Он лучезарно улыбается мне.
— Я довольно удивителен.
Ага. Нет смысла пытаться отрицать, что Кай великолепен. Он это знает. Все девочки, которые учатся в моей средней школе, знают это. Любители единорогов во всем мире знают об этом.
Его ухмылка становится шире, когда он поднимается на ноги и плюхается на подушку рядом со мной.
— У меня есть идея.
Я драматично закатываю глаза.
— О, нет, начинается.
Он прижимает руку к груди, притворяясь обиженным.
— Эй, не все мои идеи такие плохие.
Я фыркаю от смеха.
— Помнишь, как однажды ты подумал, что было бы суперкруто, если бы я села к тебе на колени на этих ржавых качелях, потому что там было только одно место, а ты хотел, чтобы я качалась с тобой?! — Это было еще в седьмом классе, во время нашей мимолетной дружбы. Вспоминая то время, я понимаю, что делала много рискованных вещей благодаря Каю. По какой-то причине мне было трудно сказать ему «нет», даже когда его идеи кричали: «Опасность! Опасность! Ты можешь умереть!».
Он делает виноватое лицо.
— Да, возможно, это была не самая лучшая моя идея.
— Определенно нет. — Я изумленно смотрю на него. — Эта чертова штука сломалась, когда мы были в воздухе. Я чуть не сломала руку и не раздавила твои мужские причиндалы.
Он вздрагивает, его рука опускается на колени.
— Да, я слишком хорошо помню эту часть. — Он что-то обдумывает, прежде чем повернуться ко мне лицом. — Что, если я пообещаю, что эта идея не принесет тебе никакого физического вреда. Что единственное, что тебе будет угрожать, это слишком привязаться к своему сексуальному соседу.
— Какое отношение к этому имеет Оливер? — Я сдерживаю усмешку, когда говорю об одном из своих ближайших соседей.
Кай прищуривается, глядя на меня, затем нежно дергает за прядь моих длинных каштановых волос.
— Давай кое-что проясним. Единственный сексуальный сосед, который у тебя есть, — это я. Поняла?
Мне в голову приходит мысль о Кайлере Мейерсе, старшем брате Кая, в которого я была влюблена целую вечность. Я должна была быть с ним на свидании сегодня вечером — нашем первом свидании, если быть точной, — но мне пришлось его отменить, потому что я не могла перестать рыдать. Но я не сказала об этом Кайлеру. Я просто сказала ему, что кое-что произошло. Он был очень мил по этому поводу и пригласил меня на свидание в следующие выходные. Конечно, я ответила «да». Надеюсь, что к тому времени буду чувствовать себя лучше.
Не желая обсуждать это с Каем, так как Кайлер для него щекотливая тема, я драматически вздыхаю.
— Отлично, мой единственный сексуальный сосед, какая у тебя потрясающая идея?
Его глаза загораются.
— Я подумал, если бы ты переехала жить к своей бабушке, я мог бы подвозить тебя до школы и обратно.
Мое сердце тает, как теплый шоколад. Возможно, это самая милая вещь, которую парень когда-либо делал для меня. Ну, за исключением того момента, когда он опроверг весь этот слух о смирительной рубашке, который Ханна пыталась распространить обо мне.
— Ты сделаешь это для меня?
— Конечно. Это то, что друзья делают друг для друга, верно?
То, как он говорит «друзья», как будто это забавное слово, превращает меня в чрезмерно внимательную, читающую между строк слишком многое девушку. Почему это прозвучало так, будто он находит забавным, что мы друзья? Или, может быть, я просто переоцениваю это. Почему меня это волнует?
Гормоны, Иза, гормоны. Возьми себя в руки.
— Хотя я оценила твое предложение, я не уверена, что буду чувствовать себя комфортно при этом, — говорю я ему, хотя и не хочу отказываться от его предложения. — Я к тому, что тебе пришлось бы вставать примерно на час раньше, чем обычно.
— Час — не такая уж большая проблема, — настаивает он, беря пульт и выключая телевизор.
— Ты совсем не жаворонок, Кай. На днях ты сказал мне, что терпеть не можешь просыпаться раньше полудня. Что ты превращаешься в капризного монстра.
