адекватными мерами на козни конкурентов, то прогоришь в два счета. Но и опровергать точку зрения матери тоже не хочется. И я решил отвлечь девчушку от таких глобальных вопросов.
– Давай я тебе еды принесу, а потом обсудим. Кто же решает серьезные вопросы на голодный желудок? Тебе что принести? Рыбку, колбасу или сыр?
– Я все люблю. И особенно конфеты, – Ладушка опять состроила забавную рожицу, смешно сморщив свой носик.
– Будут тебе конфеты, – улыбнулся я.
Наложив на тарелку еды, прихватив сладостей, я быстренько вернулся.
– Вот, держи!
– Спасибо, я чего-то, правда, проголодалась. Не ела аж с прошлого года! – она запихнула в рот пару кусков колбасы и откусила хлеб. А потом спохватилась: – Ой, а тебя не заругают?
Перестав жевать, она уставилась на меня.
– Не заругают, – улыбнулся такой заботушке. – Я заплатил за банкет. Причем немало.
– Заплатил и хотел уйти? – Ладушка перестала жевать и уставилась на меня, очевидно, соображая, что со мной не так.
– Ну если б вы мне не составили компанию, то ушел бы.
– Чтобы одному – одному быть?
– Да я сюда и ехал, чтоб побыть одному. Надоело шумное общество.
– Получается, что ты ни по кому не скучаешь? У тебя вообще, друзья есть? – малышка, словно психотерапевт, задавала очень правильные вопросы.
– Получается, не скучаю. И с друзьями, кажется, вышла незадача, – я только развел руками. – Ты ешь давай, а то сыр с колбасой в ледышку превратятся.
Но Ладушка решила, что есть вещи более важные, чем еда. Облизав пальцы, она потерла висок, делая какие-то умозаключения.
– Знаешь, вообще считается, что если у человека нет друзей, то он сам нехороший человек. Но ты же хороший?!
– Может, мне просто не повезло? Помнишь про Чебурашку? «Мне не везло сначала, и часто так бывало…»?
– Ко мне на день рожденья никто не приходил! – тут же подхватила Ладушка, снова удивив меня. Мишка мой ни фига не знает советских мультиков. – Точно! Тебе просто не везло. Хочешь, стих расскажу про одиночество? Он вот прямо про тебя. Если сначала не везет, то потом точно повезет. Уже повезло. У тебя есть мы с мамой!
Малышка взяла еще кусочек сыра и, прожевав, начала выразительно декламировать стихотворение про одинокого брошенного котенка, которого подобрала такая же одинокая душа.
Горячий ком застрял у меня в горле, мешая дышать. Без анестезии, на живую, девчушка вскрыла мою душу, полоснув острым лезвием жалости к себе. От захлестнувших эмоций хотелось обнять малышку, прижать к себе, как родного человечка. Но я сдержался. Нельзя. Не положено. И тут же ранящие своей очевидностью мысли понеслись галопом в голове.
Почему я не живу так, как хочу? Не нахожу времени выбраться к единственному другу, которому от меня ничего не нужно? Далеко? Да! Именно поэтому я и не собрался в горы – ведь я уже запланировал через пару дней начать работу над новым проектом. И Мила с Ладушкой, мечтающие о своем доме, вынуждены жить здесь. Почти как тот одинокий бездомный котенок. Лишь с той разницей, что они вдвоем.
Я решил, что должен сделать для них что-то более серьезное, чем подарок под елку.
Побыть Дедом Морозом от души. Чтоб у этих брошенок что-то поменялось в жизни. Не могут же они здесь жить вечно? Ладушке в школу скоро идти. Что, будет каждый раз просить злого водителя автобуса, чтоб довез до станции? И не факт, что в этом селе есть школа.
Оплатить квартиру на пару лет вперед. Помочь с работой.
Вообще не вопрос. Или даже к себе в рекламный отдел взять. Вон как бойко на пару с шоуменом вела «огонек». И можно будет иногда встречаться в кофейне внизу, пообщаться, узнать, как Ладушка. Или познакомить с Татьяной и Мишкой? Этому избалованному умнику точно не помешает адекватная подружка. А то привык засранец, что по щелчку пальцев у него все появляется, будто джина из лампы заполучил.
Растравив мне душу стихотворением, Ладушка с удовольствием уплетала бутерброды и с нетерпением, чуть ли не пританцовывая, поглядывала в сторону площадки, где с вечера готовили все для новогоднего салюта.
– А ты любишь фейерверки? – дожевывая конфету, малышка, оставленная на мое попечение, задала вопрос и снова поставила меня в тупик.
Вынужденный всегда держать эмоции на коротком поводке и постоянно просчитывать в голове миллион комбинаций, я разучился радоваться. Осознавая, что я могу себе позволить практически все, что захочу, в рамках разумного, естественно, многие радости я и откладывал на потом, на когда-нибудь. Не позволял себе расслабляться и получать удовольствие от простых вещей, которые под рукой.
Исключением были визиты к бабушке. Я чуть ли не урчал, как голодный кот, наворачивая ложкой ее восхитительный борщ и готов был лопнуть, но перепробовать пирожки со всеми начинками. Еще любил ходить с ней за грибами. А вот к фейерверкам я был абсолютно равнодушен. Может, потому что их не любила бабушка…
«Деньги народные профукивают! Лучше б больницу отремонтировали или дорогу!» – сетовала она.
Здесь же фейерверк оплачен нами, так что на воздух взлетают не государственные деньги. Но портить настроение Ладушке тоже не хотелось. В ее жизни, судя по всему, не так много праздников. Пришлось включать дипломата.
– Не поверишь, но мне некогда было посещать мероприятия, где запускают салюты.
– Ну а сейчас? Сейчас? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, требовала ответа малышка.
– Знаешь, я уже говорил, в хорошей компании все воспринимается более радостным. Мне нравится смотреть на тебя, на твою заинтересованную мордашку. И я тоже начинаю ждать, когда небо взорвется яркими огнями.
Раздался первый залп, и наша беседа свернулась.
А когда в небе растворилась последняя огненная звездочка, к нам вернулась Мила.
– Не утомила вас моя проказница? – обнимая за плечи Ладушку, спросила она.
– Даже если бы она захотела это сделать, у нее не получилось
