Но она была совсем иной. Особенной. Еще одна причина, из-за которой ее отказ так сильно задел его.
«Как будто я пытаюсь разгадать загадку из моего прошлого», — думал он, недовольный тем, что его это все еще волнует. Впрочем, если быть справедливым, тогда ей было всего шестнадцать и она была порядочной девушкой. Вероятно, она отказывала всем, и он не был исключением.
Она покачивалась взад и вперед в своих босоножках на высоких каблуках.
Интересно, ей хочется уйти или нет? Итан больше склонялся ко второму варианту. Ему нравилась мысль, что он ей небезразличен. Впрочем, он тоже был к ней неравнодушен, точно так же, как тогда — много лет назад.
Она опять надела очки.
— Ну что ж, полагаю, время воспоминаний закончилось. Ступай в свой дом. — Она махнула рукой на вершину холма. — А я пойду в свой.
— И где же он располагается?
О том, что случилось с ее семьей, ему было известно не очень-то много: отец сидел в тюрьме, мать жила где-то на окраине города, — кошмар для женщины, занимавшей прежде высокое положение.
Итан даже не знал, что Принцесса вернулась в город. Видимо, Розалита по каким-то причинам утаила это от него.
— Я снимаю комнату над «Джо на Мейн».
Она откинула волосы жестом, который без слов говорил о том, что она не очень-то довольна своим жилищем.
Итан хорошо понимал ее. «Джо на Мейн» — это был местный бар, то еще местечко, где собирались парни вроде него. Однако жалости к ней почему-то не было.
— Интересно, — пробормотал он в ответ.
— И что тут интересного?
Ее красивые губы искривились в усмешке.
Конечно, это было не умышленное движение, но вышло оно очень сексуально. По телу Итана прокатилась жаркая волна. Интересно, как все сложилось бы тогда, много лет назад, если бы она поддалась искушению?
Но сейчас в воздухе повис вопрос.
— Интересно, куда только девается величие?
Никакой жалости, только правдивое отражение действительности, и, не отводя глаз, он встретил ее взгляд. В ответ она вскинула голову.
— Повторяю, ты плохо меня знаешь.
— В таком случае просвети меня.
Она с шумом выдохнула и замерла, по всей видимости, размышляя о том, что можно сказать, а о чем — лучше промолчать. Итан прекрасно видел ее колебания.
— Я вернулась в город, чтобы начать все сначала, — призналась она. — Я дизайнер по интерьерам и решила открыть собственное дело. А ты чем занимаешься?
Он небрежно пожал плечами. Вопрос был нетрудным.
— Владею компанией по разработке программного обеспечения для военной техники.
От удивления у нее приоткрылся рот, но она тут же плотно сжала губы.
— Вот так-то, вопреки всем ожиданиям, что я плохо кончу.
— Я так не считала.
Он скрестил руки на груди.
— Еще как считала.
Легкая улыбка скользнула по ее губам.
— Ладно, возможно, я так считала, но теперь, после того, как ты приобрел этот дом, вижу, что ты полностью переменился.
В ее голосе слышалось восхищение, он заметил похвалу, но не заслужил ее. Слишком многим он причинил зло. Впрочем, дальнейшая его жизнь имела мало общего со школьными годами. После армии он на льготных условиях поступил в колледж и обратил на пользу свою страсть к компьютерным играм-симуляторам. После двух стажировок за океаном он очутился в США, на военной базе федерального ведомства, выпускавшего программное обеспечение для информационных систем управлении. Кроме того, на досуге занимался одной собственной разработкой.
Окончив колледж, он получил работу в корпорации «Локхид», но быстро устал от всяческих ограничений. Решив стать вольным стрелком, добыл несколько контрактов, которые обеспечивали его материально, и в течение нескольких лет совершенствовал систему, в корне изменившую возможности нового поколения военных самолетов. Продав свою систему правительству и заработав на этом кучу денег, он приобрел этот особняк. Но вряд ли ей были интересны такие подробности.
— А что ты здесь делаешь? — спросил он, желая переменить тему разговора.
Оба прекрасно понимали, куда он клонит.
Она сглотнула комок в горле и тихо сказала:
— Пришла посмотреть. Кое-что вспомнить.
Он кивнул. Понятное дело. Финансовый крах семьи стал для нее тяжелым ударом, к этому, конечно, нелегко привыкнуть.
Возможно, между ними было что-то общее, сближающее, подумал Итан, испытывая к девушке и ее стойкости какое-то особое чувство, чем неприязнь, пусть даже смешанную с уважением. Да, она права, тогда он не знал ее. Впрочем, и сейчас он знал ее не больше, но менять что- либо не собирался. Ему хватало забот о своих близких, до всех остальных ему не было никакого дела.
Вот именно — никакого дела.
— Послушай, мне надо идти. Тут совсем недалеко, — вырвалось у нее. — Сегодня ужасная жара. Еще немного, и я умру не сходя с места.
При упоминании о жаре Итан заметил капельки пота на ее шее, они скатывались в ложбинку между грудями, видневшимися в вырезе шелкового топа, надетого под жакет.
Итан подавил невольный стон. Нет, она все-таки опасна. Но нельзя же позволить ей маршировать через весь город в этих босоножках, да еще и в плотном пиджаке.
— Пошли. Я подвезу тебя.
Она помотала головой:
— Очень признательна, но…
— Брось. Сейчас такая жара. Ставлю все до последнего доллара, что такая прогулка тебя убьет.
Он замер в ожидании.
— Неужели, Принцесса, ты боишься остаться со мной наедине?
У нее перехватило дыхание, но затем лицо осветила знакомая очаровательная улыбка.
— Ты же знаешь, что я не из трусливых.
В тот же миг они как будто перенеслись на десять лет назад. Он смело просит ее прокатиться с ним на мотоцикле, а она соглашается. Она боялась, и он знал об этом, тем не менее приняла его предложение, и потом он больше никогда не переживал ничего подобного.
Итану захотелось опять ощутить то самое волнение: ее руки, обхватившие его; ее тело, плотно прижимавшееся к его спине; ее доверчивость и уверенность в своей безопасности. Но больше всего ему хотелось опять почувствовать ее пальцы, как коготки птицы, вцепившиеся в его кожу, — и не только потому, что они ехали на мотоцикле. Он вспомнил, о чем думал в те минуты: если уже на мотоцикле она была такой возбужденной, то какова она окажется во время секса. Он гадал: будет ли она кричать, если он попытается овладеть ею. Черт, он так хотел ее во время езды. Он едва мог сидеть прямо, снедаемый страстным желанием. Она пробуждала в нем очень сильные чувства, от которых невозможно было избавиться. Жаль, что она ему отказала.
Нет, он не хотел лукавить, она по-прежнему волновала его.
