глазах темнеет от ужаса. Сердце куда-то проваливается и дробно стучит на дне ледяной пропасти. — Что вы такое говорите, Елена Андреевна! Я ведь работала… Мне очень нужны эти деньги! Вы не имеете права так со мной поступить!
— Почему же? — усмехается управляющая. — Если не исчезнешь через минуту, то ещё и должна ресторану останешься. Обещаю. Но… Ты можешь всё-таки вернуться в кабинет и… найти общий язык с нашими дорогими гостями. Вернёшься?
— Нет.
Кусаю губы и уже едва не реву. Чувствую себя жалкой и бесправной.
— Тогда проваливай.
Ставлю поднос с посудой на ближайший стол и медленно иду в раздевалку. Всё ещё не верю, что меня не только выгнали за дверь, но и лишили заработка. Как же так?
Но унижаться перед управляющей не буду, а выполнять её требования — и подавно! Пусть сама идёт в кабинет к этим похотливым мерзавцам и пляшет там хоть ламбаду, хоть ча-ча-ча!
*****
Стою на остановке и размышляю, как выцарапать из приложения заработанные чаевые. Наверняка есть какой-то способ. Но я не успела расспросить коллег, так как из ресторана пришлось уматывать на пятой скорости — боялась ещё больше разозлить Елену.
В первую маршрутку не удаётся втиснуться, уехать вечером из центра города практически нереально. А я уже замёрзла так, что зуб на зуб не попадает. Ветер швыряет в лицо колкую крупу, пуховик, который ношу пять лет, совсем не греет. Ну, о кроссовках и говорить нечего — не самая удачная обувь для января.
Но я целый год копила на ноутбук, без которого обучение в университете стало бы проблематичным, экономила на всём. А недавно обнаружила, что у нас немыслимые долги за коммунальные услуги. Мама от меня скрывала, клялась, что платит вовремя… Я верила, потому что всегда ведь хочется верить в лучшее, но на самом деле занималась самообманом. Когда увидела квитанции, едва не поседела от ужаса…
Наконец-то впихиваю себя в третью маршрутку. Какое счастье, сейчас согреюсь! Внутри тесно, душно, зато тепло.
Оплачиваю проезд, и на карте остаётся пять рублей. И десять в кошельке наличкой. Даже смешно. Совершенно некстати перед глазами появляется веер из красных пятитысячных, которыми меня только что соблазняли. Вот бы мне все эти денежки! Ох, я бы разгулялась!
Почему у кого-то денег куры не клюют, а кому-то приходится выворачиваться наизнанку, чтобы заработать на хлеб — и даже без масла?
Решаю написать одной из коллег-официанток, чтобы объяснила, как вывести средства из нашего приложения. Там зависло почти две тысячи чаевых — смогу протянуть, пока не найду новую работу.
И вдруг вижу, что мой аккаунт… заблокирован! Я даже зайти не могу, нет доступа! В отчаянии смотрю на экран смартфона и не могу поверить, что управляющая поступила со мной так жестоко. Она ведь и так ободрала меня, как липку! А теперь ещё и последние крохи отняла… Вот же стерва!
Минут десять не могу прийти в себя, злюсь, негодую и в то же время чуть не плачу. А маршрутка вдруг начинает подозрительно дёргаться, мотор завывает и фыркает. Вскоре водитель объявляет, что дальше не поедет — сломался.
Вместе с толпой разозлённых пассажиров высаживаюсь из маршрутки прямо на обочине. Тем, кто платил наличкой, возвращают деньги, но большинство, как и я, расплачивались картой.
Чудесно! И как теперь добраться домой?
Снег обжигает лицо, в глазах закипают слёзы. Что за день сегодня такой неудачный!
Постепенно товарищи по несчастью растворяются в снежной пелене — бредут в тусклом свете фонарей. А я останавливаюсь, чтобы позвонить подружке. Только она сможет спасти, кинув на карту немного денег. Но Зойка не отвечает, она тоже работает, наверное, ей сейчас не до меня.
Что же делать?
Ещё несколько попыток — и мой старенький телефон умирает. На морозе он разряжается почти моментально…
Постепенно превращаясь в сосульку, плетусь по ледяной обочине. Даже если дойду до остановки, сесть на другую маршрутку не смогу — чем платить-то? Проехать зайцем? Стыдно. Да и страшно, вдруг поймают…
И в тот самый момент, когда я уже готова рухнуть прямо в сугроб и разреветься от бессилия, из снежного марева выныривает сказочно-красивый сверкающий болид. Ярко-синий автомобиль похож на разъярённую акулу, и я понимаю, что это машина Данилы Ангелова, высокомерного мажора из нашего универа. Его шикарная тачка настолько приметна, что её трудно не узнать. Да и сердце дрогнуло, когда она пронеслась мимо…
Пролетев ещё полсотни метров, автомобиль вдруг тормозит и сдаёт обратно задним ходом. Не могу поверить, что это происходит наяву, слежу, затаив дыхание. А ярко-синяя красавица замирает прямо передо мной, и из неё появляется Данила — не менее прекрасный, чем его спорткар.
— Садись назад, — отрывисто бросает он. — Давай быстро.
ЛЕРА
Сколько раз я сегодня испытала шок? Сначала передо мной трясли купюрами, потом Елена обобрала меня до нитки, затем я оказалась на обледенелой обочине…
Но самое сильное потрясение я испытала сейчас, когда Данила предложил сесть в машину.
Два раза предлагать не пришлось. Скрюченными от мороза пальцами тяну на себя дверь и быстро ныряю в салон. Здесь так тепло! Мм, наслаждение!
Но тут же понимаю, что являюсь не единственным пассажиром спорткара. На переднем сиденье сидит брюнетка, закутанная в меха, я сразу чувствую нежный аромат её парфюма.
Автомобиль срывается с места, и я замечаю в зеркале быстрый взгляд Данилы. Он сразу равнодушно отводит глаза, будто ему совсем неинтересно, кого он подобрал.
Почему он это сделал? Помнит ли, что мы учимся в одном вузе? Это вряд ли. Разве такой, как он, замечает таких, как я?
Я зелёная первокурсница, а Данила уже в магистратуре. По словам моих одногруппников, его тачка стоит пятнадцать миллионов, а я радуюсь, если удаётся заработать триста рублей. Наверное, он наследник какой-то бизнес-империи.
— Да-а-ань, ты чего? — подаёт голос брюнетка. Она поворачивается и брезгливо меня осматривает. В её ушах полыхают бриллианты, мех дорогой шубки серебрится в полумраке салона. — Зачем ты?
Ангелов не реагирует. Я притаилась на кожаном сиденье и жадно впитываю тепло каждой клеточкой. Зубы всё ещё стучат, никак не могу согреться.
— Данила, ты с ума сошёл! Зачем ты подобрал эту оборванку?! А если у неё вши?!
Вши?!
Вот дура.
— Тебе придётся салон после неё чистить! — продолжает истерить красотка.
Я молча проглатываю обиду и унижение. Наверное, сейчас меня высадят. Как же не хочется обратно на улицу, там адский мороз! Хоть бы ещё три минуточки посидеть в тепле…
Но машина резко останавливается. Видимо, Ангелов понял, что
