телефон. Сейчас уже второй час ночи.
— Мы здесь, — мы высовываем головы наружу.
Клэй уже направляется ко мне, но останавливается, когда видит, что я не одна.
— Брук.
— Я как раз собиралась уходить. Нам с твоей девушкой нужно было поболтать. Удачи в Лос-Анджелесе.
Он смотрит ей вслед.
Я сокращаю расстояние между нами и смотрю на него снизу вверх. Клэй одновременно насторожен и изможден. Его пиджак и галстук-бабочка исчезли, рубашка расстегнута у воротника, вихри чернил заигрывают с его шеей.
— Как прошли дела с твоим агентом? И с тренером?
— Агент говорил больше, — он снимает туфли и пересекает ковер.
Мы встречаемся посередине, его руки успокаивающе находят мою талию. Он — мой якорь в этом сбивающем с толку шторме.
— Сделка заключена. Лос-Анджелес забрал мой контракт. Они были на первом месте в моем списке на обмен, поэтому мой агент и не думал откладывать сделку, когда она состоялась сегодня, — он делает паузу. — Они все еще фавориты на победу в чемпионате.
Он хочет этого. Он просто в шоке от того, как все произошло.
— Значит, это хорошо, — говорю я.
Клэй притягивает меня к себе, крепко обнимая.
— Прости меня за сегодняшний вечер. Это должен был быть твой вечер, а вместо этого он превратился в дерьмовое шоу…
Я приподнимаюсь на носочки и прижимаюсь губами к его губам. Он целует меня в ответ, успокаивающе и немного отчаянно одновременно.
Когда он отстраняется, то говорит:
— Они хотят, чтобы я завтра был в Лос-Анджелесе.
Мои брови взлетают вверх.
— Быстро.
— Это бизнес. Миллионы на каждой игре. Они не любят ждать.
Я качаю головой и думаю о словах Брук.
— Я собирался отдать это тебе сегодня вечером, — он кивает на ключ, который дал мне раньше, тускло поблескивающий на кухонном острове.
Он должен был быть моим.
А теперь нет. Это место не мое.
— Что я могу сделать? — спрашиваю я.
Клэй проводит рукой по темной тени вдоль челюсти, его глаза мечутся от эмоций. Его хватка на мне усиливается.
— Ты приехала сюда ради своей сестры. У тебя есть друг в лице Брук. Ты не подписывалась на такую жизнь.
Тишина громкая, гулкая, заглушающая логику и время. Моя кровь стучит в жилах.
— Но? — спрашиваю я.
— Но я не хочу тебя терять. Не сегодня. Не таким образом, — он с досадой дергает себя за волосы. — С тобой все наконец-то начинает обретать смысл. Раньше я чувствовал себя нормально только на поле. Ты все изменила.
Просвет в моих ребрах подобен потоку воды, вырвавшемуся из плотины. Дикий и хаотичный, не знающий цели, но несущийся вперед с бешеной скоростью.
— Я не могу обещать, что будет легко… — продолжает он.
Его голос уже затихает, заглушаемый стуком моего сердца.
Я наконец-то начала чувствовать себя в Денвере комфортно в кругу семьи и друзей.
Вот только…
Огромную роль в этом играет этот человек.
Он — самая яркая часть моего дня, а его улыбки, завоеванные с таким трудом, освещают меня как ничто другое. То, как он обнимает меня, словно я — единственное, что имеет значение, заставляет меня впервые почувствовать, что я действительно имею значение.
Как будто я нахожусь именно там, где должна быть.
Мои руки гладят его по груди, накрывая сердце.
— Я бы с удовольствием поехала с тобой.
НОВА
— Не могу поверить, что вы так быстро нас приняли.
— Это моя работа, — риелтор сверкает поразительно белыми зубами, вводя код ворот с водительской стороны своего BMW.
— Я знаю, вы сказали, что хотите квартиру, но я хотела, чтобы вы рассмотрели дом как вариант, особенно учитывая ваш щедрый бюджет. В нем четыре спальни, три ванные, бассейн и баскетбольная площадка.
Она паркуется, и мы выходим из машины.
За то время, что она водила меня по Лос-Анджелесу, мы уже видели два места, но ни в одном из них я не смогла бы жить. Первое было суровым и слишком идеальным, как музей без экспонатов. Второе было темным и удушливым, высокие потолки не могли компенсировать шиферную отделку.
Этот дом прекрасен: лепнина, арочные окна и ухоженный сад.
Я снимаю легкий свитер и завязываю его на талии, так что на мне остается только майка. Если мне и нужно было напоминание о том, что нас ждут перемены, то оно появилось, как только я вышла из самолета.
Солнечные лучи согревают лицо, пальмы колышутся на ветру.
Когда мы говорили о том, что я ищу квартиру для нас, Клэй назвал мне бюджет, от которого у меня глаза разбежались.
Если есть что-то, в чем я хороша, так это обустраивать дом после переезда. Мы создаем здесь что-то новое, и я хочу, чтобы у нас все получилось с самого начала.
Я достаю телефон, чтобы сделать снимок, просматривая свои сообщения.
Ворчун: Представь, что я держу тебя за руку.
Сообщение от Клэя пришло перед тем, как я села в самолет.
Я сказала ему, что буду летать коммерческими рейсами, хотя бы потому, что это более экологично. Поэтому он достал мне билет первого класса и купил места 1А и 1В.
Никаких привлекательных незнакомцев, с которыми можно поспорить, — сказал он мне.
Я следую за риелтором внутрь и попадаю в светлое фойе с теплыми деревянными полами и льющимся отовсюду светом. За ним — гостиная, обставленная в современном стиле, с секционным диваном, на котором, кажется, может поместиться целая баскетбольная команда. Я мгновенно очарована.
— До арены относительно недалеко, — продолжает она.
— Это прекрасно. Даже не знаю, что бы мы здесь делали с таким пространством, — признаюсь я, следуя за ней по плану.
— Принимать гостей? Или дети? — спрашивает она.
— Гости — определенно, — я улыбаюсь.
Мы не говорили о детях.
Мы даже не говорили о том, как долго мы здесь пробудем. В контракте Клэя указано это лето, как я понимаю, это означает, что он может уехать из Лос-Анджелеса, если захочет.
Это похоже на большой скачок. В тот вечер в квартире Клэя это казалось единственным выходом. Теперь я понимаю, насколько это было безумием.
Кухня дополнена столешницами теплого серого цвета и мягкими белыми шкафчиками, а гостиная огромная, со сводчатым потолком и люстрой, пространство пересекают деревянные балки. Из одной из спален получилась бы потрясающая студия. В ней огромное арочное окно и такие же теплые деревянные полы, как и во всем остальном помещении, плюс стены нежно-кремового цвета.
— Признаюсь, я фанат баскетбола. Я с нетерпением ждала, когда сделка состоится. Хотя всегда рискованно вмешиваться в игру команды так близко к концу сезона, —
