ли! Скорее уж запомнили цвет его машины…
Лежавшая рядом девушка вздохнула, приоткрыла глаза, повернулась, взяла ладонь Фомина и подложила себе под голову. Пришлось обнять.
«Вот хорошая же баба, — подумал он. — Но почему мне так хочется отрезать себе руку и убежать?»
Размышления прервал сигнал будильника. Фомин привычным жестом заткнул его и стал высвобождать взятую в заложники конечность. Недовольно отметил про себя, что его рука легла не как обычно, на живот или бедро, а всего лишь коснулась плеча, словно в маршрутке просишь пассажира передать деньги за проезд.
Отгоняя хмурые мысли о перспективе таких отношений, он выбрался из постели и стал собираться на работу.
В свадебном салоне с утра было неспокойно. Проходя мимо женских манекенов в платьях умопомрачительного кроя и пошива, Фомин издали уловил скандальные нотки в голосе стоявшей у кассы клиентки — девушки с чересчур ярким боевым макияжем и фирменным пакетом его магазина в руках.
За пять лет работы в этом бизнесе Фомин понял, что к салону у покупателей возникает по большому счету одна из двух претензий: платье непомерно дорогое или очень похоже на то, в каком подруга клиентки выходила замуж.
Первая жалоба легко снималась напоминанием о статусности: фирма веников не вяжет, а предлагает эксклюзивные вещи, благодаря которым любая невеста будет сиять ярче трех солнц в соседней галактике, а свадьба превратится в праздник тщеславия и торжество капитала над здравым смыслом.
Вторая проблема решалась в пошивочном цеху, из которого когда-то и вырос салон. Высококлассные портнихи на разнокалиберных швейных машинках, прошедших кропотливый процесс профессиональной настройки, создавали невесомые наряды, в которых даже глубоко беременные клиентки выглядели легче июльского пуха. Здесь же свадебные платья перешивали и подгоняли в соответствии с пожеланиями и капризами заказчиц.
Однако существовала еще и третья разновидность претензий, с которой нередко сталкивались девушки-консультантки, хотя салон по определению не мог оказаться тут виновной стороной.
По правилам магазина купленный товар возврату не подлежал, исключение составляли только случаи обмена из-за несовпадения размеров. Сбегать под венец и потом сдать платье назад не выйдет, салон не занимается прокатом и арендой, каждая вещь слишком дорога в производстве и шьется индивидуально под заказчика.
Но бывает такое, что платье не пригодилось. Ссора несостоявшихся молодоженов, внезапно вскрывшийся факт измены перед самым походом в загс, миллион других вариантов — и в назначенный день белоснежный наряд остался сиротливо висеть на вешалке.
Кто виноват? Ясное дело, не магазин. Вам продали платье с гарантией, а не свадьбу. Салон свои обязательства выполнил. Однако с таким порядком соглашались не все, и периодически приходилось долго объяснять расстроенным клиентам, почему возврат не будет оформлен.
Вот и сейчас, заслышав недовольные интонации, Фомин мысленно уже приготовился дать отпор пришедшей качать права посетительнице, но, подойдя ближе, понял, что дело было не в возврате. — Я же вам говорю, платье новое, — объясняла клиентка младшему консультанту Лиле. — Я его только один раз надела примерить, а тут он вошел и увидел меня.
— Вот Максим Сергеевич, директор, — Лиля кивнула на приближавшегося Фомина. — Он поможет нам решить этот вопрос.
— Здравствуйте. Что у вас за проблема? — обратился Фомин к покупательнице.
— Добрый день. Мне нужно поменять платье.
Неплохое начало, вполне себе миролюбивое. Маленький лексический нюанс: не «я хочу», а «мне нужно». Когда человек начинает со слов «я хочу», он требует. А если говорит «мне нужно» — просит.
— А что не так с вашим? — Максим вгляделся в лицо клиентки, которое показалось ему знакомым.
— С платьем все хорошо, но его видел мой жених.
Понятно. Нет такого суеверия, которое не было бы порождено определенной потребностью. Женщина на нервах перед свадьбой — явление частое, голову теряют даже самые рассудительные. По наблюдениям Фомина, основной причиной волнения было то, какое значение этому событию придавали близкие невесты. Чаще всего повышенным вниманием к мелочам отличались клиенты из высших слоев общества, у которых бракосочетание отпрысков имело, прежде всего, коммерческий, а то и вовсе политический подтекст, а чувства самих «граждан брачующихся» занимали место где-то в конце списка. Отдельную категорию составляли клиенты, которые посредством свадьбы отчаянно старались что-то доказать окружающим. Классическое старорежимное «чтобы все было как у людей» превратилось в безумную гонку за непременными атрибутами жизни состоявшегося человека: семья, высокий профессиональный и социальный статус, квартира, «Картина, Корзина, Картонка И маленькая собачонка».
А если место модной собачонки бесцеремонно занял кот, так это вообще очень мило. Ведь кот, преисполненный чувства собственной значимости, с презрением взирает на любые попытки навязать какие-то дурацкие ценности и принципы живущему в его квартире двуногому.
Кот на хвосте вертел общественное мнение. И кот таки прав…
Но если хвоста нет и вертеть не на чем, извольте занять свое место на беговой дорожке — и трусцой в загс, не за счастьем, а за самоутверждением. Выполнять родительское предписание, как говорят психологи, чтобы по утрам отражение в зеркале не смотрело на тебя осуждающе. По меткому определению кого-то из авторов современной литературы, замужество — это не статус, а медаль за участие в соревнованиях, сродни почетной грамоте за победу в областной олимпиаде по физике или красному диплому с отличием. Толку от них чуть меньше, чем никакого, разве что душу греют, да и то недолго. Жаль, что нельзя положить их на мнение окружающих. То ли дело хвост…
— Я правильно понимаю? — уточнил Фомин. — Ваш будущий супруг увидел вас в свадебном платье?
— Да! Все говорят, что это плохая примета, как зеркало разбить.
— Хуже, — Фомин задумчиво помотал головой, стараясь придать лицу строгое выражение. — Как же вы так неаккуратно? К приметам надо серьезно относиться, они не на пустом месте возникли.
— Жених раньше времени с работы вернулся, — виновато пожала плечами покупательница. — Я вообще сначала хотела у подруги платье на хранение оставить. — У подруги тоже нельзя, разве что у матери.
Фомин перебирал в памяти известные ему свадебные приметы, добрая половина которых относилась к такой седой древности, что ни о каких достоверных источниках не могло быть и речи. Впрочем, многие традиции и приметы имели в своей основе вполне рациональный смысл, как, например, обычай тайно хранить свадебное платье.
Все дело в том, что шили
