обо мне не переживать.
— Но как же… но ты же… но он же гад! — находит слова только для определения, каким является мой муж. Бывший. Теперь придется постоянно себя одергивать. К предателю приставка “бывший” присоединяется куда медленнее, чем он им становится.
— Я разберусь, Ясь. Это не твое дело теперь. Не лезь в это и не вздумай ссориться с Динаром. Ты же знаешь, что они с Демьяном дружат куда больше нашего. Уверена, они поддержат друг друга несмотря ни на что.
— Я очень зла на Динара. Как можно поддерживать изменщика? Особенно после того, что он сделал, ты же видела, Майя!
— Видела, но я бы на правах твоей подруги поддерживала тебя, что бы не случилось, поэтому понимаю твоего мужа.
— И я хочу тебя поддерживать, а так получается, что мне нужно молчать и ни слова не говорить? Я так не смогу…
— Сможешь, Яська… ты у меня мудрая женщина. Дела с Демьяном только наши и ничьи больше. Ты ничем не поможешь.
Насупившись, Яська шумно выдыхает, видно, что с трудом мириться с таким положением.
— Что будешь делать? — спрашивает подруга уже более спокойно.
— Разводиться. Требовать положенные мне деньги.
— Когда-то я была категорически против подписания нашего с Динаром брачного контракта, а теперь даже рада.
— Что бы ни делалось, все к лучшему, помнишь?
— Ну тебя! Я и предположить не могла. Май… — Яська понижает голос до шепота, хотя в квартире никто не нарушает нашу тишину. — А ты ничего не замечала? Помады там на воротнике или… трусиков в карманах?
— Волосы на пиджаке считаются.
— Ее?
— Думаю, ее, но возле Демьяна всегда было много женщин.
— Кобели они все! И мой наверняка тоже… — резко говорит Яся. — Придет сегодня, проверю его, обнюхаю, не дай бог только…
— На заводись, — торможу подругу, прекрасно понимая, что случившееся выбило из колеи не только меня, но и многих наших знакомых.
За сегодня мне позвонили уже несколько десятков раз. Кто-то, чтобы посочувствовать, другие, чтобы узнать сплетни из первых уст, а третьи, чтобы позлорадствовать. Сказать мне нечего, так что я просто не отвечаю.
— То, что случилось у нас с Демьяном не повторится у вас с Динаром, ясно тебе, Яся? Не повторится. У вас счастливая семья, близнецы, дочка. Не будет у вас похожего, так что даже не смей начать его подозревать.
Уверена ли я в собственных словах? Ни капли! Сказала бы я это подруге еще раз? Несомненно! История и правда не обязательно должна повториться. У нас с Демьяном и отношения были другими. Динар Яську едва ли не на руках всегда носил, лелеил, защищал от внешнего мира, оберегал, как мог и продолжает это делать. Я у Демьяна не фарфоровая статуэтка, сама могла за себя постоять, так что может… именно этого ему и не хватило? Возможности быть тем, кто будет защищать свое.
— Я пойду, Ясь… у меня встреча сегодня. Не могу больше с тобой оставаться.
— Ты точно в порядке? — смотрит на меня с подозрением.
Не верит. Я и сама себе не верю после увиденного и услышанного. Хочу побыстрее сбежать и остаться наедине. Уже в коридоре останавливаю взгляд на фотографиях в рамках, что висят на стене. Большие и маленькие, но со счастливыми лицами. В гостиной, откуда я вышла, висит семейный портрет с Яськой, Динаром и их сорванцами. Если не ошибаюсь, они оставили на полотне место еще для нескольких детей и мне в этом оазисе настоящего счастья становится неуютно.
— Звони мне, если что, хорошо? Ты же знаешь, мы всегда поможем.
— Знаю.
Прощание выходит скомканным и быстрым из-за подкатывающего к горлу кома. Я сажусь в вызванное такси и, добравшись до отеля, в котором остановилась, не спешу выходить.
— Вы можете отвезти меня по другому адресу? — спрашиваю у водителя.
— Могу. Не успел взять новый заказ.
Я называю таксисту адрес бизнес-центра, где размещен офис Демьяна. Не уверена, что застану там мужа, ведь он может быть на любом строительном объекте, но все равно еду, чтобы поговорить. Уже на подъезде понимаю, что мною руководит злость и стоило бы успокоиться, прежде чем вести разговор, но успокоиться я, кажется, уже не могу. С каждым километром, что приближает меня к офису, в груди увеличивается в размерах дыра, проделанная самым близким человеком. Я хочу эту рану закрыть. Залатать пусть даже лоскутами.
Расплатившись с таксистом, решительно иду к зданию центра, а зайдя внутрь, сразу же попадаю под шквал нападок со стороны невесть откуда взявшихся журналистов.
— Майя Михайловна, прокомментируйте ваш развод!
— Майя Михайловна, вы знали об изменах вашего мужа?
— Майя Михайловна, на развод подаете вы или Высоцкий вас бросает?
Я с трудом продираюсь сквозь толпу к лифту. Уже готова сдаться, но на полпути журналистов оттесняет охрана, и я беспрепятственно захожу в кабину лифта. Нажав кнопку нужного мне этажа, медленно поднимаюсь навстречу тому, кто без колебаний вывалил прессе всю нашу подноготную, выставив меня посмешищем не только перед своими партнерами, но и перед всеми, кого я знала. После его заявления я уже не смогу избавиться от сочувствующих взглядов и клейма пустоцвета, как назвала меня “любимая” свекровь.
— Майя Михайловна?
Секретарша Демьяна вскакивает со своего места и едва успевает встать перед дверью в кабинет, становясь живым препятствием на моем пути к важном разговору.
— Вам назначено?
— Я все еще жена Демьяна, Марина, — отвечаю холодно. — Или он изменил правила и я теперь должна записываться?
— Нет, но…
Она нехотя отходит в сторону, и я захожу в кабинет, в котором сразу же вижу своего мужа и ее. Его любовницу. Она стоит рядом с ним, наклонившись так, что ее грудь оказывается почти рядом с его лицом. Они оба что-то смотрят на экране, когда я бесцеремонно нарушаю их идиллию. Растерянность на лице мужа и недовольство Даяны зачем-то отпечатывается в моей памяти.
Когда я шла сюда, то готовилась к тому, что Демьяна, возможно, не будет на рабочем месте. Но к тому, что он будет здесь с ней подготовиться не успела. Ее присутствие раздражает. Удушающий запах духов, на этот раз тех самых, которые я почувствовала, когда нашла вещи в багажнике, не позволяет вдохнуть полной грудью. Кажется, что если сделаю это, он навсегда во мне отпечатается.
— Выйди, — говорю тоном, не терпящим возражений. Так, как она того и заслуживает.
Даяна возмущенно вскидывается, расправляет плечи, расширяет от удивления глаза и безропотно шепчет:
— Демьян…
— Иди, — кивает на дверь, высылая любовницу.
Не сказала бы, что меня это радует, но
