— Кого ты им хочешь подогнать, пап?
— Коваля.
— Круто! — офигеваю я. Это правда очень круто. Только… — Зачем мне бал, пап?
— Потому что в пару мы тебе поставим Машу. А дальше уже сам, — хитро подмигивает отец, и я ошалело замолкаю.
Не забывайте добавлять книгу в библиотеку, чтобы не пропустить новые главы!
Глава 12
Дарья
Дарья посмотрела на часы. Десять минут седьмого, собрание на шесть, как она так засиделась? Взялась проверять словарные диктанты и увлеклась.
Вскочила, начала лихорадочно собираться. Смахнула в сумку непроверенные работы, побросала ключи, мобильник и бегом понеслась по лестнице. Класс химии на втором этаже, там уже, наверное, все собрались.
Перед дверью опомнилась — она учительница английского языка, а не опоздавшая школярка. Поправила воротничок на блузке, огладила на бедрах юбку и шагнула в класс.
— Здравствуйте, — кивнула присутствующим и виновато взглянула на куратора класса. Перед коллегой было жутко неудобно. Это как тот, кто ближе всех живет к школе, приходит всегда с опозданием. Так и она. — Извините, Елена Игоревна.
Высмотрела пустую парту, самую последнюю, в ряду у окна. Интересно, как меняются бывшие ученики, когда становятся родителями. Школьники предпочитают последние парты, родители на собраниях стараются занять первые.
Быстро прошла и села ближе к окну. Украдкой окинула взглядом класс. Пришла ли мама Никиты? Надо будет спросить у Елены, или может в процессе выяснится.
Ей передали лист с подписями присутствующих родителей. Дарья, пока вписывала себя, глазами пробежалась по списку — были почти все и даже парами. А вот Топольская в списке отсутствовала.
Пока передавала лист обратно, хлопнула дверь. Дарья подняла голову и вздрогнула — на пороге стоял Топольский.
— Прошу прощения, — пробормотал мужчина и выхватил ее глазами. А затем быстро прошел по проходу и отодвинул рядом стул. — Не возражаете?
Ее только и хватило, чтобы беспомощно мотнуть головой. Топольский уселся, положив перед собой руки, а она даже глаза закрыла.
Нет, к этому Дарья точно была не готова. Видеть, говорить с ним на расстоянии — это одно, но вот так, когда он совсем рядом, было за гранью.
Она сама себя не понимала. Впервые в жизни Дарья жалела, что не может вспомнить ничего определенного с той ночи. Да хоть бы и самого Андрея. Тогда было бы проще испытывать к нему отвращение или брезгливость.
А так приходилось себе говорить, что это тот, из-за которого она и согласилась поехать на квартиру с чужими парнями. Который, возможно, зажимал ей рот и держал за руки. И который может быть отцом ее ребенка.
Дыхание сперло, Даша попыталась успокоиться. Возможно, это и к лучшему. Если она воспринимает его как обычного постороннего мужчину, пусть так и будет.
Вот только не как совсем обычного, а довольно привлекательного. Против воли Даша заметила, что он сменил прическу. А ему идет. Он так стал больше похож на своего сына. И еще ему идет его парфюм. Очень мужской, чуть агрессивный, он долго держался в их съемной двушке после ухода отца и сына Топольских…
— Даша, можно у вас попросить ручку? — раздался с боку громкий шепот.
— Что? — она от неожиданности подскочила.
— Ручку дайте, пожалуйста, — крепкая мужская рука протянулась через стол, и она с ужасом уставилась на перетянутые венами мышцы.
Топольский был в футболке, и эти самые мышцы были хорошо видны. Он как будто даже нарочно их демонстрировал, ведь на родительское собрание депутат облсовета уж точно мог прийти в рубашке и брюках. Или костюме. Ну и что, что жарко, не сварился бы.
Пальцы ослабели, и авторучка разве что не свалилась в протянутую широкую ладонь. Топольский написал свою фамилию в списке, поставил подпись и положил ручку на стол перед Дарьей.
— Спасибо, Даша, — и при этом как бы нечаянно коснулся ее руки.
Ее будто током ударило. И отрезвило.
