кажется, обычный. Забираю с заднего сидения ноутбук и направляюсь к подъезду. Но едва ступаю на тротуар, как понимаю, что отсутствие льда — всего лишь иллюзия. Тротуары и тут не посыпаны ничем, а дождь образует на тротуарной плитке тонкую, скользкую пленку. Маленькими шагами двигаюсь, боясь упасть. А мне надо еще дойти до двора и подойти ко второму подъезду.
Звука уезжающего автомобиля я не слышу. Зато слышу, как хлопает дверь. И очередной тяжелый вздох.
— Пошли доведу, а то растянешься тут еще, потом самому презентацию придется делать.
— Никифоров, ты сегодня сама любезность, — усмехаюсь в ответ, но я сейчас не в том положении, чтобы отказываться. Хуже уже не будет.
Тело расслабляется, снимая напряжение, когда я чувствую крепкую руку, на которую можно опереться. С Марком я преодолеваю расстояние быстрее, чем одна прошла тот мучительный метр.
Лезу в сумку, разыскивая на ощупь ключи, и поворачиваюсь к Марку. Он стоит и не уходит. Если бы я была раздета, то подумала бы, что он рассматривает грудь, но я в одежде и все, что он может рассмотреть, — это мои волосы.
Ты выпрямила волосы?
В памяти всплывают первые слова, сказанные им в том кофе.
— Спасибо еще раз. — Откашливаюсь, придавая голосу уверенность, и нащупываю наконец ключи. Скольжу глазами по крупной вязке шарфа… подбородок, губы, глаза, — и торможу. Звеня ключами, перебираю в пальцах связку в поисках таблетки от домофона.
— Думаю, приглашать на кофе неуместно. — Это не вопрос, а констатация факта. Как он сам постоянно делает. — Поэтому…
— Я бы не отказался, — перебивает меня.
Он не сокращает расстояния и не уходит. В глазах отражаются тучи, а на ресницах собираются микрокапли тающего мокрого снега.
Вот зачем он это начинает?! Сам же говорит, что все в прошлом, а потом напрашивается на кофе. Оставляя за мной право решать, что делать дальше. Потянуть бы этот шарф за концы, Никифоров, и придушить тебя маленько.
Захожу в лифт, нажимаю, не задумываясь, цифру “1” и кнопку закрытия двери. Чертова железная коробка, как стояла на месте, так и продолжает тупить и не закрываться. Сломался, что ли? Тахометр моего спокойствия итак уже приближается к красной зоне, достигая предельно допустимого значения.
— Ты на первом этаже живешь? — Слышу негромкое в свой затылок.
Блин. Деревянные подшипники… Вместо своего этажа я нажала первый. Быстро исправляюсь, нажимая нужный. Лифт не спеша поднимается вверх, как будто специально, неторопливо, сменяя цифры на табло в восходящем порядке.
Какого черта меня дёрнуло согласиться на его предложение? Чтобы сейчас думать, как себя вести?! Один раз уже дала слабину и больше не собираюсь.
При первой нашей встрече он ясно дал понять, что женат и прошлое осталось в прошлом. Так какого черта теперь ему от меня надо? Сделать любовницей? Стать друзьями? Работу свою я и так вроде выполняю. Или? Или.
Повернулся же язык спросить про этот кофе. Тем более на ночь. Дьявол, что за бредовые мысли рождаются, пока мы поднимаемся на мой четырнадцатый этаж, чтобы выпить злополучный бразильский нескафе. Как друзья. Или бывшие любовники. Или коллеги. У меня дома. Когда, кроме нас, никого нет, а за окном уже темно. Не хватало ещё, чтобы свет пропал. Я точно его не пущу в квартиру.
Связка ключей так и находится в моих руках. Сжимаю крепче, чтобы не выскользнули из уже влажных ладошек.
Двери лифта наконец разъезжаются. Я быстро покидаю помещение метр на метр и открываю дверь в квартиру подруги. Темнота, как магия, лишает уверенности в реальности и открывает путь к фантазиям. Поэтому я, нащупав рукой включатель, щелкаю скорее, чтобы включить свет.
— Проходи, — говорю в никуда, потому что не хочу сейчас видеть его лицо и понять все неправильно. Упираясь одной рукой в шкаф, второй, не спеша, расстегиваю один сапог. Завтра надо надеть какие-то ботинки на плоской подошве. Больше Никифоров меня так не подловит. А еще лучше — бросить пару кроссовок в багажник. Тогда, точно, я всегда буду вооружена. Проделываю то же самое со вторым сапогом, подглядывая боковым зрением за Никифоровым. Он упирается пяткой в носок другой туфли и стягивает ее.
— Летние туфли зимой? — вырывается само собой. Марк хмыкает и продолжает разуваться.
— Я провожу весь день в машине или в офисе, нет смысла надевать угги.
Разувшись, разворачиваюсь к боссу. Его пальто висит на вешалке, а шарф неаккуратно брошен на комод.
— Давай помогу снять куртку?
Кидаю на него недоверчивый взгляд. Я, вроде как, и сама могу раздеться. Марк смотрит ровно и и без эмоций. Вроде бы он не собирается наброситься на меня тут и надругаться. Но, определенно, меня начинают нервировать его манеры.
Я разворачиваюсь спиной и опускаю руки. Его ладони касаются воротника и, скользнув костяшками по ключицам, следом освобождают меня от верхней одежды.
— Спасибо, — разворачиваюсь, забирая куртку, и вешаю на крючок в шкаф. Хватит моей куртке на сегодня почестей. Дальше будет висеть в темноте и одиночестве в шкафу. Хотя нет. Я дергаюсь в быстрой усмешке и убираю с лица азарт. Беру вешалку с его пальто и вешаю в этот же шкаф рядом со своей курткой. Идеально смотрелось бы, если взять и связать их сейчас этим шарфом. Но выйдет уж очень пошло.
Я поджимаю губы как можно сильнее, чтобы не рассмеяться в голос. Кажется, у меня начинается истерика. Я шумно выдыхаю, будто собираясь принять сто грамм для смелости, и киваю в сторону кухни.
— Пойдем.
— Руки мыть не будем?
Мне кажется или это прозвучало, как “может начнем с ванны?”
— Ванная там, — киваю на нужную ему дверь. — Я помою на кухне.
И, не дожидаясь его комментариев, скрываюсь на кухне.
У Леры есть кофе-машина, поэтому мне не придется унижать его барское достоинство растворимым кофе.
Достаю две кружки и ставлю на стол. За спиной тихие шаги и шорох возле стола. У меня сейчас нет тем для разговора с ним. В конце концов, это он напросился и ему зачем-то это надо. Поэтому, я молча наливаю воду в емкость и жду.
Мой мобильный тихим вибрированием нарушает тишину. Я вижу, кто звонит, и у меня есть несколько секунд принять решение, отвечать или нет. Разговаривать с потенциальным при бывшем или не смешивать настоящее и прошлое? Я разворачиваюсь к Марку, чтобы еще раз взглянуть на него и принять окончательное решение.
Он следит за мной, расслабленно откинувшись на спинку стула. На губах играет едва заметная улыбка, а уголки его губ смотрят вверх. Он нагло
