ни малейшего недовольства.
— Я не в настроении снова вести этот разговор.
— Ну, это чертовски плохо.
— Я устала. Сегодня был очень длинный день.
Мы остались на ночь у Аннели после прибытия в Орландо вчера вечером. Я вела фургон для переезда, а мама ехала на моей старой побитой машине из Феникса. Честно говоря, я удивлена, что моя развалюха выдержала эту поездку.
Мне подумалось, что Себастьяну будет интересно совершить свое первое дорожное путешествие, а я хотела устроить себе развлечение перед тем, как мы начнем следующую главу в нашей жизни. Мы останавливались в нескольких убогих мотелях и осматривали достопримечательности по пути.
Тридцать с лишним часов езды вымотали нас, но воспоминания, которые мы создали, бесценны. Я невольно возвращаюсь к другому путешествию с зеленоглазым мальчиком. Моя машина в то время тоже представляла собой кусок дерьма.
Арт и Джош мелькали в новостных таблоидах и на обложках журналов, став двумя самыми молодыми миллиардерами Америки. Я предполагаю, что они простили друг друга и присоединились к своему деду в расширении сети отелей «Сокол», где могут позволить себе остановиться только богатые и знаменитые.
Арт поначалу пустился во все тяжкие, его несколько раз арестовывали за хранение наркотиков, вождение в нетрезвом виде, нарушение общественного порядка и множество других обвинений, но последние несколько лет он не привлекал к себе внимания. Я надеюсь, что сейчас ему намного лучше. Мне до сих пор обидно, что Арт считает, что я его предала. Не представляю, кто раскрыл его секрет, но это точно не я.
— Ты пойдешь со мной гулять сегодня вечером.
— Категорически нет.
— Когда ты собираешься освободиться из собственной тюрьмы?
Никогда.
— Когда у тебя в последний раз был секс?
Три года назад.
— В прошлом месяце.
— Врунишка.
— Я не вру, — шиплю я.
— С кем?
— С каким-то случайным парнем, которого я встретила в баре. Ничего особенного.
Аннели фыркает.
— Ты думаешь, я тебе поверю?
— Зачем мне врать?
— Ну, ты никогда не упоминала об этом во время наших еженедельных разговоров.
— Это вылетело у меня из головы.
— Ха!
— Синнамон! — послышался крик моей мамы.
Я смотрю в сторону открытой двери. Она называет меня полным именем, а значит, я в глубокой заднице.
— Всё из-за тебя, — обвиняю я Аннели.
— Эй, это ты сказала плохое слово.
Мама появляется в дверях, руки на бедрах, готовая наброситься на меня. Мелкий ябеда заглядывает ей под руку с самодовольным выражением лица.
— Ты выражаешься в присутствии моего внука?
Я показываю на Аннели.
— Это она виновата.
Мама подходит и шлепает меня по затылку.
— Ой.
— Если ты еще раз скажешь плохое слово рядом с моим внуком, я вымою твой рот с мылом.
— Я извиняюсь, прости.
— Хорошо. Уже почти полдень, а мой малыш еще не обедал.
— Бабушка, я не малыш, — протестует Себастьян.
— Ты абсолютно прав, большой мальчик. — Она обнимает его за щеки и целует в лоб.
— Фу! — Он отстраняется от нее.
Она хлопает его по попе.
— Это поцелуй на миллион долларов, парень. Я пойду в ванную, а потом приготовлю тебе что-нибудь поесть.
Как только дверь закрывается, я поворачиваюсь к Себастьяну.
— Ты же знаешь, что доносчику — первый кнут?
— Бабушка! Бабушка! — Он бежит в сторону ванной.
Я поднимаю глаза вверх. Он всегда бежит к бабушке за защитой.
Аннели смеется.
— Себастьян, у меня для тебя особое угощение.
Он резко меняет направление и останавливается перед Аннели, протягивая руку.
Испорченный сорванец.
— Ты мне должна. — Она подмигивает.
— Нет, мы в расчете. Из-за тебя я влипла в эту историю.
Подруга протягивает Себастьяну шоколадку из своей сумки.
— Спасибо, тетя Аннели!
— Не за что. А теперь беги, приятель.
Себастьян убегает с угощением.
Я прислоняюсь спиной к подушкам дивана.
— Он похож на своего отца, — замечает Аннели.
— Знаю.
Вот почему мне иногда больно на него смотреть.
Я решила не говорить Тревору о своей беременности, когда еще жила в Северной Каролине, потому что боялась его реакции. Он до неузнаваемости изменился после нашего расставания. Я ждала, пока он переедет на запад, чтобы связаться с ним.
Конечно, Тревор называл меня всякими ужасными словами и отрицал, что именно он отец ребенка, вполне закономерно, поскольку я и сама не вполне была уверена в этом. Я решила, что лучше не связываться с Артом, пока не будет доказано, что Тревор не отец. Но у меня не осталось сомнений в том, чьим сыном был Себастьян, после того как я родила и посмотрела в его ярко-голубые глаза — такие же, как у Тревора.
Мне пришлось подать на тест на отцовство через суд по семейным делам, потому что он отказался делать его по собственному желанию. Я узнала, что Тревор все-таки поступил в колледж в Калифорнии, и мы смогли встретиться в лаборатории ДНК в Лос-Анджелесе.
У меня сердце разрывалось, когда он с отвращением смотрел на нашего малыша. Тест показал, что Тревор — отец Себастьяна. Я надеялась, ненависть ко мне не помешает ему поддерживать отношения с сыном, но Тревор дал понять, что он и его семья не хотят иметь с нами ничего общего. Я не стала останавливать его и требовать финансовой помощи для Себастьяна.
— Ладно, пора проверить твой гардероб. — Аннели встает с дивана.
— Зачем?
— Потому что сегодня вечером мы пойдем веселиться, хочешь ты этого или нет. — Она пробирается в мою спальню.
— Аннели, — с мучительным вздохом говорю я.
— Тише. Мы идем, и точка.
— Ты мне не хозяйка! — кричу я.
Она высовывает голову из двери.
— Я абсолютно точно твой босс.
Похоже, следующая глава моей жизни обещает быть очень насыщенной.
Син
— Ты можешь хотя бы притвориться довольной? — спрашивает Аннели, маневрируя на своей машине в пробке.
Я прекращаю наблюдение за пьяными туристами, выставляющими себя напоказ, чтобы посмотреть на нее.
— Нет.
Как только Аннели рассказала моей маме о своих планах сводить меня в бар сегодня вечером, они обе пилили меня без остановки, пока я не согласилась пойти хотя бы на час.
— Если думаешь, что я позволю тебе все время сидеть взаперти в своей квартире, то ты сошла с ума. Теперь ты живешь в Солнечном штате, а здесь живут все красивые люди.
— Я думала, Калифорния — это место, где живут все самые красивые люди.
— Все пластиковые люди, ты имеешь в виду.
— Ты уверена в этом? Я уже заметила несколько женщин, чья грудь выглядела твердой как камень.
— Ладно, возможно, здесь живет половина пластиковых людей. Но ты, моя дорогая, среди красивых, так что тебе придется одеваться соответственно.