«Совсем с ума сошла? О чем ты вообще думаешь? Собрание идет, надо слушать, а не Топольского разглядывать. Не хватало еще поплыть… Стокгольмский синдром*, не, не слышала?» — ругала себя Дарья.
Схватила злосчастную ручку, принялась крутить в руках. Поняла, что сейчас сломает, и положила в сумку. А потом почувствовала, как ее бедра коснулось обтянутое тканью бедро мужской ноги.
Внутренности облизало жаром. Что делать? Вскочить, оттолкнуть, возмутиться? Стукнуть сумкой и окончательно сойти за сумасшедшую? Осторожно отодвинулась и покосилась.
Топольский сидел, опершись на локти, широко расставив ноги под столом, и внимательно слушал куратора. В отличие от Дарьи. Она вот ни одного слова не понимала. А он, казалось, и не заметил ничего.
Еле досидела до конца собрания, в ушах стоял сплошной гул. Елена Игоревна представила ее родителям и дала слово. Дарья худо-бедно собралась с мыслями и выдала:
— Мне пока сложно что-то говорить, мы с ребятами знакомимся. Уровень у них достаточно неплохой, но более конкретно можно будет говорить ближе к концу четверти. Я обязательно донесу всю информацию через куратора.
И поспешно оставила класс. Закрылась в туалете и долго держала руки под струей воды, а потом плескала на лицо.
Все ненормально. И так реагировать на этого мужчину тоже ненормально. Прошлая влюбленность прошла и забылась, сейчас он воспринимается как другой. Посторонний, чужой. Так к чему эти вздрагивания и бросания то в жар, то в холод?
Дарья пообещала себе выбросить из головы недостойные мысли, вышла на крыльцо и уперлась в грудь Топольского.
— А я вас жду, Даша.
— Зачем? — пробормотала она и попыталась обогнуть мощную фигуру, выставив перед собой руки, но снова уперлась в твердый торс.
Надо признать, Топольский работал над собой. И если Лешка к сорока годам уже имел небольшой животик, оправдываясь вкусной Дашкиной готовкой, то у этого в тридцать девять нигде не просматривалось ни грамма жира.
Но это никак не являлось поводом его ощупывать, и Дарья отдернула руку.
— Я хочу вас подвезти.
— Не надо меня подвозить, я прекрасно доберусь сама. Можно пройти? — пробормотала она, не поднимая глаз.
— Нет, — спокойно ответил мужчина, и Дарья удивленно вскинула голову. — Вы сейчас сядете в машину, и я отвезу вас домой. Уже поздно, сама вы будете еще час добираться. А по дороге мы поговорим.
— Андрей, не знаю, как вас по отчеству, — устало отозвалась Дарья, — я не сяду в вашу машину и никуда с вами не поеду.
Она все-таки обошла его и направилась к воротам. Вышла из калитки и повернула в сторону остановки. Может, стоило вызвать такси? Топольский прав, дома она будет только через час.
Внезапно за спиной послышались шаги, ее крепко захватили за локти и повели к уже знакомому огромному внедорожнику. Дарья видела, на чем Топольский приезжал за сыном.
— Отпустите, я буду кричать, — возмущенно зашипела она, но тот невозмутимо распахнул перед ней дверцу.
— Кричите. И погромче, если вам безразлична собственная дочь. А мне на сына не наплевать, так что я все равно заставлю вас поговорить.
Сильные руки приподняли за талию и усадили на переднее сиденье. Топольский захлопнул дверцу, обошел автомобиль и сел на место водителя. Заблокировал замки, уперся руками в руль, а потом повернулся всем корпусом к Дарье.
— Даша, скажите, мне не показалось? Вы меня боитесь?
*Стокгольмский синдром — термин в психологии, означающий симпатию жертвы к насильнику.
Глава 12.1
Андрей
— Нет. Я вас не боюсь, — Дарья дерзко вздернула подбородок, чем напомнила Андрею Никиту.
А ведь и правда не боится. Точнее не так, она не боится Топольского, но Андрея не покидало ощущение, что от его присутствия ее… ломает.
Да. Он нашел подходящее слово, ее именно ломает. Подрагивают ресницы, губы, пальцы. Ее как будто выворачивает наизнанку. Почему? Он настолько ей неприятен? Осознавать это оказалось неожиданно досадно.
