- голос у Ксении Павловны просто елейный. – Вот смета, - она протягивает бумаги. – Тут примерные суммы, в зависимости от ваших пожеланий.
- Деньги неважны, - быстро отвечает женщина. Её голос режет сердце холодом. – Нам нужно всё самое лучшее!
- Я вас поняла, - довольно кивает Ксения Павловна.
Она чует запах их денег также отчётливо, как и я ощущаю крушение собственных надежд. Давид… мой любимый мужчина… Единственный в моей жизни… отец маленького комочка, что живёт во мне уже два с половиной месяца…
Женат.
Он женат… А я – кто? Я… получается, любовница?!
Горло сдавливает ком, к глазам подступают слёзы. Мне бы надо бежать отсюда, бежать без оглядки, но я словно к месту приросла. Не двинуться…
В ушах шумит, и я никак не могу взять себя в руки. Мне нужно записывать пожелания клиентов, но я почти ничего не слышу.
- Минутку, - Давид властно останавливает поток речи Ксении Павловны, достаёт из кармана вибрирующий телефон и смотрит в экран.
- Это не может подождать? – в голосе его жены слышится нетерпение.
- По работе, милая, - равнодушно бросает он. – Сделаем перерыв.
Моя начальница согласно кивает, а его жена недовольно складывает руки на груди.
А я… с замиранием сердца слежу за тем, как широкие плечи любимого человека расправляются, и он поднимается с места.
Медленно поворачивается и… сперва бегло скользит по мне взглядом. Без интереса, без цели, будто я – один из предметов мебели, просто деталь интерьера…
Давид успевает сделать несколько шагов и даже ответить на звонок, прежде чем внезапно замирает посреди кабинета Ксении Павловны.
Он снова смотрит на меня, но на этот раз уже совсем не так, как секунду назад. Давид встречается со мной пронзительным взглядом, а я не могу сдержать выкатившуюся из глаза слезинку…
Жена Давида и моя начальница продолжают что-то обсуждать, совершенно не обращая внимания на разворачивающуюся за их спинами драму.
Давид молча смотрит на меня поражённым взглядом, и я, не в силах больше терпеть эту невыносимую муку, подскакиваю с места и бросаюсь к двери.
Резко открываю её и выбегаю в коридор… Давясь рыданиями, хватаю с вешалки пальто и рвусь к выходу, но…
В этот момент мой локоть хватает сильная мужская ладонь.
- Чертёнок? – от звука его голоса по позвоночнику пробегают мурашки. – Какого чёрта ты тут делаешь?!
До боли закусываю губы, резко оборачиваюсь и… оказываюсь в плену его прищуренных зелёных глаз…
Глава 3
Давид
- Пусти! – шипит Чертёнок, окидывая меня пронзительным взглядом.
Я его выдерживаю. Ничего, дыру во мне не прожжёт. Уже отболело. Разжимаю пальцы, скольжу по бархату кожи. Нас пронзает электрическим разрядом, но я вовремя отдёргиваю пальцы. Она всегда так на меня действовала. С самой первой встречи. Чёртова ведьма! Знает, как мужика зацепить. Никогда бы не подумал, что тоже клюну на пухлые губки и наивный взгляд, но это случилось. Три месяца рая, после которых я всех её чертенят на чистую воду вывел.
- Ты что распереживалась так? – смотрю холодно, но от вида её дрожащих губ внутри что-то предательский ёкает. Ну охренеть! Знал, ведь, что встречаться нам нельзя!
- Ты… - округляет глаза, смотрит с осуждением. – Ты женат, Давид! Женат…
Из глаз Чертёнка катятся слёзы. Одна за другой – грёбанный водопад слёз!
- И что? – поднимаю бровь. – Не думал, что для тебя это проблема!
Да, малышка, я всё про тебя знаю! И про твои грязные делишки и род занятий тоже… Думала меня за нос водить? Хрена лысого!
- Что ты такое говоришь, Давид… - губы у неё бледнеют, щёки теряют краску. Она отступает на шаг, держится за стену.
- Женат – и что? Тебе, ведь, это раньше не мешало, правда?
- Я… не знала… - голос Чертёнка всё тише и тише.
- Ладно, мне похрен, знала ты, или не знала, - с трудом продолжаю сохранять самообладание. Как же это у неё получается? Смотреть в глаза и врать? Глаза у неё такие ясные, чистые… Да и волосы нежные, будто в них лучики солнца запутались. Девочка-ромашка, мать её!
– У меня по работе разговор, - запоздало киваю на телефон в руке. – Некогда мне тут с тобой!
- Давид… - шепчет так жалобно, а потом, вдруг, глаза прикрывает и по стене вниз сползает. Если бы не реакция опытного теннисиста…
- Эй, - подхватываю уже у самого пола. Поднимаю на руки. Легкая, как пушинка. – Настя! – взволнованно треплю за плечо. – Очнись!
Сердце сдавливает от тревоги. И одновременно ненависти к себе! Ну какого лешего я опять ведусь на такой дешёвый трюк?! Дева в беде! Небось, притворяется?
Гневно смотрю в её закрытые глаза и дотрагиваюсь до щеки. Холодная!
- Так! Шутки в сторону. Настя?
Молчит. А у меня сердце неприятно сжимается. По спине проходит холодный пот. Вдруг не притворяется?
Набрасываю на неё своё пальто и выношу из одноэтажного здания. Консьерж провожает меня удивлённым взглядом.
Аккуратно складываю Чертёнка на заднее сидение своей тачки, попутно размышляя о том, в каком бешенстве будет Эля от того, что я без предупреждения свалил со встречи. Ладно, сошлюсь на работу, она проглотит. В конце концов, не такие у нас с ней отношения, чтобы я ей во всём отчитывался. Она знает своё место. В конце концов, оно прописано в брачном договоре!
Гоню до ближайшей частной клиники как полоумный. Благо тут недалеко – всего через десять минут уже заношу Настю в белоснежную приёмную.
- Доктора! – реву, и медсёстры подпрыгивают на месте. – Сейчас же!
К нам спешат люди в белых халатах, подкатывают кушетку, и я кладу на неё бесчувственную девушку.
Примерно через час, пребывая в жутком стрессе, меня приглашает к себе в кабинет врач, который осматривал Настю.
- Ну что я вам могу сказать, - доктор садится напротив меня. – Обмороки – частое явление в положении вашей девушки.
- Что? – непонимающе моргаю. – В каком она положении? Опухоль мозга? Что-то с опорно-двигательным аппаратом? Что с ней?
- Успокойтесь, не надо так нервничать! Может, вам водички налить?
- Скажите, что с Настей?
- Я не
