class="p1">— Есть! Сейчас! Одну минуту.
Девчонка скрылась за дверью, а через минуту мы уже открывали квартиру бабы Кати.
— Твою мать! Перешагнув через лабрадора, сразу помчались в кухню. Картина маслом: бабуля лежит на полу, прикрытая оборванной занавеской. А на плите чадит сковорода. По всей вероятности, догорают в ней котлеты.
Пока выносили бабулю к слову, она была жива. Прибежала запыхавшаяся соседка, по всей видимости, мать белобрысой девочки. Конечно же, я ее узнал, да и не так давно я окончил школу, что бы не узнать свою "любимую училку". Ух, и крови же она у меня попила. Но надо сказать, преподаватель она отличный, Так мне, охламону, свой предмет в голову вбила, что я и сейчас школьный курс химии помню назубок. Разумеется, нам было не до разговоров. Мы быстро погрузили бабулю, оставив мать с дочкой разбираться с задымленной квартирой и скулящей собачонкой.
* * *
— Баб Кать, какая вам дача? Вы полтора месяца в реанимации пролежали. Даже не думайте! Послезавтра, ближе к вечеру заскочу! Если почувствуете себя плохо, сразу звоните!
Жаль мне бабушку. Не плохая ведь женщина, но совсем одна. И почему социальные работники ее еще не обработали? Наведываюсь к ней время от времени, просто по-человечески. Мне не сложно, а ей приятно, какое-никакое общение. Все мне уже про жизнь свою рассказала. Как мужа похоронила и сыновей одного за другим. Мне кажется, мы чем-то с ней похожи. Конечно, судьба у меня не столь трагичная. И родственники у меня имеются, но все равно чувство одиночества не покидает меня последние лет десять. Да, в принципе, с того самого момента, как не стало мамы.
На площадке столкнулся с той самой девочкой — соседкой. Она как раз выгуляла Маркиза и уже готова была передать его хозяйке. И тут я ее рассмотрел. Какая там девчонка! Девушка: красивая, изящная, в белой футболке и юбке в клетку, тоненькая как балерина. Никогда не питал особой любви к маленьким девушкам, но тут просто дар речи потерял. Странно, конечно, мама у нее женщина в теле, а эта аж прозрачная, невероятно красивая.
Когда я только успел ее рассмотреть, мы разминулись на площадке за считанные секунды. А снилась она мне каждую ночь. Почти две недели, вплоть до следующей встречи.
Ухаживать долго я не люблю, да в принципе, и надобности никогда особой не было. Дефицитом женского внимания не страдаю, но серьезных отношений к двадцати шести годам так и не завел. Я простой фельдшер на скорой. Ну, может не совсем простой, но знать об этом никому не обязательно. Девчонки, медсестрички обычно по врачам сохнут. На такую мелочь, как я, особо не размениваются, но и от интрижек без обязательств не отказываются.
Живу я в двушке собственной. От мамы наследство досталось. Выплачиваю кредит за машину. Зализываю раны. Я профессиональный альпинист, фельдшером работал в бригаде МЧС. Прошлым летом, во время спасательной операции в горах травмировал левую руку. Так что пока возвращение на любимую работу не возможно. Вот и дежурю теперь в скорой, да бабулю одинокую навещаю.
Выяснилось, что девушку зовут Алина. Второй курс иняза, восемнадцать лет. Живет с родителями, хорошо учится. Скромная, тихая. Ни с кем не встречается. Отучилась — и сразу домой.
* * *
— Ольга Павловна. Разрешите мне ухаживать за вашей дочерью?
— Руслан, ты ли это? Все шутишь, Нажев! Ты бы хоть поздоровался для начала!
Да, свою будущую тещу я огорошил прям с порога. Вручил ей букет и шагнул в квартиру. Она, конечно, опешила, но чай пить пригласила!
— Сережа, да оставь ты в покое этот пульт! У нас тут зять нарисовался!
— Алины дома нет, но я думаю, она нам и не понадобится. Ты мне мстить, что ли, собираешься, Русик? Я тебе незаслуженных двоек не ставила.
Разговор у нас, конечно, особо не клеился. Ну не на автобусной же остановке мне с ней знакомиться. Скорее всего, она меня запомнила. Сталкивались несколько раз. Но и сталкерством заниматься особого желания не было. Поэтому решил зайти через семью, спросить разрешения.
Дело в том, что в культуре моего отца не принято заводить серьёзные отношения без согласия старших. Если мои намерения серьезны по отношению к девушке, то нужно отнестись с уважением и к ее родителям, спросить их разрешения. И хоть с отцом отношения у меня натянутые, и я во многом его не понимаю. По отношению к Алине мне захотелось поступить именно так.
— Нет, Руслан, пошутили и хватит. Тебе же под тридцать, а ей восемнадцать. Сережа, да скажи ты уже что-нибудь!
— Да, Руслан, Ольга Павловна права! Парень ты, конечно, хороший. Но рано ей еще. Она ребенок совсем.
— Ну, во-первых, мне двадцать шесть. Спасибо, конечно, что состарили меня чуток. Ну а во-вторых, если не позволите, я ее украду, — с улыбкой произнес я.
Наши дни
Софина
И украл. Не в прямом смысле, конечно. Но действовал папа довольно решительно. В конце октября состоялся этот разговор. А в начале февраля они поженились. Все, что я знаю о папе, я знаю от бабушки. Я помню ровно столько, сколько мог запомнить шестилетний ребенок. Помню, как учил меня читать, кататься на велосипеде, как мы лепили с ним снежную бабу и играли в снежки. Я обожала, когда он забирал меня из детского сада. Мы всегда покупали сладости по дороге домой. А мама каждый раз ругалась, что он портит мне зубы.
Мама не любит рассказывать о папе, на каждую мою просьбу отмахивалась и отправляла смотреть фотографии и видео. А вот бабушка, несмотря на то, что была против их отношений и свадьбы, рассказывает о нем с удовольствием, как о родном сыне. Когда мне было лет девять, тогда еще был жив дедушка. Я осталась у них с ночевкой. Мне не спалось. И я слышала их разговор. Бабушка говорила, что мама не смогла оценить папу, что вышла за него только назло ей. Что мама загубила жизнь и себе, и хорошему человеку, которому не посчастливилось ее полюбить. Это была третья годовщина смерти папы. Бабушка тем вечером очень сильно плакала. А дедушка слушал ее и молчал.
* * *
— Доченька, ну зачем ты так со мной поступаешь? Уже все решено. Мне в понедельник на работу выходить. Тебе в новую школу. Для нас там уже все готово! Нельзя так делать! Некрасиво. Люди беспокоились, суетились из-за нас. — Мама, хоть ты ей скажи! Неделю уже эта война не прекращается! Нас
