Родители жили рядом, в соседнем доме. Очень удобно, идти - всего ничего. На обратном пути можно погулять, проветриться, коньячные пары разогнать.
Они пили с мамой коньяк, вспоминали, плакали. Пустота разжала коготки, отпустила. Нет, передала с рук на руки горю. Настоящему горю, глубокому. А хмель не брал, зараза, не давал желанного забытья. Потому, вернувшись домой, Маша добавила к выпитому ещё один стакан неразбавленного "мартини". Пустой водой пошло, хотя обычно с полстакана развозило в лоскуты. Читала раньше неоднократно, как люди в критические моменты пили и не пьянели, но не верила. Для красного словца написано. И она, и муж пили немного, по случаю. Вино, водка, коньяк в запаснике могли стоять долго, чуть ли не годами. Обычно хватало нескольких рюмочек, чтобы захмелеть. А тут... Одно было хорошо. Слёзы и спиртное вызвали страшную усталость. В ту, первую после смертельного известия ночь она уснула быстро и крепко, прося неизвестно кого, чтобы Славка приснился ей. И пусть бы он приснился так, как последний раз навестил её в сновидении.
* * *
Они познакомились случайно. Случайное знакомство переросло в дружбу. Так бывает иногда. В двух случаях из десяти. Как произошло у них? Элементарно.
Не поступила девочка в институт. Почти отличница, а пролетела со свистом на первом же экзамене, на сочинении. Стыд, отчаяние, уязвлённое самолюбие, необходимость идти на подготовительные курсы, первая в жизни работа, которая пугала разными воображаемыми опасностями.
Школа, в библиотеке которой она начала работать, находилась далеко от дома. Нужно было или автобусами добираться с двумя пересадками, или две-три станции электричкой ехать, а потом опять же автобусом. Измученная дорогой в утренний час пик, Маша по сторонам не глазела, торопливо бежала к белому трёхэтажному зданию, боясь опоздать, боясь нарваться на замечание чересчур строгого директора. Влетала в библиотеку, и через пять минут библиотечные дела накрывали её с головой. Какое тут к поступлению готовиться? Лишь непосвящённому может показаться, что работа в библиотеке - не бей лежачего, сиди и выдавай себе книжечки редко заглядывающим читателям. Столько разных дел навалилось, что выдача книг жаждущим отвлекала, сбивала с толку. Жаждущие, вопреки распространённому мнению о нелюбви школьников к чтению, валили толпой. Позже Машу озарило - это шли полюбопытствовать и заодно свести знакомство, лично понаблюдать поселившееся в библиотеке чудо-юдо.
Старшеклассники её пугали. Неприятно, когда тебя рассматривают в упор. Зато с малышами было легко и просто. Очень быстро среди них завелись дружки и любимчики, которым она подсовывала детские книги непреходящего значения. Конечно, начальство предупреждало её о запрете на выдачу некоторых книг. Ни на "абонемент", ни в "читальный зал", представлявший собой пятую часть помещения библиотеки, уставленную дряхлыми партами. Эти особо ценные книги должны пылиться на полках в абсолютной целости и сохранности. Обложки, иллюстрации, качество бумаги, магазинная стоимость книжного дефицита существуют для украшения полок, а не мозгов. Книги для красоты, для видимости, не для чтения? Сей начальственной заповеди Маша понять не могла. Даже и не пыталась - не для средних умов. Спорить не стала. Делала втихаря по-своему. Отдельным избранным, любимчикам то бишь, на жёстких условиях шикарные издания выдавала. Вот один из любимцев, пятиклассник Миша Архипов, круглощёкий и рыжеватый, с усеянной веснушками хитроватой мордашкой, и решил отплатить взаимностью. Поделился, так сказать, своим огромным достоянием, дружбой с десятиклассником, красой и гордостью школы. Привёл его однажды в библиотеку.
Маша, уже наслышанная о данном субъекте от того же Миши, вела себя настороженно. Слишком раскованно держался архиповский друг. Нет, хамства не наблюдалось. Одна сплошная непринуждённость и лёгкость в движениях, в манере общения. С незнакомой-то девушкой! С одной стороны, лёгкость подкупала, с другой - сигнализировала об опасности. Известно, как такие типчики проявляются на деле. Перелетают с цветка на цветок, подобно мотылькам, в процессе полёта делая людям гадости, мимоходом, небрежно, не замечая последствий.
Мотылёк тем временем, продолжая щедро расходовать обаятельные улыбочки, заметил:
- Маша, меня бояться не надо, я абсолютно безвредный.
И кинул проницательный взгляд. Острый, рентгеновский. Чем добавил испуга. Мысли у Маши панически заметались. Неужели заметно? Неужели она не умеет скрывать свои чувства? И, словно отвечая на её думы, мотылёк объявил:
- Свои чувства нужно уметь скрывать. И мысли. Ты знаешь, я ведь умею читать мысли.
- Когда это мы успели перейти на "ты"? - буркнула девушка, отводя глаза, склонилась над стопкой книг.
- А чего тянуть? Всё равно перейдём. Не сейчас, так через неделю, через месяц. Я вообще-то в библиотеку часто заглядываю. Выпускной класс как-никак, сама понимаешь.
Если он и тянул на выпускника, то не школы, а ВУЗа. Высоченный парень - под два метра. Косая сажень в плечах. Гибкий, подвижный, уверенный в себе, с хорошо подвешенным языком. Едва заметное превосходство и насмешка сквозили во всём его облике.
- Да, - на прощание предупредил он, - если кто обидит, ты мне сразу свистни.
- Ты свистни, тебя не заставлю я ждать, - съехидничала Маша.
- О! Бёрнса любишь? О Бёрнсе в следующий раз поговорим, сейчас мне некогда. Короче, если обидят, найди десятый "А" и спроси Закревского Стаса.
- Я привыкла сама справляться с трудностями, - холодно отреагировала она.
- Не зарекайся, - прозвучало из дверей. - Никто не знает... что день грядущий нам готовит.
Последние слова он пропел, демонстрируя знакомство с классической музыкой. Фальшиво пропел, между прочим. Смешно получилось. Маша фыркнула. Хотела язвительно прокомментировать пение Стаса, но дверь захлопнулась, разлучив их.
- Ну как? - почти прошептал Миша. - Правда, он классный?
- Легкомысленный какой-то, - пожала плечами Маша. Душой при этом не кривила. Белобрысый, сероглазый, с малоподвижным плосковатым лицом парень сильного впечатления не произвёл, и восторга от явления Закревского в библиотеку она не испытывала. На душе остался нехороший осадок.
- Это он так, выпендривался, - пояснил Архипов. - Он всегда перед красивыми девушками выпендривается.
- Спасибо.
- За что.
- За красивую девушку.
Архипов определённо не понял её слов. Пятиклассник, что с него взять? Маша всучила ему книгу о Баранкине, которого просили быть человеком, и выпроводила из библиотеки. Опасаясь повторного набега улыбчивого Закревского, заперлась изнутри на ключ.
