жизни за годы нашего брака. Сколько их еще впереди…
Кто-то однажды сказал, что если не ждать слишком многого, то и разочаровываться не придется. Теперь мне удается проверить эту истину на себе. Максим уходит на работу, а я ложусь спать, как в самую обычную ночь. Плотно закрываю окна, чтобы не слышать залпов салюта, отключаю звук на телефоне и стараюсь не смотреть в сторону настенного календаря, красноречиво сообщающего о наступлении нового года. Он ведь все равно придет, независимо от того, чем я буду занята. Так почему бы не выспаться? Тем более, что из-за беременности спать мне хочется почти постоянно.
И вправду постепенно становится легче. Я привыкаю к постоянным задержкам Максима, или убеждаю себя в этом. Но одинокие вечера больше так сильно не нервируют. А если и срываюсь, стараюсь поскорее снова обрести душевное равновесие. Это нужно, важно, для нас обоих. Вернее, для троих.
Акценты постепенно смещаются, теперь малыш занимает куда больше моего внимания и переживаний. Я разговариваю с ним, читаю сказки, включаю музыку, которая должна ему нравиться. И смесь обиды и боли, что проросла во мне, хоть и не сразу, но стихает. Особенно, когда я вижу, что и Максим его ждет. Иначе, чем я, не штудируя кучу литературы, не просиживая часами в интернете, чтобы получить побольше информации, но ждет. Наверное, ему проще. Он врач и многие вещи воспринимает совсем иначе. А я волнуюсь, как девчонка, из-за всякой ерунды. Прошла только половина срока, а я уже раз двадцать поменяла варианты имени, обошла почти все магазины города, где продаются детские вещи, и только засевшие где-то глубоко внутри предрассудки не позволили накупить целую кучу всего.
Макс достаточно ровно реагирует на мои капризы. Я слышала прежде, как жаловались подруги, что мужья переживают беременность иногда даже тяжелее жен, потому что у них не хватает сил терпеть постоянные смены настроения, ставшие дикими вкусы и беспричинные слезы. У меня всего этого в избытке, но он ведет себя просто идеально. Ни одного упрека за несколько месяцев. Посмеивается, шутит — и завораживает своей внезапно проснувшейся нежностью. Такой, от которой у меня сердце замирает. За это я готова простить и задержки на работе, и все остальное. Все на свете. И кажется, что у нашей семьи все же появился шанс на нормальную жизнь. Пусть не совсем такую, как мне бы хотелось, но все равно счастливую. Я очень стараюсь в это верить. Точнее, действительно верю до одного совсем не прекрасного дня.
Это происходит прямо во время уроков. Я стою у доски, разжевывая детям новый материал. Мел стучит по дереву, слишком сильно крошась, и я злюсь и расстраиваюсь одновременно. Буквы выходят неровными, зато пальцы перепачканы так, что придется мыть руки, прежде чем браться за что-нибудь. Раньше такое вряд ли задело бы, тем более что случается не в первый уже раз. Вот только сейчас я стала чересчур чувствительной, настолько, что готова разреветься из-за подобной ерунды.
Но внезапно ощущаю, как в животе что-то происходит. Становится щекотно и одновременно тепло, и это тепло разливается по всему телу, скапливается в груди, и тут же рвется наружу. Он шевелится! Маленький человечек, поселившийся внутри, впервые дает о себе знать, и это легкое, почти неосязаемое движение не сравнимо ни с чем. Во мне будто бы расправляет крылья и собирается вспорхнуть бабочка, но все намного восхитительней. Настолько, что я забываю о своих переживаниях, о том, что только что готова была закипеть от возмущения. Замираю на месте, прислушиваясь к собственным ощущениям. Стою и улыбаюсь, машинально начиная поглаживать живот.
В чувство меня приводят зашелестевшие по классу смешки. Выгляжу, наверно, очень глупо, но это сейчас совершенно неважно. Мне хочется петь и прыгать от счастья. А еще больше — рассказать обо всем Максиму. Не по телефону, нет, увидеть, прижаться к груди и прошептать потрясающую новость в самое ухо, перемежая слова с поцелуями. И умилиться от того восторженного трепета, который обязательно отразится в его глазах.
Не знаю, как удается дотерпеть до конца уроков. Я даже решаю не ехать на автобусе, а вызвать такси: так хочется увидеть мужа поскорее. А вдруг повезет, и он сегодня сможет оставаться пораньше? И мы вместе вернемся домой. Накупим всяких вкусностей и отпразднуем.
Сердцу тесно в груди от того, что люблю его так сильно. Его и нашего малыша. Все-таки это величайший подарок Небес. Чудо, подарившее отношениям новый шанс.
Уже в больнице, по пути к ординаторской никто не встречается. Это удивительно, обычно в такое время здесь довольно много народа. Родственники дожидаются встречи с лечащим врачом, да и сами пациенты почему-то любят выходить из палат и прогулироваться по коридорам именно после обеда. Но то, что сегодня все иначе, только радует. Может, раз людей нет, то и нагрузка у Макса сегодня поменьше, чем всегда? Понимаю, как сильно этого хочу, — и улыбаюсь собственным мыслям. Впереди замечательный вечер, полный любви и радости.
Стучусь скорее формально, не ожидаясь, пока из-за двери ответят. Поверила мужу, который не раз говорил, что на его работе я своя. Могу приходить в любое время. И даже если он занят, могу дождаться в кабинете. Да и с коллегами его хорошо знакома.
Опускаю вниз дверную ручку, набирая в грудь побольше воздуха. Чтобы, если Макс на месте, сразу ему все рассказать. И показать, вдруг малыш снова толкнется. А выдохнуть уже не могу. Так и застываю на пороге кабинета, с приоткрытым ртом и зависшими на губах словами, глядя как рука моего мужа скользит по обнаженной женской груди. Идеальной формы, да и обладательница ее очень хороша собой. Обнаженная по пояс, стоит почти вплотную к Максиму и смотрит на него так пристально, будто от того, что он делает, зависит ее жизнь. Он полностью одет, но только что это меняет? Какого черта они не заперли дверь?! Я не хочу это видеть, не хочу ничего знать! НЕ ХОЧУ!
Максим не похож на застигнутого врасплох. Смотрит чуть удивленно, но спокойно, глаза не прячет, вообще не выглядит хотя бы слегка взволнованным. Да и женщина ведет себя так, словно не произошло абсолютно ничего. Словно для нее в порядке вещей оказываться в такой ситуации. Даже прикрыться не пытается. Продолжает сидеть с голой грудью, вызывающе выпирающей почти в лицо моему мужу.
А я чувствую, что меня начинает мутить. Тошнота подкатывает к горлу, разливается
