно увидеть разрушение. Нам просто нужно, чтобы вы были честны во всем, что кажется пропавшим.
— Разрушение?
— Все не так плохо, как кажется, — сказал офицер Стэнли. — После тщательной инвентаризации мы зададим вам несколько вопросов…
Быть честной.
Это было единственное, чего Расс мне не говорил.
Офицер Стэнли открыл дверцу и через несколько секунд вышел из машины и открыл мою. Прохладный весенний воздух успокоил нервы, когда я встала на стоянке, глубоко вздохнула и посмотрела на знакомое здание. Наши кабинеты и лаборатория находились на пятом этаже — закрытая зона с ограниченным доступом. Войти могли только те, кто обладал соответствующими полномочиями. Даже бригады уборщиков проходили проверку.
Это напомнило мне то, что мне говорили, — взлом был обнаружен сторожем. Наши сторожа знали протокол. Это не было вызовом полиции.
Вспомнив совет Расса не лгать, так же быстро вспомнился совет мужчины из моей спальни. Он не велел мне лгать, и в то же время он не велел мне быть правдивой. Он просил помнить, что ничто не является конфиденциальным. Что бы я ни сказала, это быстро станет известно многим.
А потом он дал еще один мудрый совет.
Не показывать, что я боюсь. Подумать о чем-нибудь другом.
Нет, он сказал мне, о чем думать.
О нем.
Он сказал, что от меня пахнет желанием. Неужели?
Мои рассеянные мысли вернулись к нему, к прикосновению его грубых пальцев к моим грудям и теплу в его глазах, когда он смотрел на них, прикрытых только лифчиком. Как удар молнии, его взгляд сделал что-то со мной, скрутив разум так же, как и тело.
Нелепо было думать об этом, пока мы поднимались на лифте на пятый этаж. Это безумие, что мужчина, которого я встречала три раза, мог повлиять на меня так, как он.
Лифт остановился.
— Доктор Карлсон, у вас есть пропуск на этаж?
— Что?
Двери не открывались без пропуска. Разве у них не должно быть способа войти?
Они же полиция.
— Разве у вас здесь нет других офицеров? — спросила я. — Они могут открыть лифт кнопкой снаружи. — Я кивнула офицеру Мэнсу. — Вы можете позвонить им.
— Доктор, было бы проще, если бы вы могли просто открыть его.
Я порылась в сумочке, внезапно почувствовав себя неловко от такого расположения вещей.
— Я… я не уверена, что взяла с собой пропуск. После всего, что произошло, я ни о чем не думала.
Без предупреждения лифт снова двинулся, спускаясь туда, откуда мы пришли.
— Какого черта? — спросил офицер Стэнли. — Найдите свой чертов пропуск.
Мои глаза широко раскрылись, когда офицер Мэнс выхватил у меня из рук сумочку, и часть ее содержимого вывалилась на пол. К счастью, мой пропуск был закреплен в кармане на молнии со специальной подкладкой. Офицер Стэнли нажимал кнопку за кнопкой, но лифт продолжал спускаться, пока, резко дернувшись, не остановился.
Все мы посмотрели на номера, любопытствуя увидеть, где остановился лифт, и одновременно моя сумочка выпала из рук офицера Мэнса.
Мы не вернулись к входу на первый этаж, в большой зал со стульями и информационным столом, где мы вошли. Нет, лифт миновал эту остановку и продолжал спускаться в подвал, в помещение, где хранились припасы и шкафчики студентов. За все эти годы я была здесь всего несколько раз.
Когда двери открылись, подвал оказался таким же, каким был в прошлом, тусклым от устаревшего флуоресцентного освещения и окрашенных цементных стен. Присев на корточки, я потянулась за сумочкой и бумажником с пола, когда оба мужчины вытащили пистолеты.
— Что? — мой голос затих, когда я отступила к серебряной стене.
Коридор за дверью был пуст и пугающе тих, единственным звуком был гул светильников. Я споткнулась и ахнула, когда стена позади меня сдвинулась. Это была не стена, а вторая дверь, ведущая к погрузочным докам.
Я не знала, что лифт может открываться с обеих сторон. Хотя я знала, что это место существует, я никогда не была там раньше.
Мы все обернулись. В отличие от передней части лифта, имевшей две движущиеся двери, задний вход представлял собой одну большую дверь, вероятно, более удобную для погрузки и разгрузки. Мы стояли молча, пока вся стена медленно двигалась в одну сторону. С началом открытия внутрь просочился густой туман, заполнивший лифт.
— Что происходит?
Мой вопрос остался без ответа. Боже, погрузочные доки были в огне.
Я повернулась к первым дверям в поисках выхода. Но было уже слишком поздно. Теперь они были закрыты. Я тоже начала нажимать на кнопки, ведущие на каждый этаж, пытаясь заставить загрузочную дверь закрыться и лифт двинуться.
Как будто у лифта был свой собственный разум. Паника, клокотавшая во мне, вылилась в кашель. Дело не только во мне. Мы все трое кашляли, но дверь не была достаточно открыта, чтобы даже один из нас смог убежать.
Вернув пистолеты в кобуру, оба офицера потянулись к краю и пытались открыть двери достаточно для побега.
В то время как огонь был моей первой мыслью, разум медленно осознавал, что то, что окружало нас, не было дымом.
Запаха не было.
Я сжала губы, не вдыхая туман, а пробуя его на вкус. Я сморщила нос.
Уксус.
Это был какой-то газ.
Я опустила лицо, прикрывая нос и рот воротником толстовки, так как горло горело, а легкие сжимались. Вот каково это — задыхаться?
Глаза начали слезиться, слезы потекли по щекам. Влага усилила мое затуманенное зрение. Сквозь газ я почти не могла видеть мужчин по бокам. Химическое вещество подействовало на все мое тело, пока я задыхалась от столь нужного кислорода. Отсутствие необходимых элементов заставило маленький лифт вращаться, не буквально, но я присела ниже, положив руку на пол и закрыла глаза, уверенная, что если я этого не сделаю, то упаду.
