возможно) и готовку. Пока на экране Кэрри Брэдшоу вещает о делах одной из своих подруг, а рядом капельная кофеварка издает довольно неприличные звуки, выплевывая из себя черный живительный эликсир, я жарю сырники.
– Доброе утро. – Раздается у меня за спиной голос Антона, немного приглушенный и шероховатый ото сна.
Слабо вздрогнув от неожиданности, я торопливо накрываю сковороду с шипящими в масле сырниками крышкой и оборачиваюсь к мужу с улыбкой на лице.
– Привет. Уже выспался?
Кажется, Антон еще даже не умывался: лицо помятое, волосы взъерошены; осоловело моргая, он трясет головой, сбрасывая сонливость, и пожимает плечами:
– Хрен его знает. Подскочил ни с того ни сего. Унюхал запах еды и пришел.
Я смеюсь и поспешно возвращаюсь к готовке, о которой почти забыла.
– Ф-у-ух, – выдыхаю я с облегчением, убедившись, что ничего не подгорело, – едва не спалила сырники.
– Не лишай мужа завтрака, – шутит Антон и протяжно зевает. – Наверное, поем и пойду снова спать. Тебе помочь?
– Можешь разлить кофе. – Я достаю тарелки. – Уже все готово, сейчас положу.
Антон проходит мимо, едва задевая верх моего плеча рукавом собственной футболки. Я мигом покрываюсь мурашками: этот случайный контакт приятен, но совершенно недостаточен. Мне ужасно хочется, чтобы Антон обнял меня со спины и поцеловал, но мы не идиллические персонажи из рекламы…
– Во сколько вернешься? – спрашивает он, когда мы садимся за стол.
– У меня две лекции и семинар. Думаю, к четырем буду дома. Над статьей я могу и здесь поработать. Спи спокойно, я не буду шуметь.
Антон улыбается и делает глоток кофе.
– Вряд ли я просплю так долго. Вернешься, поужинаем вместе. Нужно что-то купить, пока я выходной?
– Да нет, – я отрицательно качаю головой. – Буквально вчера была в ТЦ и все купила.
Даже не успев притронуться к еде, Антон встает из-за стола и подходит к холодильнику, порывисто и, кажется, немного зло, распахивает дверцы и молча осматривает полки. Я слышу его тяжелый вздох.
– И ты все это сама тащила? Зачем, Вер?
– Мне было по пути, – отвечаю я непринужденно, хотя прекрасно понимаю, чем именно недоволен Антон. – Да и не тяжело, я пешком-то шла минут пять всего, остальное время ехала.
Дверь холодильника ударяется о корпус явно сильнее, чем требуется.
– Все равно. – Антон возвращается за стол и смотрит на меня тяжелым взглядом. – Нельзя было заказать доставку? Мы же договаривались, что ты не таскаешь кучу пакетов – для это есть курьеры или я.
– Не заводись, – прошу я спокойно. – Просто так получилось: доставку вчера пришлось бы долго ждать, а я уже была в магазине. Тем более ты должен был вернуться со дня на день, а еды нет. И мне не хотелось тебя напрягать в первый же день.
– Я бы пережил пустой холодильник. – От Антона все еще веет раздражением. – Не нужно было.
Царящая в кухне атмосфере давит угрозой намечающегося из-за сущего пустяка скандала, и мысленно я скрещиваю пальцы, надеясь избежать идиотской ссоры в самом начале дня.
До брака ругань между супругами на почве бытовых вопросов оставалась для меня совершенно непонятной: разве два взрослых человека не могут заранее договориться о сферах ответственности и закрыть вопрос? Теперь было ясно, что ничего не убережет семью от бури, если внутри ее членов зреет потаенный конфликт.
К счастью, мы вновь предпочитаем, мысленно сгладив углы, не заметить царящего вокруг нас напряжения. Дальше завтрак проходит спокойно и по большей части под тихое бормотание телевизора. Я не очень внимательно смотрю сериал и незаинтересованно ковыряюсь в тарелке, пока Антон ест с аппетитом, периодически сонно моргая и зевая.
– Когда у тебя следующий рейс? – спрашиваю я сочувственно.
Никогда не думала, что у меня будет муж-пилот. До сих пор непривычно, что часть моей жизни сейчас плотно связана с авиацией, о которой я до не давних пор почти ничего не знала.
– Через два дня, – чуть заторможенно отвечает Антон.
– Понятно, – кивнув, про себя я снова с беспокойством думаю, что, стремясь скорее стать командиром, он чересчур много работает. Буквально на износ.
В авиакомпаниях между вторыми пилотами бешенная конкуренция, и, как и стоило ожидать, получить заветную должность трудно даже самым достойным из профессионалов. Непросто налетать нужное количество часов в разумные сроки. Непросто обратить внимание именно на свою кандидатуру, тем более без каких-либо связей в авиации, которых, насколько мне было известно, выросший в семье далеких от неба и самолетов медиков Антон не имел. Поэтому работал он без продыху, пользуясь любой возможностью выйти в рейс.
К тому, что график его полетов легко может измениться, благодаря дополнительным сменам, я уже привыкла. Как и к ненормированным часам работы: даже в течение одной недели Антон иногда успевал отправиться в аэропорт то в двенадцать ночи, то в три утра, а то в шесть вечера.
Живя вместе, виделись мы не так уж и часто, особенно если экипаж после долгого полета оставался ночевать в гостинице другого города, дожидаясь обратного рейса. Год назад, начиная общаться с Антоном, я наивно сочла присущую его сфере деятельности занятость большим преимуществом: ничто не угрожало моему свободному времени, в разы меньше хлопот предвиделось в быту, да и для отношений, даже подобных нашим, недолгая разлука казалась полезным фактором.
Теперь… Теперь я безумно скучала. Мне не хватало общих вечеров и ночей, нормальных завтраков и совместных сборов на работу.
Я начинала понимать, почему Антон в первую же нашу встречу в кафе, куда мы пришли обсудить взаимные условия и пожелания, столь настойчиво делал акцент на своей работе, много раз подчеркнув, что его прошлые девушки вопреки всем заверениям и клятвам не выдерживали его графика и редких встреч.
– Кстати, – возобновляет он разговор, покончив с завтраком. – Ты подумала, куда мы поедем на праздники? Мне-таки обещают дать отпуск в январе.
– Я… – Интонация выдает мою растерянность, изобретать ложь приходится на скорую руку, и получается откровенно плохо: – Извини, если честно, я так завертелась на работе, что ничего еще не смотрела. – Последняя часть фразы правдива, но причина совсем не в преподавательской нагрузке. – Давай чуть позже решим, ладно? А то голова кругом. – Я поспешно встаю из-за стола, собираю посуду и несу к раковине, не глядя на Антона.
– Без проблем, – говорит он ровно, но отделаться от ощущения, что ему не по душе мой ответ, не получается. – Спасибо за завтрак.
Я киваю и наконец оборачиваюсь под звук проезжающих по кафельному полу ножек стула. Антон поднимается с места и заканчивает начатую мной уборку посуды.
Замерев, я едва
