папке, которую оставил мне Виктор Андреевич.
— Отец, слава богу, в абсолютном здравии, — Арсений пристально на меня смотрит, словно хочет разгадать и понять, стоит ли мне доверять. — Эту квартиру он переписал на меня в качестве некоего компромисса в момент бракоразводного процесса с мамой.
— Ого, — округляю глаза.
— Именно поэтому большую часть времени здесь живёт она.
По всей видимости, я бледнею на глазах, потому что сильная рука подхватывает меня под локоть и успокаивающе поглаживает нежную кожу.
— Трясёшься как воробушек, Ари, — склонившись к уху, хрипло шепчет Арсений и ведет горячими губами по моей щеке.
Боже.
Я с ног до головы покрываюсь сантиметровыми мурашками. Меня словно из стороны в сторону бросает.
Ари.
Ари.
Так меня никто и никогда не называл.
В детском доме величали Аринкой, иногда Заразой. Тёма почти всегда зовёт Кисулей. Виктор Андреевич просто Ариной или Аришей.
А Ари?!
Мне нравится, как это звучит именно его бархатистым голосом. Нежно и волнующе. Сексуально.
— Мама в очередном путешествии. Не переживай. У тебя будет отдельная спальня. Правда, ванная комната общая. Это ничего? — с улыбкой спрашивает бывший Дракула.
Он такой приятный, что я его давно разжаловала.
Всё больше глядя на него, я испытываю умиление и желание, а не страх и благоговение.
— Общая ванная комната? Потерплю как-нибудь, — пожимаю плечами.
Надеюсь, он не будет расхаживать по квартире полуголым? — думаю про себя и усмехаюсь, потому что с одинаковой силой я на это и рассчитываю.
— И зачем я нужна была здесь? — непонимающе справляюсь, когда мы выходим из здания Черемушкинского районного суда.
На улице просто замечательно тепло и солнечно для конца лета. Вообще, мир сегодня необыкновенно яркий и вкусный.
Ощущение счастья не покидает с самого утра.
Мы пробыли в здании суда ровно пятнадцать минут, которые я лично просидела на стуле возле одного невзрачного кабинета. А когда мой начальник вернулся, незамедлительно потащил меня к выходу.
— Для чего? — повторяю вопрос, кусая губы.
Арсений неспешно проходится взглядом по моей молочной полупрозрачной блузке, заправленной в узкую серую юбку, ногам, обутым в бежевые шпильки, а затем его лицо озаряет мальчишеская улыбка.
— Это какой-то отдельный личный вид наслаждения, таскать тебя всё время за собой, моя маленькая двоечница, — невозмутимо произносит и добавляет: — Еще сам не разобрался.
Недовольно отворачиваюсь и тоже гашу невольную ухмылку. Долинский — хитрый жук. Всегда знает, как ответить так, чтобы у меня под ложечкой засвербило.
— Ты… сказал, что мы едем на три дня. У нас еще будут дела в суде?
— Не-ет, — говорит он, собственническим жестом приобнимая за талию. — Будем показывать твою необыкновенную красоту Москве, Плевако.
Закатываю глаза и застенчиво их отвожу.
Его рука обжигает кожу на пояснице и волнует кровь.
Я вторые сутки практически полыхаю.
Арсений все время до меня дотрагивается. Словно испытывает на прочность мои нервные влюбленные клетки. А сегодня утром, когда я выходила из ванной комнаты, снова поцеловал.
Ну что он за человек!?
— Давай заедем, переоденемся для вечера, Ари? Хочу тебе кое-что показать здесь симпатичное. Не такое, как ты, но всё же…
Мои щеки алеют от того, насколько приятно и волнующе. За мной никто и никогда в принципе не ухаживал, а уж получать такие откровенно восторженные комплименты от взрослого опытного мужчины — вообще в новинку.
— Как скажете, босс, — склоняю голову набок и исследую темно-синий строгий костюм, контрастирующий со стандартной белизной рубашки. — Только будет небольшое правило для вас.
— Правило? — иронично поднимает бровь и крепко сцепляет наши ладони за моей спиной. — Наглеешь на глазах, малыш.
— Я? — наигранно удивляюсь. — Вам показалось, Арсений Рудольфович.
Он пристально вглядывается в мои глаза, убирает руку и нежно отводит прядь волос, которую ветер отбросил на захмелевшее от ласковых слов лицо.
— Озвучь своё условие, мой юный недоюрист, — произносит тихо.
Давлю смешок и торжественно выговариваю:
— Это будет «правило небелой рубашки».
— Ого, — многозначительно цокает.
— Да, — легко пожимаю плечами.
— А что не так с белым цветом? — спрашивает непонимающе.
Очень мило опускает светло-синие глаза на свой деловой наряд. Наверное, впервые за всё время вижу что-то похожее на неуверенность в лице своего всегда организованного босса.
— С ним все так, но мы же собираемся отдыхать. Поэтому вы тоже переоденетесь, — замечаю, сдавливая мужскую ладонь.
Довольно скоро доезжаем до квартиры Долинского и обедаем вчерашним ужином. До сих пор не понимаю, как я смогла так быстро погрузиться в сон?
Мы приехали слишком поздно, решили заказать доставку из ресторана и разошлись по своим комнатам, чтобы разложить вещи. Спальня, которую Арсений выделил для меня, оказалась чем-то вроде гостевой. Когда моя голова коснулась мягкой подушки, я просто вырубилась, а Арсений, по всей видимости, вежливо решил меня не будить.
Проверяю телефон, на котором четыре пропущенных звонка от Тёмы. Мерзкое чувство стыда заставляет меня быстро отключить мобильный и убрать его в чемодан. Непременно поговорю с Тёмой по приезду. Он просто обязан меня понять. Я его люблю, но совершенно точно не так, как это видит он.
Для прогулки по Москве нахожу своё самое нарядное платье. Блестящая ткань обтягивает меня, словно вторая кожа, а вырез на груди заставляет немного засомневаться. Но особого выбора у меня нет. Распускаю волосы по плечам и обновляю макияж. Пристально анализирую цвет лица в отражении зеркала.
Мне даже дополнительные румяна не нужны. Глаза светятся от предвкушения.
В душе́ ангелы танцуют. Есть ощущение, что вот-вот случится нечто прекрасное. Невообразимое. Пожалуй, самое лучшее в жизни.
— Готова? — спрашивает Арсений, когда я выскальзываю из комнаты.
Разглядываем друг друга, словно не виделись, как минимум год. Он тоже переоделся. Ради меня. Ангелы в душе́ теперь еще и запевают влюбленные оды.
— Белое поло и джинсы, Арсений Рудольфович? — скептически веду глазами по крепкому подтянутому телу.
Пожалуй, если не считать его болезни, это самый расслабленный образ, в котором я вижу своего сурового шефа. Светлые волосы чуть влажные после душа, на запястье дорогие часы. В воздухе витает свежий аромат мужской туалетной воды.
— Всё, как уговаривались, — с легкой улыбкой произносит он и еще раз исследует моё платье. — У меня в глазах рябит от красоты и блеска, но мне нравится, как ты выглядишь, Ари.
Когда мы выходим на улицу, наше такси ждет у подъезда. В какой-то странной тишине, регулярно обмениваясь теплыми взглядами, доезжаем до ближайшей набережной.
— Ого, — восхищенно хлопаю в ладоши. — У нас будет речная прогулка?
— Летнюю Москву проще всего рассмотреть с воды, — отвечает он невозмутимо.
Это лучший день в моей жизни! — единственное о чем думаю следующие пару
