распоряжаться.
Антон усмехнулся.
– Почему-то не могу представить вас, дошедшей до кондиции.
– Наверно, вы человек дела, и воображение нечасто приходится включать, – хихикнула я, чувствуя, что та самая кондиция уже наступила. У меня с ферментами какая-то нескладушка, и один бокал меня может запросто превратить в озорную мартышку. Что весьма стыдно.
Правда, проверить свою норму особой возможности и не было. Из родительского дома я попала к Матвею, а он принципиально капли спиртного в рот не брал. Так что впервые я попробовала вино на прошлом банкете. Хорошо уже под конец мероприятия. Так что я быстренько смылась к себе, не успев устроить пьяный дебош или сразить всех еще какой антисоциальной выходкой.
И вот теперь мне придется мобилизовать все силы, чтоб выглядеть «стеклой, как трезвышко». Получалось пока плохо. Мой рот неумолимо тянулся в улыбке к ушам, потому что игристое чудесным образом растворило все мои накопленные переживания, притупило привычную подозрительность и открыло душу всему миру. Так мне казалось. Но работа есть работа, и я об этом помнила.
– Спасибо, Антон. Это был самый лучший Новый год, – мне не удалось скрыть эмоции, и опрометчивое признание неожиданно вырвалось у меня.
И чтобы как-то сгладить свою оплошность, я попыталась перевести в шутку, но опять получилось так себе.
– Я не ожидала, что получится его встретить в приятной компании. Думала, работа и работа.
– Рад, что вы считаете меня подходящей компанией!
– Еще какой подходящей! – встряла Ладушка. – Очень-очень.
Антон ответил улыбкой, а у меня опять заскребло на душе. Дочери он тоже понравился. И надо было скорей бежать, пока моя не привыкшая к хорошему душа не потянулась к нему.
– Мне нужно Диме помогать и Ладушку уложить, – разрушая очарование этой волшебной ночи, объяснилась я.
– Вы хотите ребенка без фейерверка оставить? – удивился он.
– Не хочется ее таскать за собой. Вот уже глазки спать хотят! – я поцеловала свою малышку, и сердце затрепыхалось от невыразимой нежности. Ну как же все хорошо!
– Ну оставляйте ее со мной. Побудем здесь. Посмотрим с высоты. А я ей чего-нибудь вкусненького со стола принесу. Проголодалась, наверно, Снегурочка? А вы, как покомандуете, присоединяйтесь к нам. А уже потом по домам. Идет?
Сейчас пробудившееся во мне желание нравиться отчаянно боролось с инстинктом самосохранения. Но с первым в союзниках выступало игристое, поэтому борьба была недолгой.
Глава 9
– Ну хорошо, – согласилась Мила. И обернулась к Ладушке. – Солнышко, ты только от Антона никуда не уходи. А то кто-нибудь пьяный еще испугает тебя.
Она нежно поцеловала в щечку малышку, поправила шапочку и требовательно посмотрела в глаза, ожидая обещания быть хорошей девочкой.
– Ой, мам, да не переживай ты. Я сама кого хочешь испугаю! – заявила эта деловая колбаса. – Вот смотри! Пусть только кто погонится!
Малышка вытащила из кармана шубки несколько маленьких разноцветных стеклянных шариков.
– Вот! Брошу под ноги, а он как наступит, как поскользнется и ка-а-к испугается!
– Ты где их раздобыла? – шампанское, от которого на лице Милы растекалось расслабленное блаженство, сейчас, кажется, мигом выветрилось. Понятное дело, когда у ребенка появляется что-то, чего он не покупал, сразу возникает куча вопросов.
– В кабинете релаксации старый аквариум поменяли на большой, и шарики хотели выбросить – они были зеленые все. А я попросила, отмыла и вот. Средство самообороны. А может, тому, что тебе платье испортил, под ноги кинем, а? Ты же знаешь, кто злодей?
– Мое сокровище! Не надо никому ничего кидать!
Мила присела на корточки перед дочкой и требовательно посмотрела ей в лицо. Платье при этом задралось, обнажив коленки, на которые мой рациональный мозг отреагировал совершенно неадекватно. Он послал странные импульсы по телу, от которых пересохло во рту и стало тяжело дышать. Я так засмотрелся, что чуть было не упустил нить разговора, в котором Мила излагала свою жизненную позицию.
– Человек, который делает пакости другим, наказывает сам себя. Он не умеет радоваться, потому что ему хорошо только тогда, когда кому-то плохо, и он, как вампир, не может жить без того, чтоб кого-то не укусить и не напиться крови. Он пропитывается злобой, и, в конце концов, непременно ею отравится. Так что нужно только посочувствовать! И к тому же, очень часто получается, что гадость, которую тебе сделали, приносит большую пользу. Согласна?
Малышка важно кивнула. Но тут же вопросительно захлопала глазками.
– А куда же мне их пристроить?
– Вот как будет у нас свой дом, тогда обязательно купим аквариум и украсим его этими шариками. Я побежала? Не скучайте!
Ладушка чмокнула в щечку маму, и та убежала, оставив меня в странном состоянии. В душе снова защемило – «когда у нас будет свой дом». Каково без собственного жилья? Знать, что в любой момент могут дать коленом под «филей»? А Мила ничего, любит малышку, работает и учит быть доброй. Хотя явно не от избытка чьей-то доброты они оказались здесь.
И фразу «очень часто получается, что гадость, которую тебе сделали, приносит большую пользу» сегодня можно сделать цитатой дня. Ведь если бы ей не испортили костюм, мы бы не встретили Новый год втроем.
Ловлю себя на мысли, что общение с этими девочками – большой и маленькой – мне идет на пользу.
Я сбежал сюда, интуитивно чувствуя, что должен передохнуть и много чего переосмыслить. Например, чему научит моих детей Диана? Сплетничать? Дружить против кого-то?
Раньше я воспринимал разговоры о том, какая– нибудь Рената – стерва и деревенщина, как щебетание птичек в тропическом лесу. Залипаешь на мелодичности хорошо поставленного голоса и релаксируешь, не думая ни о чем.
Сейчас я понял, что не хочу связать свою жизнь с говорящей куклой.
– А ты тоже так считаешь? Что не стоит наказывать злодеев?
Я чуть не поперхнулся. В бизнесе так нельзя. Если не ответить
