— Не беспокойся. Я справлюсь.
Ох, какая трагедия. Мальчик, который не любит принимать помощь. Какой сюрприз.
— Не будь ребенком, Теган. — Женщина озвучивает мои мысли.
Я очень хочу сказать что-нибудь язвительное, но держу язык за зубами. Всезнайка он или нет, но ему нужна помощь и было бы неправильно не оказать ее ему. К тому же, мальчик и женщина не должны страдать из-за того, что он такой бесцеремонный.
— Все нормально. — Я пожимаю плечами. — Ты же знаешь, как я боюсь зайти внутрь и все такое.
Его глаза снова сканируют меня, пока он пытает что-то понять. После, он качает головой и могу поклясться, что вижу, как приподнялись уголки его губ. Думаю, за сарказм я заработала очки.
Женщина ведет меня к задней части фургона. Теган шагает рядом, все еще изучая меня. Но только так, как парень изучает девушку, словно какую-то загадку.
Я никогда не видела таких темных глаз, как у него, и это не то, на что я должна обращать внимание.
— Она моторизированная, поэтому ему не нужно крутить колеса, если он устал. Она довольно тяжелая. Когда я скажу «три» поднимаем ее и вытаскиваем. Просто поставим ее на землю, и я смогу позаботиться об остальном. — Теган уже наклоняется к фургону, чтобы схватиться за агрегат.
Я выплываю из небольшого транса от его взгляда, заостренного на мне и берусь за инвалидную коляску.
— Раз, два, три.
Я поднимаю ее и, святое дерьмо, он был прав. Эта коляска тяжеленная. Я немного запинаюсь, когда мы опускаем ее на землю. К счастью, на тротуаре есть пандус. Теган выпрямляется, прежде чем направиться к мальчику.
— Тебе с ним тоже нужна помощь? — спрашиваю я.
Теган ерошит волосы.
— Не-а. Этот зануда легкий. — Когда он поворачивается ко мне, его голос больше не игривый, каким был с «занудой». — Спасибо. — Спустя секунду он отворачивается от меня.
Очевидно, я уволена.
— Ничего себе, Теган. Ты знаешь, как обращаться с девушками. Мне только 13, а я уже лучше, чем ты. Когда мы вернемся домой, я преподам тебе сто один урок флирта. — Мальчик смеется.
Я чуть ли не давлюсь языком. Теган флиртует со мной? Да, верно. Мама всегда говорит, насколько красивой я могла бы быть. Не спорю, конечно, жировые руины все портят. Мои ярко-голубые глаза совершенно не важны, улыбка, длинные ресницы — вот что обычно люди комментируют. Так что нет, я уверена, что он ослеплен моим весом, как и все остальные.
Я поворачиваюсь, чтобы пойти внутрь. Не потому, что он отделался от меня в какой-то степени, а потому что я этого хочу.
Факт: кто бы ни сказал, что «14-й размер — не значит толстый», тот никогда не был в средней школе. По крайней мере, не в моей частной школе Хилкреста, наполненной фальшивыми сиськами и слабительным. Где совершенство — необходимое условие. Если ты недостаточно богат, немного пухлый, как я или у тебя большое родимое пятно на лице, как у моей лучше подруги Эмили — ты обречен на одиночество.
Поверят ли они своим глазам, когда снова меня увидят? А может это даже будет не в школе. Может, мама покажет меня на какой-нибудь встрече, на которой мне будет совершенно не интересно, за исключением разглядывания лиц окружающих. Мне нравится эта мысль, но только потому, что я, наконец, стану такой, какой она хочет.
— Я могу Вам чем-то помочь? — спрашивает супермодель за стойкой регистрации.
Перед ней стоит старенький компьютер.
Но это не имеет значения. Позади нее находится та часть, что больше всего меня нервировала.
Тренажеры.
Куча оборудования, название которого я не знаю, хотя и испытывала их раньше. Разве люди не понимают, что эти вещи — просто пытки, заставляющие девочек, как я, выглядеть плохо? Когда пытаешься наших заниматься. Когда твой живот сокращается на тренажере для пресса. Зеркала на чертовых стенах. Кто это придумал? Неужели дизайнеры проектируют так все тренажерные залы?
Мои глаза снова концентрируются на супермодели. Она смотрит на меня с доброй улыбкой, пока я приближаюсь. Это по-настоящему или она тайно насмехается надо мной? Не могу сказать точно.
