– «Татьяна Рыбалкина. Счастье для каждого». Настроение вновь катится по наклонной.
– Ты был у Тани?
– Она вчера вечером привезла мне букет.
– И все?
– Влада, садись ешь. Остынет, – весело произносит Виталик.
Опускаюсь на стул и сгибаю ногу, упираясь пяткой в сиденье. Смотрю на омлет, но не могу заставить себя съесть даже кусочек.
– Роднуль, я вижу, что ты устала, но новости и правда классные. Я вывел первый выигрыш.
– Сколько? – оживившись, спрашиваю я.
– Столько, что мы можем выплатить четверть оставшегося долга, – сияет он.
Хлопаю ладонями по столу и вскакиваю, победно пища. Забираюсь к Виталику на колени и крепко обнимаю:
– Поздравляю! Я так рада за тебя!
– Спасибо. Это все благодаря тебе. Вот что значит команда.
Команда…
Совесть стучит по голове, напоминая об обещании, которое я дала, и ответственности, которую решилась на себя взять.
– Слушай, Виталь, – я отстраняюсь, удерживая его за плечи, – с долгом я сама разберусь. Время еще есть. Пусти эти деньги в дело.
– Нет. Ты слишком много работаешь.
– Не больше, чем ты, когда это было нужно. Я же сказала, что вывезу. За мою мечту мы уже поборолись, теперь твоя очередь. У тебя хотя бы что-то получается. Так что вперед!
– Правда? – недоверчиво переспрашивает он.
– Мы же команда.
– Но долг…
– Да, Виталь. Мой долг, – выразительно произношу я.
– Нет. Он наш.
– Пусть будет так, – глажу его по щеке, глядя в глаза, – но я хочу, чтобы ты не сбивался с пути. Если скала сдвинулась, нельзя останавливаться. Ты столько сил вложил в обучение, и наконец-то система заработала. Это же круто!
Виталик пристально смотрит на меня:
– Ты у меня самая лучшая. Я так тебя люблю.
Ответ вылетает быстрее, чем я его осознаю:
– И я тебя.
Виталик тянется к моим губам. Коротко целую его и возвращаюсь на стул.
– Теперь можно и поесть.
По кухне разносится стук вилок о тарелки. Во дворе кричит пьяный мужик о том, как его достал солнечный свет. Смотрю в окно, сжимая в ладонях теплую чашку. Неужели мы скоро отсюда вырвемся?
– Ты сегодня работаешь? – спрашивает Виталик.
– Нет. Отсыпаюсь.
– Я иду с пацанами в бар.
– О! Я бы тоже сгоняла.
– Чисто парни, – уточняет он.
– Ладно, – пожимаю плечами, – устрою себе домашний спа.
– Могу дать тебе денег на нормальный.
Хватаю его за щеку и нежно треплю:
– А кто это тут у нас играет в богатенького Буратино?
– Отвали! – смеется он. – Не все же мажорам мою девушку радовать.
– Меня радуют только их деньги, – выпаливаю я и ощущаю колючий протест в глубине души и призрачный запах вишневой жвачки.
Запиваю замешательство сладким зеленым чаем с жасмином, а в голове звучит надоедливая песня. Виталик поднимает руку и гладит меня по голове, приговаривая:
– Скоро все это закончится, роднуль, я обещаю.
– Угу, – мычу я, отправляя в рот кусок пресного омлета.
За окнами виднеется оранжевый диск солнца, медленно опускающийся к горизонту. Затягиваю потуже пояс банного халата и предпринимаю еще одну попытку вытащить кресло-мешок из шкафа. Можно было бы попросить Виталика, но он ушел раньше, чем я проснулась. Вкладываю все силы, и вместе с пузатым мешком к ногам валится старая одежда, которую я никак не могу отвезти в центр сортировки. Напряженно дышу носом, глядя на беспорядок, и повторяю про себя: «Релакс и спокойствие. Умиротворение. Ровная гладь на поверхности воды». Сгребаю вещи в охапку и запихиваю обратно в шкаф, хватаю кресло за петлю и тащу на кухню. Резкая боль пронзает ногу, в ушах звенит сигнал тревоги, а перед глазами мигает красный свет. Обхватываю ладонью ступню, массируя ушибленный мизинец.
– Спокойствие… – шиплю я. – Твою мать, как же больно! Умиротворение… Сука! Кто придумал эти пороги в дверях? У него что, не было пальцев на ногах?!
– Хватит орать! – доносится злобный голос из соседней квартиры.
Неистово трясу рукой, показывая средний палец. Хорошо, что стены здесь всего лишь картонные, а не стеклянные. С горем пополам обустраиваю зону релаксации на кухне у окна, убеждая себя, что сейчас по-настоящему смогу расслабиться. Накрываю табуретку куском белой простыни, ставлю ароматические свечи с запахом хлопка, бутылку любимого белого вина и натертый до блеска бокал. Достаю из холодильника маску для лица. Прохладная влажная ткань успокаивает горящую от злости кожу, первый глоток сухого вина пощипывает язык и дарит желанную легкость.
Усаживаюсь в кресло, держа бокал в одной руке, а во вторую беру телефон. Делаю несколько фотографий своего уютного вечера. Фильтры, стикеры, подпись «Как хорошо дома». Заношу палец над кнопкой «Поделиться» и… смахиваю по экрану, удаляя фото. Это не то, чем я хочу делиться. Совсем не то.
После первого бокала идет второй. Маска высыхает, и я бросаю ее через всю комнату, целясь в раковину. Тонкий кусок скомканной ткани врезается в настенную плитку, прилипает и медленно ползет вниз. Тихо усмехаюсь и поворачиваю голову, совершенно забыв, что я сейчас одна. Тоска приходит внезапно и предлагает свою компанию. Поджимаю губы и снова беру в руки телефон. Мы живем в таком мире, где можно выключить одиночество всего в пару кликов.
Ролики из юмористических пабликов не веселят, тревел-блогеры на фоне голубого океана и белого песка вгоняют в еще большее уныние. Выхожу из основного аккаунта и переключаюсь на шпионский. Nogotochki_nzl еще никогда не подводили. Просматриваю свежие фотки одноклассников и бывших знакомых. После третьей записи в шапке профиля «счастливая мамочка ангелочка» не могу сдержать истерический смешок. Главные оторвы школы теперь порядочные жены и примерные матери. Кто бы мог подумать? Смотрю истории Оли Сорокиной, моей главной соперницы по завоеванию парней. Вечерний парк в желтом свете фонарей, коляска и подпись: «Папочка отпустил нас погулять одних. Доверяйте любимым *красное сердечко*». Вау! Вот это уровень доверия. В парк с коляской?! Вышак!
Напряжение закручивает нервы в тугой клубок. Спокойствие не приходит, а скука сжимает грудь. Захожу в поиск и по памяти набираю ник – ryukdancecool. Сердце обжигает горячая волна, и дыхание теплеет, когда я вижу в маленьком круге светлую голову и яркие точки голубых глаз. Даже в миниатюре красивый. Интересно, можно подать в суд на природу? Этому парню досталось слишком много. Вокруг аватарки мигает кружок, означающий прямой эфир. Кусаю губы и опускаю руку с телефоном. Это плохая идея, но… интересно же, тем более заняться все равно больше нечем.
Мысленно считаю до трех на случай, если передумаю. Делаю большой глоток вина – один. Ставлю бокал на стул – два. Глубоко вдыхаю и жму на фотку Кирилла – три.
На экране появляется говорящая голова, волосы мокрыми белыми