— Я не говорил «капризный монстр». Я сказал «придурок». И это только по выходным. По будням я встаю примерно в семь тридцать.
— Только когда ты вовремя идешь в школу. Ты обычно опаздываешь.
— Ну, я думаю, мне придется начать приходить вовремя. — Он небрежно пожимает плечами, делая вид, что это не имеет большого значения, хотя так оно и есть.
По крайней мере, для меня.
— Тебе действительно не нужно этого делать, — говорю я. Не хочу заставлять его проехать весь Саннивейл, чтобы забрать мою жалкую задницу и уложиться в график, когда он явно из тех парней, которые делают то, что хотят и когда хотят. — В любом случае, мне было бы полезно пойти в новую школу. Тогда мне придется завести друзей без потрясающего руководства единорога. — Я складываю ладони вместе и кланяюсь ему.
Он усмехается, качая головой.
— Это действительно не имеет значения. — Он сжимает мое колено. — Так что просто прими мое предложение.
Мое колено вздрагивает от его касания и я поспешно прочищаю горло, не зная, что ответить.
Хотя он продолжает называть нас друзьями, я не уверена, что наши отношения настолько просты. Да, мы с Каем друзья, но мы пьяными поцеловались один раз и чуть не поцеловались в другой раз. Хотя поцелуй был коротким, клянусь Богом, фейерверки и взрывы пронзили меня насквозь. Я чувствовала себя так, словно попала в один из этих дурацких романов. Однако, по словам Кая, он целует всех, когда пьян. Но потом он чуть не поцеловал меня в нашем старом убежище, в выдолбленном стволе дерева. И это было, когда он был совершенно трезв. Он не пытался придумать для этого оправдания. Мы просто притворяемся, что этого никогда не было.
— Итак, что ты скажешь? Пожалуйста, просто позволь мне быть твоим шофером, — просит он, возвращая меня к реальности.
Его пальцы все еще на моем колене, очерчивают нежные круги по моей коже, кончики его пальцев движутся выше по моему бедру к низу юбки. Я даже не уверена, что он осознает, что делает это. Наверное, мне следует пошевелить ногой, прежде чем он заберется выше, но я, кажется, не могу ни двигаться, ни дышать. Делать что угодно на самом деле, кроме как по-идиотски таращиться на его пальцы.
Заметив, куда я смотрю, он опускает взгляд на свою руку. Он смотрит секунду или две, прежде чем быстро отстраняется и кашляет в кулак.
— Извини, я…
Неловкое молчание повисает между нами.
Эм… Можно ли назвать его неловким?
Что немного странно, так как обычно Кай владеет ситуацией.
Моя кожа горит в месте прикосновения и я прочищаю горло.
— Не беспокойся.
— Кроме того, начать новый учебный год в выпускном классе — это полный отстой, — продолжает он, как ни в чем не бывало. — У каждого уже будет своя компания. Было бы лучше, если бы ты закончила здесь, а потом просто начала все сначала в колледже.
— Но ты уверен, что хочешь взять на себя такие обязательства?
— Я никогда ничего не говорю вслух, пока не буду на сто процентов уверен, что готов к этому.
— Хорошо. Я принимаю твое предложение быть моим водителем. — Унция веса спадает с моих плеч. Теперь, если бы я могла также просто избавиться от всего остального, жизнь была бы сплошным печеньем и ванильной глазурью. — Но ты же знаешь, что это значит, верно? Я буду командовать тобой постоянно.
Его глаза сужаются до щелочек, но это игривое движение.
— Я беру свои слова о водителе обратно. Как насчет того, чтобы просто друг помог другому другу.
О, ради всего святого, почему он все время говорит «друг»? Каждый раз, когда он это делает, я вспоминаю наш поцелуй и почти поцелуй, чего не делают друзья.
— Почему ты краснеешь, Иза? — В его глазах искрится веселье.
— Ничего подобного. — Я опускаю голову, тянусь за стопкой DVD-дисков на полу и прячу румянец. — Мы можем посмотреть еще один фильм, прежде чем я разберусь с этим переездом? Мне нужно подумать о том, что я собираюсь сказать всем.
Его взгляд практически прожигает дыру в моей голове.
