чтобы возразить, но остановилась, потому что она была права. Папа любил «Арроухед Уорриез».
Но разве это было так уж плохо? Этот клуб был причиной того, что у нас был такой хороший дом. Он был причиной того, что у нас всегда была новая обувь и одежда, а маме не нужно было работать. Его клуб был его работой. Это не сильно отличалось от нашего соседа через три дома, чей отец служил в армии, и его тоже все время не было дома.
— Я ненавижу его клуб, — выплюнула Шелби.
— Ну, а я нет.
Ти Джей подошел и вложил свою руку в мою.
— Я тоже.
— Потому что вы двое глупые. — Шелби фыркнула и, прежде чем я успела придумать ответ, ушла.
Ее лучшая подруга жила в двух кварталах отсюда. Она ходила к ней и прыгала на их батуте, и они говорили о мальчиках. Шелби притворялась, что ей все равно, что папа снова уехал, и что ей не было больно, когда он уходил.
Шелби лучше всех умела притворяться. Но у нее было больше лет, чтобы попрактиковаться.
— Что тебе сказал папа? — спросила я Ти Джея, когда Шелби отошла достаточно далеко и не могла услышать нас.
— Это секрет.
Папа всегда рассказывал Ти Джею секреты, а Ти Джей никогда не рассказывал мне, в чем они заключались. Это потому, что Ти Джей был мальчиком.
— Я дам тебе пять баксов, если ты мне скажешь.
Ти Джей обдумывал это с минуту, затем покачал головой.
— Нет.
Серьезно? Почему мне не доверяли секретов? Я умела их хранить. Мы все умели.
Потому что от этого зависели наши жизни. Так сказал папа.
Нова
— Привет, — ответила я на звонок сестры.
— Привет, где ты?
В тюрьме.
— Выполняю кое-какие поручения в обеденный перерыв, — солгала я, пересекая парковку к своей машине. Позади меня за двенадцатифутовым забором из сетки-рабицы, увенчанным рядами колючей проволоки, маячила государственная тюрьма.
— О, хорошо. Ты не могла бы заскочить минут на пять? Мне нужно погрузить торт в фургон, но я не могу поднять его сама. Я сглупила и не подумала об этом заранее. Мне следовало разделить его на две части и собрать в банке. Джек застрял на совещании до трех, а мама не отвечает на звонки. Мне нужно доставить его к двум для вечеринки по случаю выхода того парня на пенсию.
— Эм… — Черт. — Я не могу.
— Почему?
— Потому что мне нужно вернуться к работе. Я завалена работой.
— Ты уже бегаешь по поручениям. Пять минут. Милашка, милашка, пожалуйста? Ты знаешь, я бы не просила, если бы не была в отчаянии. Я даже пошла к миссис Фрэнк по соседству, но ее не было дома. Я обещаю угостить тебя кексом, когда ты придешь.
Шелби только что открыла свой собственный бизнес по изготовлению тортов на заказ. Она пекла дома, но дело пошло быстрее, чем она ожидала, благодаря череде довольных невест, которые нанимали ее для приготовления своих свадебных тортов. Миссула была одним из самых крупных городов в Монтане, но сплетни по-прежнему быстро распространялись в нужных кругах.
Ее заказы стремительно росли, и она не решалась сворачивать бизнес, поэтому, пока она искала подходящего помощника и коммерческую пекарню, мы все пообещали вмешаться и помочь справиться с трудностями роста.
Она платила мне кексами, так что я не возражала. И если бы я была в Миссуле, я бы бросила все, чтобы помочь ей, не задумываясь. Она разозлится, когда узнает, где я на самом деле.
Я собралась с духом и остановилась.
— Когда я сказала, что бегаю по поручениям… на самом деле я имела в виду, что меня нет в городе.
Мое признание было встречено молчанием. Долгая, тягучая тишина, которая означала, что, когда на заднем плане включился интерком и воздух наполнился громким звуком, она совершенно определенно услышит объявление о том, что заключенные, находящиеся в данный момент во дворе, должны построиться и вернуться внутрь.
Черт.
— Ты снова ходила к нему, не так ли? — спросила она.
Воздух вырвался у меня изо рта, а плечи поникли.
— Да.
— О чем ты думаешь, Джун?
— Не называй меня так. — Мои слова были такими же короткими, как стук моих каблуков на шпильках по тротуару.
— Это. Твое. Имя.
— Ты знаешь, что это не мое имя. — Может быть, для остального мира так и было, но для семьи, для людей, которые знали правду, я была Новой.
Она усмехнулась.
— Тебе тридцать два года, и ты до сих пор этого не поняла. Он манипулирует тобой. Все это больная и извращенная игра, чтобы получить то, что он хочет.
Я прикусила язык, не желая затевать эту ссору. Снова.
Мы с сестрой соглашались почти во всем. Миндальный торт вкуснее ванильного. Дизайнерские туфли стоили своих денег. Ее сын Кристиан был ангелом на земле. Список можно было продолжать бесконечно, но единственной темой, в которой у нас никогда не было точек соприкосновения, был наш отец.
— Я не хочу ввязываться в ссору из-за этого. — Я подошла к своей машине и положила портфель на багажник. — Мне жаль, что меня нет рядом, чтобы помочь.
И после встречи, которую я только что провела с нашим отцом, мое отсутствие в Миссуле должно было продлиться гораздо дольше, чем одна дневная поездка в тюрьму. Но это то, о чем я расскажу ей позже. Может быть.
— Что ты делаешь? — спросила она, ее голос был не громче шепота.
— То, что нужно.
— Не вмешивайся в его дерьмо. Пожалуйста. Отпусти ситуацию. Отпусти его.
— Я не могу.
— Можешь. Уходи. Живи своей жизнью.
Она никогда не пыталась понять преданность отца своему клубу. Возможно, потому, что ее держали в неведении. Меня тоже до недавнего времени. Но теперь занавес исчез, и были вещи, которые нужно было сделать.
Люди, которые должны были заплатить.
— Ты можешь просто… довериться мне? — спросила я.
Она застонала.
— Теперь ты говоришь как он.
— Он рассчитывает на меня, Шелби.
— Меня зовут Мэй. — И с этими словами она повесила трубку.
— Черт возьми. — Я нахмурилась, глядя на свой телефон, затем положила его в сумочку.
Мэй. Когда мы были вдвоем, я всегда называла ее Шелби, совсем как папа. Точно так же, как он всегда называл меня Нова. Но в последнее время она снова была непреклонна в выборе своего имени. Даже мама перестала называть ее Шелби.
Я предположила, что это потому, что мама проводила много времени, присматривая за Кристианом, и теперь, когда ему исполнилось два года и