— Эм, да. Меня зовут Аннабель Конвей. У меня назначена встреча с тренером в, — я смотрю на свои часы. Здорово. — Пять минут назад.
— Ох, отлично. — Она достает бумаги. — Хорошо, что теперь мы можем получить всю информацию по телефону. Твоя мама была очень мила, когда позвонила нам. Мне нужна твоя подпись на нескольких бумагах и оплата первого и последнего месяцев, и мы сможем начать.
Моя мама. Верно. Было несложно притворяться ею.
На все уходит всего пара минут. Когда я заканчиваю, супермодель произносит:
— Хорошо, позволь мне… о, он здесь. Теган, у тебя новый клиент.
Теган? Я даже не заметила, как он вошел. Я поворачиваюсь и вижу, как он приближается к нам. Нет, этого не может быть.
— Эм, я определенно просила девушку, — говорю ей, пытаясь говорить тише, чтобы он не услышал. Мне бы вообще не хотелось, чтобы какая-то девушка знала о содержании жира в моем организме — они еще хуже парней. Но я надеялась, что там может быть кто-то… немного похожий на меня?
— Извини. Женщин-тренеров нет. — Да здравствует слуховой аппарат.
Мистер Качок становится рядом со мной.
— Почему об это не сказали по телефону? — Надеюсь супермодель не думает, что я проверяю ее. Не позволяю своему взгляду оторваться от нее, надеясь, что мы каким-то образом избавимся от мистера «мне-нравится-называть-своих-клиентов-трусам».
— Потому что у нас была одна.
Я поворачиваюсь к нему лицом, очевидно, что он сможет ответить на все мои вопросы.
— А сейчас нет? Это было меньше суток назад. — Нужно всего лишь 30 секунд, чтобы уйти. — У тебя на все есть ответ?
— Да. Это называется «говорить правду».
Этот мальчишка собирается свести меня с ума! И как мне с этим справляться, если он мой тренер?
— Я никогда не лгала.
— Осознаешь свою вину? Я сказал, что говорю правду, а не то, что ты лгала.
— Эм, Тег. — Черт. Я совершенно забыла о супермодели.
— Послушайте, есть кто-нибудь еще, кого я могу нанять?
— Ну, есть…
— Нет, — прерывает ее Мистер Качок. Он кивает на стулья в стороне, и по каким-то непонятным причинам я следую за ним. Возможно, это от того, что он не смотрит на меня, как на ничтожество. Мы садимся. Кажется, назревает что-то интересное.
— Знаешь, я бы справился с коляской.
— Ну, повезло тебе? В следующий раз, когда увижу тебя, постараюсь забыть о нормальном вежливом поведении.
Сначала мои слова, кажется, шокируют его, но затем улыбка вновь грозится задеть его губы.
— Все предельно ясно. — Быстро произносит он, голос не такой резкий, как при нашем первом разговоре.
— Ладно, если ты позволишь, я пойду и найду тренера, у которого нет раздвоения личности…
— Погоди, знаю, что у нас не заладилось все с самого начала, но нравится нам это или нет — ты нужна мне, Аннабель.
— … и который не ведет себя как идиот. — Я пытаюсь встать, но он прикасается к моей ноге, и я спешу сесть обратно прежде, чем он поймет как все это волнующе для меня. Он качает головой и смотрит на меня так, что заставляет думать иначе.
— Выслушай меня. Раз я такой идиот с психическим расстройством, то, очевидно, не нравлюсь тебе. Добиться успеха — не простая задача. И раз я тебе не нравлюсь, то тебя не будет заботить мое мнение. Поэтому будет легче сосредоточиться на своих действиях и это поможет тебе прийти к поставленной цели. — Он разваливается на стуле, выглядя весьма самодовольно, будто придумал крутую цитату подобную Ганди.
— Да, но разве у нас с тренером не должно быть доверительных отношений? — Так-то. Выкуси.
— Эй! — он садится прямо. — Что я такого сделал, что вызвал твое недоверие? Как я уже говорил тебе, честность — мой конек.
Я закатываю глаза и убеждаюсь, что он смотрит на меня.
— А ты не стар, чтобы быть тренером? Откуда мне знать, что ты знаешь свое дело? — Могу сказать по блеску его шоколадных глаз — он знает, что я у него на крючке. И в принципе, будет прав. В школе много хорошеньких мальчиков, которые волнуют меня, так почему я должна заботиться о его мнении?
