мне бы теперь тоже что-нибудь понять в этой ситуации. — Ты — сын Романа Петровича.
— Пять баллов тебе, ангелочек, — сказал я, выпрямляясь и разглядывая девчонку. Совсем сопливая, очень. Мне кажется, у нее ещё даже зубки молочные… Ей явно лет шестнадцать, судя по оформившейся фигурке, но вот лицо, косички и пижамка с сердечками… Ей как будто двенадцать во всём этом. Терпеть не могу таких. Наверняка она — отличница, умница и послушная кисонька. И скучная, как учебник по алгебре. Тьфу, короче! — Возьми с полки пирожок. Вопрос тот же: кто ты такая и что ты делаешь в МОЁМ доме?
— Живу, — ответила она тихо.
— В смысле? — снова нахмурился я. Она решила меня сегодня с ума свести своими шикардосными ответами? — И с какого это чуда, позволь узнать?
— Меня взял на попечение твой отец, — произнесла она, глядя на меня серьёзными голубыми глазами. — Матвей, кажется. Верно?
— Верно, верно… — пробормотал, не успевая за потоком собственных мыслей. — Чего ты сказала?! Погоди… На какое ещё попечение? Нафига ты ему нужна, детсадовка?
— Моя мама… умерла, — заговорила девчонка, и губы её задрожали. Видимо, не так давно её мать сгинула, вон, слёзки накатили в глазках и повисли на длинных ресничках. — Твой папа решил взять меня на попечение, чтобы я не попала в детский дом. Ведь мне нет восемнадцати… Я не могу жить одна.
Ну что ж — жаль. Даже посочувствовал ей, но только причем тут наша семья, я так и не понял. Неужели мама одобрила эту затею — что отец мало того, что практически удочерить хочет какую-то нищенку в дешевой пижамке из магазина “Всё по сто рублей”, так ещё и притащил её в наш дом?
Ничего не понимаю.
Почему папа ни о чём меня не предупредил? Разве такие дела решают в одиночку? Он же не один в этом доме живет. Мне она, к примеру, нафиг не нужна! Ещё щенков наша семья не собирала и не облагораживала. Отец сошёл с ума просто, не иначе!
— А зачем это понадобилось отцу? — спросил я её. Может, она и прольёт свет на эту безумную идею отца. Он никогда не страдал подобным, благотворительностью тоже не занимался. Значит, мать девчонки ему как-то дорога, иначе бы он подобрал щенка этой несчастной сгинувшней…
— Твой папа и моя мама были хорошими знакомыми.
— И что?
— И то, — ответила она. — Я тебе уже всё объяснила.
Я ещё раз окинул взглядом малявку.
Ничего себе — она дерзкая!
Это зря.
Если ей в самом деле предстоит жить в моём доме, то бегать она тут у меня по струнке станет, и уж точно не посмеет рот открывать неуважительно в мою сторону. Я научу хулиганку, как надо разговаривать с мужчиной и хозяином дома.
— Это должно означать, что мой отец готов взять тебя прямо в нашу семью? — задал я новый вопрос. — Сама подумай, что быть просто знакомыми нашим родителям для этой ситуации как-то маловато. Должно быть что-то ещё.
— Есть кое-что ещё, — ответила она, утирая слёзы с щёк.
— Ну? — поторопил я её. — Сказала “А”, говори и “Б”. Не надо выдерживать интриг.
— А знаешь… — теперь задумчивым взглядом окинула меня девчонка. Её взгляд изменился. А она совсем не так проста, как может показаться на первый взгляд. Не нравится мне она. Есть в ней что-то кошачье. А кошки всегда себе на уме, они всегда хищницы и охотницы за чужими кошельками. Ненавижу кошек. Еле подавил желание схватить её за её чудесные белые косы и просто выкинуть за дверь на улицу. — Спроси об этом своего отца.
Я вперил в неё хмурый взгляд.
Вот как?
Кисонька решила поиграть и подёргать тигра за усы?
Минус два очка тебе, ангелочек. Точнее, псевдоангел — не верил её обманчивому наивному личику…
Женщины — зло!
Кроме моей мамы, конечно. Она — святая.
— А ты почему не скажешь мне? — уточнил я. — Ты ведь знаешь. Я вижу.
— Не хочу, чтобы ты узнал об этом от меня, — ответила она. — Это не моя тайна. И… Меня Ангелина зовут.
Ангелина?
Смешно.
Это имя подходит ей так же отлично, как и НЕ подходит. Ведь я не верил её обманчивой невинности. От Ангелов там только одно имя и есть…
— Да плевать мне, — передёрнул я плечами. — Совершенно не собираюсь запоминать тебя, малолетка. Ты напилась?
— Что? — не поняла она и почему я так резко сменил тему.
— Напилась, спрашиваю? — кивнул я на стакан с водой в её маленьких лапках и повторил я вопрос, заглядывая ей в глаза. Интересно, она глуховата или туповата? Наверное, и то, и другое… Повезло же нам с “прибавлением в семействе”... Отца ждёт ещё серьёзный и обстоятельный разговор об этом. Какого чёрта он принимает такие решения в одиночку? Сомневаюсь, что мама позволила бы приютить осиротевшего беспородного щенка какой-то случайной знакомой отца.
— А-а… — опустила она глаза на стакан в своей руке. — Да.
— Тогда вали спать, — сказал я ей. — И чтоб до утра я тебя тут не видел, поняла? С отцом мы завтра поговорим о твоём пребывании тут. Можешь собирать чемодан обратно. Размечталась тут жить она…
— Это не тебе решать, Матвей, — заявила она, с грохотом поставив стакан на столешницу буфета.
— Нет, вы посмотрите на неё, — фыркнул я. — А кому решать? Тебе? Щенкам слова не давали. Вали сказал, пока я тебя вообще не выставил вон, и тебе не пришлось бы спать на качелях в саду.
Она нахмурила свои светлые бровки, но решила не спорить со мной и ушла наверх.
Я же шумно выдохнул. Отлично просто — у неё ещё и спальня
