я постаралась держать себя в руках. Всё-таки, это домыслы, не более того.
Однако Леля настаивала на своем.
– Другой причины я не вижу. Это же он её бросил. То есть, не хотел продолжать отношения. А потом передумал. Понял, что без неё не может. Вот и решил вернуть. Это же просто, Эля.
– Просто, – согласилась я. – Действительно, просто.
И буквально выбежала из универа на улицу, окрыленная неожиданным открытием.
– Осторожнее, девушка.
Не замечая ничего вокруг, я, едва оказавшись на улице, впечаталась в того, кто пытался в универ зайти.
Леля ахнула.
А я, подняв глаза, увидела перед собой расстегнутый ворот пальто и ощутила знакомый запах парфюма. Руки инстинктивно выбросила вперед и уперлась в грудь стоявшего напротив человека.
– Куда-то торопишься?
Вот это я попала. Причем снова по самые уши.
Перед мной стоял улыбающийся Мацуев.
Да-да, именно он – тот, с кем я столкнулась.
Если это не судьба, тогда что?
– Ой, – Леля едва не сползла по стенке. – А мы решили прогуляться немного перед парой.
Мацуев мельком взглянул на неё и снова уставился на меня. По телу побежали мурашки. Знакомые ощущения. Так было всегда, когда он вот так в упор на меня смотрел. Бросало то в жар, то в холод. И я теряла самообладание напрочь.
– Похоже не на прогулку, – заметил Мацуев, – а на попытку бегства.
Это предназначалось мне. Я знаю, о чем он. Мы оба знаем. Леля здесь лишняя. Но она вряд ли поймёт, пока я ей не расскажу.
Нас с Мацуевым слишком многое связывает. Чувства, отношения, недосказанность.
Последнего, пожалуй, больше всего.
– Бегство? – я набралась храбрости, вспомнив о том, какой дерзкой была с ним раньше. – Вот ещё. Не использую эту стратегию… в отличие от некоторых.
Он, в общем-то, никуда не сбегал. Просто дал понять, что между нами ничего не может быть. А сбежала я в другой город.
Но мне так хотелось хоть чем-то его уколоть!
– Что ж, Эля, тебе виднее, – равнодушно, как мне показалось, ответил он. – Можно пройти?
Оказывается, я ему мешала.
Рванула в сторону, не забыв как следует приложиться локтем об стену, и пулей вылетела на улицу. Там схватилась за ушибленное место и стала растирать.
Вот же гад. Опять я из-за него страдаю. И какой черт дернул его приехать в мой универ? У себя в офисе спокойно не сиделось? Приключений захотелось? Новых острых ощущений? Ну, так я помогу ему их испытать.
– Эля, – Леля вышла следом, – он назвал тебя по имени.
– Ну и что?
– Откуда он тебя знает? Вы, что, уже успели познакомиться?
Сказать ей правду или промолчать? Леля, вроде, не болтливая, выдать меня не должна.
С другой стороны не нужно мне распространяться о наших с Мацуевым отношениях. В универе ничего не знают и хорошо. Иначе начнут обсуждать нас на каждом углу. Леля где-то что-то скажет, другой человек подхватит, и – понеслось. Сплетни растут как на дрожжах.
Не хочу.
Я приехала, чтобы учиться. Для меня это важнее всего.
А какие задачи у Мацуева – я не хочу знать.
Правда, что ли?
Самообман – вещь коварная. Действует недолго.
Посмотрим, сколько я продержусь.
– Нет, Леля. Мы незнакомы. Может, он спросил моё имя у декана.
– Интересно, зачем?
– Ну, как – зачем? Навести мосты. Ты же сама говорила.
* * *
Стеша и Люша – мои чудо-соседки близняшки были в общаге, когда я вошла в комнату. Обе, как по команде, подняли головы от ноута, из динамиков которого шла перестрелка с периодическими охами-вздохами.
– Опять смотрите очередной кровавый любовный экшн?
– Ну-да, – для девчонок – любительниц пощекотать нервы это было привычным делом. – А ты чего так рано? Пары отменили?
– Ага. Новый учредитель пришел и все нахрен порушил.
Я швырнула сумку на кровать. Сама плюхнулась там же. Пружины скрипнули под моим не самым большим весом. Старая общага, старая мебель. Обещают заменить. Но старшекурсники говорят, что слышат это каждый год. Пока никаких подвижек. Коммерческий ВУЗ, блин.
– И что это за чел? – близняшки заинтересовались. – Ты видела его?
– О да. Тимур Мацуев.
– Старый?
– Тридцать три года.
– Ого! – девчонки заинтересовались ещё больше. – Симпатичный или так себе?
– Да какая разница? – меня стал раздражать этот интерес, проявляемый к Мацуеву со стороны студенток. – Нам с ним ничего не делить.
– Ну, это как посмотреть, – рассудила Люша. Она была чуть более серьезной, чем сестра. Буквально на миллиграмм. – Учредитель, говоришь? Наверняка, будет устанавливать новые порядки.
– И требования ужесточит, – добавила Стеша. – Уверена в этом. Когда приходит новое руководство, оно начинает всех под себя подгребать.
Спасибо, не надо. Меня один раз уже пытались подгрести под себя. В буквальном смысле. И я была очень даже за. А теперь не хочу. Второй раз обжигаться – ещё больнее.
– Это из-за него ты такая взвинченная? – спросили девчонки.
– Да, – чистая правда. – Перенервничала.
– Ну, тебе-то бояться нечего. Ты отличница.
– Была. Я, если помните, две недели пропустила.
– По уважительной причине. Ты же руку сломала. Под машину попала.
– Меня выписали раньше. Я на эти две недели сама себе каникулы устроила.
Чувства в порядок приводила. И своё раненое сердце. Толку только от этого…
– Понятно, у тебя же был стресс. Кстати, машин теперь не боишься?
– Нет. Даже за руль могу сесть.
– Отлично, Эля. Как только обзаведешься автокаром – пригласишь нас покататься.
Девчонки заулыбались, и у меня на душе сразу повеселело. Умеют они поднять настроение. Действительно, всё не так плохо. Ну, подумаешь, Мацуев теперь будет моим руководителем. И что? Я одна из тысячи других студентов. Не станет же он при всех демонстрировать своё особое отношение ко мне.
Тем более, никакого особого отношения нет. Он ясно дал мне понять это, когда мы столкнулись в дверях.
Ничего личного, Эля. Только работа и учеба.
… Вечером звонила мама.
– Ну, как ты, солнышко?
Когда она меня последний раз так называла? Дайте припомнить. Кажется, в детстве. И то не факт. Кажется, я с рождения была просто Элей.
– Всё порядке, мам.
– Как учеба? Как прошли первые занятия?
Без меня.
– Да как обычно. Если не считать того, что у нас новый учредитель.
– Это как-то может повлиять на твоё обучение?
Мама у меня прозорливая. Не то, что я. Никакой дальновидности. Сплошные аффекты.
– Не знаю, мам. Надеюсь, что нет.
– А зачем тогда ты мне про него сказала?
Она не отстанет. Не в этот раз, так в другой вернется к этому вопросу. Да и ей, в принципе, можно сказать правду.
– Это
