Ромео откинулся в кожаном кресле, внимательно наблюдая за мной. Медленная улыбка расползлась по его лицу, когда он скрестил руки на груди.
— Что? — спросил я, нахмурившись.
— Просто интересно, как все пройдет. Непоколебимый Маттео Росси и его милая маленькая соседка.
Мое раздражение росло, чем дольше он улыбался.
— Отвали. Это деловое решение, и ничего больше.
— Как скажешь. — он встал. — Сообщу им, что можно назначать дату.
— Небольшая свадьба, — сказал я. — Проведем ее быстро.
Ромео кивнул и потянулся за папкой.
— Оставь, — рявкнул я.
Он лишь хмыкнул, выходя из моего кабинета.
2
СОФИЯ
Мила прижалась ко мне, как делала в детстве. Она провела больше ночей в моей постели, чем вне ее. В нашем доме всегда было холодно — и по температуре, и по эмоциям, — поэтому мы впитывали все тепло, которое могли получить.
— Ты действительно собираешься выйти за него замуж? — прошептала она, звуча моложе своих девятнадцати лет.
Горло и грудь были напряжены. Отец только что сообщил мне новость. Его точные слова были:
— Когда ты выйдешь замуж за Маттео Росси и укрепишь этот союз с итальянцами, то наконец станешь для меня полезной.
Мама молча стояла рядом с ним.
— Похоже, что так, — прошептала я в ответ.
— Ты что-нибудь знаешь о нем?
— Он глава нью-йоркской мафии.
Мила фыркнула и ударила меня по руке.
— София, будь серьезной.
— Но это все, что я знаю, — возразила я, надув губы и потирая руку.
— Это даже не больно, — сказала она, закатив глаза и схватив наш общий секретный телефон. — Я собираюсь найти его в интернете.
Я открыла рот, чтобы сказать ей не делать этого, но потом передумала. Почему бы мне не узнать что-нибудь о мужчине, с которым я должна буду провести остаток своей жизни?
Мила напечатала его имя в телефоне и ахнула.
— Он такой горячий!
Я схватила телефон и прикусила губу, глядя на фотографию под заголовком статьи «Самый горячий миллиардер Нью-Йорка покидает новогоднюю вечеринку раньше времени». Это было спонтанное фото Маттео возле отеля. Он хмурился в своем идеально сшитом черном смокинге, который обтягивал его широкие плечи. Темные волосы беспорядочно спадали на лицо, а квадратная челюсть была сжата.
В животе у меня затрепетало.
— Полагаю, он… неплох.
— О, он еще как неплох, — широко улыбаясь, сказала Мила.
Она всегда была помешана на парнях. Я не могла сосчитать, сколько раз прикрывала ее, когда она сбегала через окно, чтобы встретиться с очередным бойфрендом, в то время как я побывала всего на одной вечеринке и больше не захотела повторять этот опыт. Я вздрогнула, отгоняя воспоминание, и снова сосредоточилась на фотографии.
— Сколько ему лет? — спросила я.
Он явно был старше меня, раз уже был главой мафии. Мужчина на фотографии еще не достиг возраста, когда можно было бы назвать его «серебряным лисом», но в нем чувствовалась зрелость, которую я могла бы счесть немного сексуальной.
Мила взяла телефон, ее нахмуренное лицо выдало разочарование, когда поиск не дал никаких результатов. После тридцати минут мы, наконец, сдались. Найти личную информацию о Маттео Росси оказалось невозможно.
Мила с раздражением положила телефон. Она повернулась на бок, лицом ко мне.
— По крайней мере, мы знаем, что твой жених горяч.
— Интересно, он добрый? — пробормотала я.
Боже, было так глупо произносить это вслух. Я никогда не видела доброго мужа или счастливого брака в Братве, но я цеплялась за надежду, что Маттео не так ужасен, как мой отец. Может быть, у итальянцев все было иначе. Может, они лучше относились к своим женщинам.
Лицо Милы омрачилось, на лбу появились морщинки.
— Лучше бы так и было. — ее голос звучал свирепо.
Будучи старшей сестрой, я всегда защищала Милу, заботясь о ней, когда родители нас игнорировали, а няни уходили домой. Но с годами, по мере того как мои проблемы со здоровьем становились все серьезнее, она начала защищать меня.
— А что насчет Димы? — спросила Мила.
Наш сводный брат Дмитрий вел жизнь, окутанную тайной. Отец постоянно отправлял его выполнять грязную работу за границей, не в силах долго выносить присутствие сына. Дима слишком напоминал ему его первую жену. Женщину, которую, если верить слухам, он действительно любил.
Я сжала ее руку.
— Уверена, он знает. Может, он приедет на свадьбу.
Мои слова звучали не убедительно. Свадьба должна была состояться через два дня. У Димы не было постоянного номера телефона, поэтому нам всегда приходилось ждать, когда он сам выйдет на связь.
— Как думаешь, Маттео знает о моем… — я жестом указала на свое тело.
Губы Милы приоткрылись.
— Пахан должен был ему рассказать, верно? Маттео, наверное, получил кучу информации о тебе, прежде чем согласился.
Мы перестали называть нашего отца «папой» много лет назад. Для нас, да и для всех в его жизни, он был только Паханом.
Я глубоко вздохнула, почувствовав облегчение.
— Да, конечно.
Тоненькая нить надежды вплелась в мою тревогу. Маттео, должно быть, порядочный мужчина, если решил жениться на мне, несмотря на болезнь. Хотя… может быть, союз с Братвой был слишком заманчивым предложением, чтобы отказаться, даже если это означало принять такую невесту, как я.
— Я буду по тебе скучать, — пробормотала Мила.
Я моргнула, чтобы сдержать слезы. Годы отцовских криков, требующих, чтобы я стала жестче, не смогли заставить меня перестать быть глубоко чувствительной.
— Может, он позволит тебе приезжать в гости, — сказала я.
— Да, может быть.
3
МАТТЕО
Мы с Ромео сидели на заднем сиденье машины, направляясь из аэропорта в церковь. Два джипа, с моими людьми, ехали рядом. Сиенна была в ярости из-за того, что я не позволил ей присутствовать на моей свадьбе. Я недостаточно доверяю русским, чтобы рисковать безопасностью сестры.
Я взглянул на часы. Вечером у меня была встреча в городе, где нужно было осмотреть новую партию оружия вместе с Доменико, моим силовиком, поэтому церемония должна была быть быстрой.
— Ты бы потренировался улыбаться, — сказал Ромео.
Я посмотрел на него с недовольством.
— Нет, нет, наоборот.
— Отвали. Зачем мне улыбаться?
— Чтобы произвести хорошее впечатление на свою невесту.
Ромео только рассмеялся в ответ на мой взгляд. Ублюдок. Он был единственным, кроме моей сестры, кто общался со мной без капли страха.
— Я не задумываясь пристрелю тебя, — сказал я, глядя в окно.
Он только фыркнул.
Мне не нужно производить впечатления на эту женщину. Она будет жить в моей квартире и сопровождать меня на мероприятиях, когда нужно поддерживать видимость крепкого брака. Я не совсем жестокий — у нее будет доступ к деньгам и всем необходимым вещам, но на этом все. Я отказываюсь нарушать строй своей жизни ради нее. Отказываюсь делать что-либо, что дало бы ей преимущество надо мной.
Мы подъехали к церкви, расположенной в северной части города. Традиционно свадьбы Семьи проводились недалеко от моей квартиры на Манхэттене, но Рустик сказал, что если мы настаиваем на католической церемонии, то она пройдет в Чикаго, в его церкви. Это было неудобством для меня, и я уже заранее ненавидел двухчасовой перелет обратно с новой женой.
Рустик Иванов может быть моим новым союзником, но я все равно его презираю. Он пролил немало итальянской крови за эти годы, за что мы отвечали тем же. К этому союзу придется привыкнуть.
Анджело, водитель и один из моих самых надежных солдат, подали сигнал, что наши люди заняли позиции. Я вышел из бронированного джипа и застегнул пиджак. На свадьбу я надел обычный черный костюм. Деловая одежда для делового мероприятия. Глок приятно давил на спину.
Я снова взглянул на часы, когда мы вошли в церковь. Две минуты до начала церемонии.
